Эрик Рассел - Эта безумная Вселенная

Было очень трудно определить размеры города, поскольку за ближайшими цилиндрическими домами располагалось бесконечное море деревьев, каждое из которых могло скрывать жилище зеленых. Поди угадай — то ли это береговая окраина огромного города, то ли скромная деревушка в несколько десятков домов. Стоит ли удивляться, что наши разведчики увидели со шлюпки лишь бесконечные леса. Они могли пролетать над миллионными городами, полагая, что под ними джунгли.

С оружием наготове, не спуская с нас глаз, орда зеленых топталась вокруг, а их товарищи развязывали пленников. Тот факт, что мы прибыли в этот мир на таком удивительном устройстве, как «Марафон», не произвел на них ни малейшего впечатления. Мои ноги вновь стали мне подчиняться. Я поправил сапоги, встал и осмотрелся. И испытал сразу два потрясения.

Первое обрушилось на меня, когда я подсчитал своих товарищей по несчастью. Вместе со мной было около половины экипажа «Марафона». В одном из гамаков лежал бледный неподвижный парень, который получил порцию колючек почти сразу же после посадки. Почему зеленые решили захватить с собой труп, я не понял.

Два связанных вместе гамака занимал потерявший ко всему интерес сонный Саг Фарн. Но больше марсиан среди пленников не было. Не нашел я также инженера Дугласа, Баннистера, Кейна, Ричардса, Келли, Эла Стоу, Стива Грегори, молодого Уилсона и дюжину других.

Быть может, они все погибли? Но почему в таком случае зеленые притащили с собой одно тело, но бросили на поле боя остальные? Значит, наши товарищи спаслись? Или есть еще один отряд пленников, отправленный в другое место? Узнать их судьбу не представлялось возможным.

Я толкнул Джепсона в бок.

— Эй, послушай, ты заметил?..

Страшный рев заставил меня замолчать. Все зеленые смотрели в небо, размахивали оружием и яростно жестикулировали. Они что-то кричали, но рев перекрывал все звуки. Обернувшись, я почувствовал, что глаза вылезают из орбит — шлюпка с «Марафона» промчалась на бреющем над поверхностью реки, а потом взмыла и скрылась за кронами деревьев.

Однако по реву двигателей я легко определил, что она делает разворот по большой дуге. Звук стал громче — шлюпка вновь пошла на снижение. В следующее мгновение она появилась перед нами, стремительно теряя высоту, и даже задела воду — во все стороны полетели зеленые брызги, а на берег набежала волна. Потом двигатели завыли дурными голосами, и шлюпка унеслась прочь с такой быстротой, что я даже не успел понять, кто выглядывал из кабины пилота.

Поплевав на кулаки, Джепсон с угрозой посмотрел на зеленых.

— Скоро эти гниды свое получат!

— Ну, как не стыдно! — укоризненно сказал я.

— А что касается тебя… — Он не успел закончить фразу, поскольку в этот момент высокий, худой и агрессивный абориген ткнул его в грудь и что-то вопросительно пропищал.

— Только вздумай это сделать еще раз! — оскалился Джепсон, толкнув зеленого в ответ.

Туземец, не ожидавший такой реакции, едва не упал. Однако тут же сделал резкое движение правой ногой. Сначала я подумал, что он попытался лягнуть Джепсона, но ошибся. Движение оказалось куда более опасным. Абориген швырнул в Джепсона какое-то живое существо, необыкновенно быстрое и злобное. Я успел заметить, что оно похоже на змейку и — для разнообразия — было не зеленым, а оранжевым с мелкими черными пятнышками. Змейка упала на грудь Джепсона, укусила его, а затем помчалась вниз с такой быстротой, что мои глаза едва успевали проследить за ее перемещением. Оказавшись на земле, она шмыгнула к своему хозяину.

Обернувшись вокруг зеленой щиколотки, змейка сразу же потеряла интерес к происходящему — теперь ее легко было принять за безобидное украшение. Многие другие аборигены носили на ногах похожие «украшения», причем все они были оранжево-черными. Лишь у одного я заметил желто-черное существо.

В глазах Джепсона застыло изумление, он открыл рот, но не сумел произнести ни звука, хотя ему очень хотелось. Он зашатался. Абориген с желто-черным маленьким чудовищем на лодыжке с академическим интересом наблюдал за Джепсоном.

Я сломал ему шею.

С таким же хрустом ломается гнилое метловище.

Желто-черная гадина покинула своего хозяина в ту самую секунду, как хрустнула его шея, но при всей своей резвости на сей раз она опоздала. Когда Джепсон упал лицом вниз, мой сапог раздавил псевдозмею.

Поднялся настоящий тарарам. Я слышал, как Мак-Нолти кричит:

— Не сметь! Прекратить!

Даже в такой момент этот чокнутый служака беспокоился, что его могут понизить в звании за плохое обращение с инопланетянами.

— Еще один! — орал Армстронг, после чего раздавался громкий всплеск.

Вовсю заработали трубки для стрельбы колючками, справа и слева разбивались стеклянные шары. Джепсон лежал на траве совершенно неподвижно, а вокруг кипело сражение. Рядом со мной оказался Бреннанд. Он сам задыхался, но не выпускал из мертвой хватки горло зеленого.

Мне попался следующий абориген. Я попытался представить, что это жареный цыпленок, от которого надо оторвать ножку. Зеленого было очень трудно удержать, он мотался, точно мячик-раскидайчик. Ломая его, я краем глаза увидел, как Саг Фарн схватил сразу пятерых — вот кому можно позавидовать, не руки, а настоящие анаконды. Мой противник вознамерился схватить хризантему, которой у меня отродясь не было, и до крайности удивился, не обнаружив ее. Так и не придумав другого способа одолеть меня, он отправился в реку.

Затем у моих ног взорвалось несколько шаров сразу. Я успел услышать торжествующий вопль Армстронга, сопровождавшийся громким всплеском, а последнее, что я запомнил, — как щупальце Саг Фарна схватило одного из шести туземцев, бросившихся на меня. Я упал.

Почему-то я не потерял сознание сразу, как в прошлый раз. Возможно, я получил только часть необходимой дозы, или в этих шарах содержалась не такое сильнодействующее вещество. Так или иначе, но меня повалили пятеро аборигенов, небо сплясало какой-то безумный танец, а мои мозги превратились в холодную комковатую кашу.

Когда я пришел в себя, оказалось, что мои руки вновь крепко связаны.

Слева от меня группа туземцев образовала здоровенную кучу — я не видел, кто оказался под ними, но отчетливо слышал их крики. Армстронг испустил оглушительный вопль, достойный недорезанной свиньи. Прошло еще несколько минут, заполненных сопением и повизгиваниями, а потом куча распалась, и я увидел рядом связанных Блейна и Сага Фарна. Справа неподвижно лежал Джепсон. Я нигде не заметил шлюпки и больше не слышал шума ее двигателей.

Не теряя времени, зеленые погнали нас в лес или в город, уж не знаю, как это правильно назвать. Двое тащили Джепсона в плетеной корзине. Даже довольно далеко от реки вокруг почти каждого дерева был выстроен дом. Нам часто попадались местные жители, которые равнодушно провожали нас взглядом.

Миншалл и Мак-Нолти шли вслед за мной в этом нашем последнем параде.

— Я обязательно поговорю с их вождем, — со значением заявил шкипер. — И укажу ему на то, что досадные эксцессы явились результатом необъяснимой агрессивности его людей.

— Вне всякого сомнения, — не без сарказма отозвался Миншалл.

— Несмотря на трудности при установлении контакта, — продолжал Мак-Нолти, — я по-прежнему считаю, что нас должны принимать со всей необходимой вежливостью.

— О, безусловно, — отозвался Миншалл. Его голос стал ужасно серьезным, словно он был президентом общества гробовщиков, — И мы считаем, что нас принимали далеко не по первому разряду.

— Совершенно с тобой согласен, — одобрительно сказал шкипер.

— Поэтому любые проявления враждебности будут достойны всяческого осуждения, — добавил Миншалл все с той же абсолютной серьезностью.

— Конечно, — воодушевленно согласился Мак-Нолти.

— Не говоря уже о том, что они вынуждают нас выпотрошить всех зеленых на этой вонючей планете.

— Что? — Мак-Нолти споткнулся и едва не упал, а на его лице появилось выражение ужаса. — Что ты сейчас сказал?

Миншалл был сама невинность.

— Ничего, шкипер. Я даже рта не открывал. Наверное, вам просто показалось.

Для меня осталось тайной, что собирался ответить возмущенный капитан нашего корабля, поскольку зеленый заметил, что Мак-Нолти слегка приотстал, и ткнул его в спину. Сердито фыркнув, шкипер ускорил шаг и погрузился в молчание.

Наконец длинные ряды домов-деревьев остались позади, и мы вышли на прогалину вдвое больше той, на которой пропавший «Марафон» сделал посадку. Она имела форму круга, ровную поверхность устилал мягкий изумрудно-зеленый мох. Солнце, успевшее подняться довольно высоко, освещало зелеными лучами странный амфитеатр, по периметру которого собрались толпы молчаливых аборигенов; за нами наблюдали тысячи глаз.