— У гномов есть оружие, которое изрыгает пламя.
— Забурившиеся применяют его для того, чтобы взрывать карманы с шахтным газом, — пояснил Моркоу. — Совершенно не ожидал увидеть его здесь!
— По мне это оружие, особенно, если какие-то ублюдки наставят его на меня! — сказал Ваймс. — Они ожидали найти много газа в Анк-Морпорке?
— Сэр? Даже река возгорается в жаркое лето!
— Ладно, ладно! Ты прав, — признал Ваймс неохотно.
— Убедись, что мои слова станут известны всем: Мы выстрелим первыми в любого, кто будет замечен на поверхности с одной из таких штук, потому что я не вижу смысла в допросе. Черт побери, это все, что нам нужно. У тебя есть что-нибудь еще, капитан?
— В конце концов нам все-таки удалось увидеть тело Мясодробилки, — сказал Моркоу. — Ну что я могу сказать… На его запястье был знак — «драхт», идентифицирующий его, и его кожа была бледной. На затылке у него была ужасная рана. Они говорят, что это именно он. У меня нет никаких доказательств, что это так. Но у меня есть доказательства, что он был убит не там, где нам показали или не в то время, которое они назвали.
— Какие? — спросил Ваймс.
— Кровь, сэр, — ответила Салли. — Кровь должна быть там повсюду. Я изучила рану. Удар дубинкой был нанесен уже по трупу и не в том туннеле.
Ваймс несколько раз медленно вздохнул. Час от часу не легче.
— Знаешь, что меня заботит, капитан? — сказал он. — У меня такое ощущение, что очень скоро меня попросят подтвердить существование доказательств о виновности тролля. Что, мой друг, будет равносильно объявлению войны.
— Вы просили нас провести расследование, сэр, — ответил Моркоу.
— Да, но я не ожидал, что вы вернетесь с неподходящим результатом! Все дело очень дурно пахнет! Эта глина с Камнеломной улицы, ее могли подбросить?
— Вполне возможно. Тролли не особо заботятся о чистоте ног, но чтобы она сохранилась пока он шел через всю эту грязь? Нет никакого шанса.
— И еще, они не выбрасывают свои дубинки, — прорычал Ваймс. — Значит все было спланировано гномами. Но тут выясняется, что в шахте и правда был тролль! Ангва совершенно в этом уверена?
— Абсолютно, сэр, — ответил Моркоу. — Мы и раньше полностью доверяли ее носу. Сожалею, сэр, но ей пришлось пойти на свежий воздух. Она перенапряглась и, к тому же, набрала полные легкие того дыма.
— Могу себе представить, — сказал Ваймс.
Провались оно все на месте, думал он. Мы были правы, когда говорили Витинари, что дело смахивает на топорно состряпанную фальшивку против троллей. Но тролль там все-таки был! Слишком много всего обнаружилось, чтобы быть в чем-то уверенным.
Салли вежливо кашлянула. — Ардент был потрясен и напуган, когда капитан нашел череп, сэр, — сказал она. — И он не притворялся. Я совершенно уверена. Он чуть в обморок не упал от ужаса. И Умноруль все время был в таком же состоянии.
— Ценное замечание, младший констебль, — мрачно сказал Ваймс. — Я подозреваю, что буду в таком же состоянии, когда мне придется выйти на улицу с рупором и объявить: "Всем привет! Добро пожаловать на реконструкцию Битвы при Кумской Долине! Давайте-ка проведем ее прямо в нашем городе!"
— Не думаю, что вам стоит преподносить это таким образом, сэр, — сказал Моркоу.
— Хм, точно, раз уж ты упомянул об этом, я попробую что-то более замысловатое, — ответил Ваймс.
— К Битвам в Кумской Долине относят по меньшей мере шестнадцать различных сражений, — продолжил Моркоу, — или даже семнадцать, если посчитать и ту битву в Вилинюсовом Проходе. И только три из них случились в настоящей Кумской Долине, одна из них запечатлена на полотне Плута. Говорят, что она довольно точно воспроизводит события. Недаром на создание картины у него ушли годы.
— Изумительная работа, — вставила Сибилла, не отрывая глаз от штопки. — Раньше она принадлежала нашей семье, а потом мы отдали ее в музей.
— Не правда ли, прогресс хорошая штука, капитан? — сказал Ваймс, стараясь звучать настолько саркастически, насколько возможно, потому, что Моркоу обычно плохо понимал сарказм. — Когда у нас начнется наша собственная Кумская Долина, наш друг Отто сделает цветную иконографию всего лишь за долю секунды. Это изумительно. Да и город уже давно не сжигали дотла.
Он был обязан немедленно что-то предпринять. Когда-то давным давно, он так бы и поступил. Но сейчас, возможно, настало время, когда стоило потратить имеющиеся у него драгоценные минуты на обдумывание, что он будет делать, а уж потом кидаться в бой.
Ваймс устал от размышлений. Не надо хвататься за все змеи в корзинке. Разберись сначала с одной, потом берись за другую. Постарайся разложить все по полочкам. Итак, что необходимо сделать в первую очередь?
Все.
Хорошо, попробуем другой подход.
— Что за шумиха вокруг всех этих шахтных рун? — спросил он. — Умноруль что-то такое рисовал при мне. Еще одну я заметил на стене. И ты нарисовал одну.
— «Преследующая Тьма», — сказал Моркоу. — Да, эта руна нацарапана там повсюду.
— Что это значит?
— Кошмар, сэр, — ответил Моркоу, — предупреждение, что приближается что-то ужасное.
— Несомненно, если один из этих маленьких негодяев покажется на поверхности с огненным оружием в руках. Но ты говоришь, что там все стены исчирканы?
Моркоу кивнул. — Вы должны понять, что представляет из себя гномья шахта, сэр. Это своего рода… -
— …оранжерея, где культивируются эмоции, вот как Ваймс понимал это, хотя ни один гном никогда не бы дал такое определение. Люди сошли бы с ума, живя в таких условиях: в тесноте, без возможности уединиться, среди постоянного шума, глядя на одни и те же лица изо дня в день до самого конца. И поскольку, под руками было так много холодного оружия, кровопускание было всего лишь вопросом времени.
Гномы не сходят с ума. Они становятся задумчивыми и печальными и погружаются в работу. Но они чертят шахтные руны.
Это было своего рода неофициальное голосование; граффити, имеющее голос, с помощью которого можно было высказать свое мнение о том, что происходит. В тесных границах шахты напряжение перескакивало от гнома к гному, как электрический разряд. Руны нейтрализовали его. Они были сливом, заземлением, способом показать свои чувства, никому не угрожая (что являлось опасным в условиях шахты, заполненной всем этим колющим оружием).
«Преследующая Тьма»: мы в ужасе ожидаем, что произойдет. По сути же, перевод означал: раскайтесь, нечестивцы!
— Существуют сотни рун для обозначения темноты, — говорил Моркоу. — Кое-какие из них просто часть гномьего алфавита, например, Длинная Тьма. Их довольно много. Но есть и другие…
— Мистические? — предположил Ваймс.
— Невероятно мистические, сэр. О них написаны тома. И учитывая то, как гномы относятся к книгам, словам и рунам… Вы бы не поверили, сэр. Мы… Они думают, что мир был написан, сэр. Все слова обладают огромной мощью. Уничтожение книги считается худшим преступлением, чем убийство забурившегося.
— Я уже с этим столкнулся, — сказал Дежурный по Доскам Ваймс.
— Некоторые из забурившихся верят, что знаки тьмы существуют, — продолжал Моркоу.
— Конечно, раз вы можете увидеть их на стенах… — начал Ваймс.
— Существуют, в смысле живут, сэр, — сказал Моркоу. — Они верят, что эти знаки обитают где-то в глубинах, в темноте под миром и что они могут вынудить написать себя. Есть «Ждущая Тьма»… Это тьма, которая заполняет новую шахту. «Закрывающая Тьма»… Я не знаю, что это означает, но есть также и «Открывающая Тьма». «Дышащая Тьма», очень редкая. «Зовущая Тьма», очень опасная. «Говорящая Тьма» и «Хватающая Тьма». «Таинственная Тьма», я как-то раз видел ее. Эти руны считаются хорошими. Но «Преследущая Тьма» очень плохая руна. Я слышал, как старые гномы рассказывали о ней. Говорили, что она может погасить лампы и даже сделать что похуже. Когда шахтеры начинают рисовать этот знак, дела могут пойти очень плохо.
— Все это очень интересно, но…
— Все в шахте просто взвинчены, сэр. Нервы натянуты, как струна. Ангва сказала, что почувствовала это по запаху, но я тоже уловил. Я вырос в шахте. Когда что-то идет не так, это отражается на всех. В такие дни, сэр, мой отец обычно останавливал работы в шахте. Слишком много несчастных случаев происходило. Честно говоря, сэр, гномы просто обезумели от страха. Знаки «Преследующая Тьма» повсюду. Наверное их начертили шахтеры, которых наняли, когда скальты пришли в город. Шахтеры чувствуют, что-то неладное, но все, что они могут сделать — начертить знак.
— Хм, ну вообще-то их главный скальт был убит…
— Я могу чувствовать атмосферу в шахте, сэр. Любой гном может. И атмосфера в той шахте пропитана страхом, ужасом и невыносимым смятением. А в Глубине есть вещи и похуже, чем Преследующая Тьма.
Перед внутренним взором Ваймса мелькнуло видение мстительной тьмы, волной выкатывающейся из пещер с такой скоростью, что от нее нельзя было убежать….
