Я вкратце рассказал учителю, как мы прибегли к помощи Плауга, чтобы найти его, а потом опрометчиво отделались от водителя автобуса.
— Понятно, — сказал Эбенезум, когда я закончил. — Безобразие! Но теперь уже ничего не поделаешь. Как бы там ни было, я рад тебя видеть, Вунтвор. Вместе у нас гораздо больше шансов справиться с проклятым призраком, чем было у меня одного.
— Так, значит, здесь вы можете применять волшебство? — спросил Хьюберт.
— Пожалуй, да. Конечно, у меня уже не та реакция: сказалась долгая болезнь… К тому же здесь не так-то просто колдовать. Понимаете, вот этот дом, этот лес, небо над нами, земля, на которой мы стоим, — все это порождено воображением Смерти, то есть, если хотите, ее собственным, и довольно сильным, волшебством. То есть все заклинания, которые вы здесь применяете, существуют в рамках магии Смерти — может быть, самой великой магии в мире, и она может придать любому вашему заклинанию самый неожиданный эффект.
— Да уж, — произнес я, восхищаясь тем, как точно учитель оценил ситуацию. Хорошо, что снова можно положиться на его мудрость!
— Итак, Вунтвор, что будем делать дальше? — спросил Эбенезум.
— Д-да уж… — удивленно процедил я. Ведь учитель с нами, а когда он с нами, он всегда сам принимает решения! По крайней мере, так было до сих пор. С чего бы ему спрашивать у меня совета?
Я сделал глубокий вдох. Что ж, хорошо! Я не ожидал этого вопроса, но он не застанет меня врасплох. Эбенезум провел некоторое время в плену у Смерти, и видимо, это как-то сказалось на его возможностях. И что может быть естественнее в такой ситуации, чем спросить совета у того, кто здесь недавно и на кого гнетущая атмосфера Царства Мертвых еще не успела подействовать? Вполне логично.
— Да уж, — повторил я, немного успокоившись. — Я пока не думал над этим. Мы так старались найти вас, учитель, что пока не успели выработать план дальнейших действий. У меня, конечно, есть кое-какие идеи…
— Да-а уж, — задумчиво протянул Эбенезум, и странный огонек блеснул в его глазах. — Так поделись ими!
— Минуточку! — вдруг встрепенулся Снаркс. — Нам с Учеником срочно нужно переговорить…
— Вот как? — Эбенезум сухо усмехнулся. — Не думаю, что это так уж срочно.
— Да уж… — Я повернулся к демону. — Если есть какие-то проблемы, почему бы нам всем не…
— Необходимость и срочность нашего разговора станут очевидны в процессе самого разговора, — настаивал Снаркс. — К тому же он займет не более минуты. Минута ничего не решает. Вы пробыли здесь столько времени…
— Что ж, если ты настаиваешь, — сказал я. — В конце концов…
— Вунтвор! — возвысил голос учитель, вдруг посуровев. — Мы с тобой наконец встретились. Неужели ты вновь покинешь меня ради болтовни с демоном?
— Да уж… — удивленно проговорил я. Волшебник был совершенно не похож на себя. Должно быть, долгие дни, проведенные в плену у Смерти, сделали свое дело. — Но… на минутку-то мож…
— Не спорь! — прикрикнул на меня Эбенезум, и глаза его потемнели от гнева. — Сейчас ты пойдешь со мной!
— Но… самый ли это мудрый путь из всех возможных? — Я попытался урезонить разгневанного учителя. — Конечно, я понимаю, вы хотите поскорее уйти отсюда, но пока мы не взвесим все возможности…
Волшебник ткнул меня в грудь длинным пальцем:
— Ты пойдешь со мной! Сейчас или никогда!
Он протянул ко мне обе руки. Что-то я не помню, чтобы у Эбенезума были такие костлявые пальцы. Неужели Смерть морила моего учителя голодом? Я взглянул на Снаркса, который лихорадочно подавал мне какие-то знаки и как ненормальный тряс головой. Что хотел и не мог сообщить мне демон? Ну, во всяком случае, ничего худого не случится, если я возьму учителя за руку! Но когда я еще раз взглянул на эту руку, на эти белые, костлявые пальцы, то подумал, что, пожалуй, не стоит… и невольно отступил на шаг.
— Ну нет! Так просто ты от меня не уйдешь! — закричал маг и попытался схватить меня. Я увернулся, но он успел вцепиться в мой мешок. Мешок открылся.
— Ип-ип! — пискнул рассерженный хорек и вцепился в лицо волшебнику.
— Хорек? — завизжал маг. — Убери хорька! Ты же знаешь, как я ненавижу хорьков!
Теперь уже я твердо знал: что-то тут не так! Мой учитель вовсе не ненавидел хорьков. Когда я сотворил несколько сотен зверьков при помощи старой волшебной шляпы, Эбенезум и внимания на них не обратил. Зато я знал кое-кого другого, кто питал отвращение к этим маленьким, быстро размножающимся животным!
Волшебник отбросил от себя хорька, немного успокоился и посмотрел на меня каким-то пустым взглядом.
— Сейчас ты пойдешь со мной! — повторил он. Но Киллеру удалось незаметно протиснуться между мною и магом.
— Лучше бы вам успокоиться, — примирительно сказал он.
— Успокоиться? — завопил волшебник. — Как я могу успокоиться, когда он здесь? — Он дрожащей рукой указал на меня. — А до вас до всех я еще доберусь!
При этих словах одежды волшебника лишились звезд и полумесяцев и сделались зловеще черными. Пальцы стали еще длиннее, борода отвалилась, и на лице проступила злобная гримаса — улыбка Смерти.
Смерть засмеялась: как будто тысячи москитов зажужжали, надвигаясь на нас лавиной.
— А впрочем, что мне теперь волноваться-то? — сказала она. — Вы в моей власти. Отсюда возврата нет. — Она расправила складки на своих одеждах и окончательно успокоилась. — Эту игру вы выиграли. Но будут и другие. У меня игр много! — Смерть улыбнулась еще шире. — Интересно, как вы сюда попали? Через небеса? Умно! Впрочем, чему удивляться? Ты же — Вечный Ученик! Когда ты явился, я даже растерялась… на целые полминуты. — Она снова рассмеялась — криком разъяренных мартышек. — Но теперь, когда мы заново познакомились, будем играть по моим правилам. У тебя нет выбора, если, конечно, ты хочешь еще когда-нибудь увидеть своего учителя!
И Смерть пропала, но смех ее еще долго звучал.
— Да уж, — сказал я Снарксу, придя в себя. — Ты это хотел сказать мне?
— Да, что-то в этом роде, — кивнул демон. — Этот талант у меня еще с Голоадских времен. Когда с рождения окружен шарлатанами и мошенниками, научаешься быстро распознавать их. Сначала я даже не понимал, кто это. Но что это не Эбенезум — был уверен! Потом я догадался, что это Смерть, — демон поежился, — и, сказать по правде, испугался. Подумал: одно неосторожное слово — и всем нам крышка!
— Не знал, что Смерть — такая хорошая актриса! — В голосе Хьюберта слышалось уважение. — Какую карьеру могла бы сделать, если бы не зациклилась на уничтожении всего живого!
— Мы во владениях Смерти, — спокойно напомнил нам Киллер. — Здесь она может творить все, что хочет. Так как мы еще живы, мы не полностью в ее власти. Тем не менее я уверен, что она приложит все силы, чтобы мы как можно скорее перестали быть живыми.
— Но если это создание столь могущественно, — возразил Снаркс, — то почему мы еще дышим?
Киллер покачал головой:
— Нельзя сбрасывать со счетов одно обстоятельство. У Смерти есть слабое место: когда речь заходит о Вечном Ученике или хотя бы называют его имя, она сразу теряет все свое хладнокровие и способность здраво рассуждать. А уж когда она сталкивается с Вечным Учеником лицом к лицу, у нее возникают очень большие трудности. В них-то и заключается наше спасение.
— Да уж… — Изо всех сил я пытался постичь смысл того, о чем говорил Киллер. — Я, конечно, очень рад, что вы так хорошо разобрались в ситуации…
— Если подумать, все очень просто, — скромно ответил Дилер Смерти. — Я ведь, в сущности, убийца. Я, если можно так выразиться, живу смертью.
— Да уж, — не смог не согласиться я. — Но все, что вы сказали, весьма неутешительно. Выходит, Смерть в любой момент может заставить нас увидеть и почувствовать все, что ей угодно?
— В тех пределах, которые я только что вам обозначил, — уточнил Киллер. — Вообще-то здесь вам рассчитывать не на что, кроме собственной головы.
— Вот как? Моей головы?
— Его головы? — переспросил Снаркс. — Ну тогда мы пропали!
— Ну, не только его головы! — поправил Киллер. — Хотя ореол Вечного Ученика — это уже немало! Однако и у меня, и у дракона тоже есть головы. Я уже не говорю о вашей голове, Снаркс!
— А-а… — Демон немного успокоился. — Ну тогда ничего… Тогда мы точно выиграем.
— Кроме того, — добавил я, — у нас имеется голова хорька, а также разум еще двух существ.
И для наглядности я вытащил Катберта из ножен.
— А? Чего? — встрепенулся меч. — Я думал, обо мне уже забыли навсегда! Да-да, конечно, иногда я действительно требую, чтобы меня оставили в покое, но не до такой же степени! Я вовсе не против иногда показываться, если это не влечет за собой кровопролития. Ведь сейчас не будет крови? Нет? Ни красной, ни зеленой?
