Однако я с недавних пор стал до неприличия миролюбивым и именно поэтому еще раз обратился к серой уголовщине:
– В последний раз предлагаю сдаться, иначе, ввиду особой опасности вашей банды, придется пойти на поводу стойкого желания не держать себя в руках и навалять вам по полной. Что, не проходит мое предложение? Тогда понеслась!
Не дай бог вам хоть раз серьезно разозлить кролика! Никому мало не покажется. Без ложной скромности могу заметить, что я был хорош. Вы даже не представляете, какая машина для убийства получилась из озверевшего, чуть модифицированного, летающего любителя морковки и капусты. Я их закусал, задолбал, запинал, залягал и даже немного забодал. Конечно, уши – это вам не рога, но, во-первых, на рога у меня хроническая аллергия, а во-вторых, лоб, ежели он крепок, тоже в поле воин.
Минут через пять все было кончено. На поляне осталась гора выбитых клыков (а я предупреждал, что вырву, если не перестанут скалиться!), клоки окровавленной шерсти, два серых хвоста (просто я немного увлекся) и три лопоухих лесных жителя. Один побольше – это я, и два поменьше – это те бедолаги, с которых, собственно, все и началось. Уголовщина уносила свои лапы прочь, не разбирая дороги и скуля от боли, обиды и непонимания сути происходящего. Как вообще могло случиться, что в их лесу, на контролируемой ими территории на них могли наехать? Ничего не поделаешь, времена меняются, и рано или поздно обязательно начинается передел сфер влияния.
На этот раз они попали под мою сферу и должны были радоваться, что вообще остались живы. Несмотря на решительный настрой, я так никого и не загрыз до смерти. Но это было не из-за того, что я пожалел желтоглазых убийц, а просто из-за того, что их сроду немытые шкуры жутко воняли и кишели паразитами. Неприятно, знаете ли, брать такую пакость в рот, да к тому же еще и жевать. Ничего, они и так запомнят этот урок надолго.
Окинув довольным взглядом поле боя, я повернулся к спасенным. Возбуждение после драки еще не спало, и мне захотелось немного поразвлечься. Я сложил лапы; на груди, расправил плечи, уши, крылья и с самым суровым выражением на морде навис над притихшими собратьями.
– Да что же это творится, скажите на милость! Их есть собираются, просто так, от нечего делать, а они даже пикнуть не смеют! Подумаешь, зубы у них и их много, так у вас тоже зубы (для наглядности я выскалил свои), да и стаю вы можете собрать раз в сто больше. Если не возьметесь за ум, так и будете вечным ходячим десертом в лесу.
Косоглазые затаили дыхание и ловили ушами каждое мое слово. От такого внимания меня понесло дальше.
– Запомните сами и расскажите остальным. Усиленное питание, каждодневные упорные тренировки, рукопашный, то есть лапопашный, бой, отработка коллективных действий, и уже скоро вы сможете дать отпор этой серой шпане. Конечно, кто-то из вас обязательно попадется им в зубы, тут уж ничего не поделаешь, боевые потери. Нас едят, а мы крепчаем! Но уже никто и никогда не сможет упрекнуть вас в трусости. Никто не завопит на весь лес: «Стоять, бояться!» Да если умело организовать партизанское движение, уже вскоре бояться будут вас.
Похоже, ребят пробрало не по-детски. Еще бы, это же говорит суперкролик, который только что подтвердил свои слова делом и разметал банду серых криминальных элементов.
– Даешь свободу в широкие кроличьи массы! Руки прочь от наших ушей! Кто к нам с чем, тот от того и того!
Вы не поверите, но я сорвал овации в четыре лапы и четыре крыла. Конечно, нескромно хлопать самому себе, но ничего, иногда можно. Тем более что мои крылья ребята самостоятельные и находятся при мне на особом положении.
В конце нашего небольшого митинга я пожал каждому из лопоухих лапу и одобрительно похлопал по плечу.
После этого поднялся в воздух, сделал круг почета и продолжил свой путь в Кипеж-град.
* * *
Вот так, помогая крыльям своими лапами, я и добрался до Кипеж-града. И только тогда, когда от меня начали шарахаться грибники да ягодники, я был вынужден вернуть себе свое исконное обличье, так что последние версты пришлось шагать на своих двоих. Городская стража была несказанно удивлена, когда я появился у городских ворот не в карете, не на коне, а так, по-простому.
– Здорово, ребята! – резво поприветствовал я ратников.
– Здрав будь, боярин!
– Как служба? Что нового в городе? – на всякий случай поинтересовался я.
– Окромя того что у вас терем разгромили да стражу всяка пакость покусала?
– Да.
– Тогда ничего.
– Вот и прекрасно!
Я уже собрался прошмыгнуть мимо них, но старший бородач решил так просто меня не отпускать. Оно и понятно, дозор на воротах не самое веселое местечко.
– Рады, что вы вернулись, Даромир Серафимович!
– А разве были сомнения? – удивился я, останавливаясь рядом со служивыми.
– Да в народе говорят, вы схорониться хотели после ночных событий, – немного смутившись, отозвался ратник.
– Вот еще, – фыркнул я, – пусть хоронится тот, кто на нас эту нечисть наслал. Впрочем, это его не спасет, у нас длинные руки, острые зубы и убойный удар левой. Да что я вам говорю, вы же меня знаете.
– Знаем, – улыбнулся в усы старший караула.
Еще бы им меня не знать, коли я, несмотря на субординацию и прочую ерунду, каждый год на Масленицу с ратниками и просто с городским людом на реке Пижке в кулачных забавах развлекаюсь. Бывало, так намахаюсь, что после этого чуть ли не весь ратный люд при встрече шапки ломает. И не по службе, а исключительно из уважения. Несколько бояр пытались последовать моему примеру и таким образом поднять свой авторитет в массах. А им эти самые массы по физиономии настучали, да так, что они после месяц в думу носу не показывали, синяки да шишки травами и заговорами снимали.
– Так всем и передайте: суд мой будет скорым, справедливым, а палач опытным.
И хотя никакого палача вовлекать в свои дела я не собирался, такая концовка мне показалась наиболее эффектной.
– Вот и славно, а то без вас в городе скучно, – обрадовался ратник, – а коли помощь какая понадобится, вы только кликните, всем миром встанем.
– Непременно, – заверил я, пожал служивому руку и продолжил свой путь.
А за спиной дружно грянуло:
– Даромиру Серафимовичу ура! Ура!! Ура!!!
Скажу честно, мне было чертовски приятно. Я приветливо махнул ребятам и зашагал в приподнятом настроении. Нет, не то чтобы до этого оно у меня было плохое, но теперь я просто летел по городским мостовым, словно на крыльях. И это при всем при том, что мои настоящие крылья, умаявшись за время перелета, затаились под рубахой и признаков жизни не подавали, наслаждаясь заслуженным отдыхом.
Кстати, а куда мне отправляться? Вариантов было два: или домой, или во дворец, к князю. Как ни крути, а я все еще состою на службе и, несмотря ни на что, хоть иногда должен там появляться. Тут мой желудок, доселе дремавший, бурно выразил свое несогласие. Перемещение в скит, значительно более долгий путь назад, и все это время он (а вместе с ним и я) не получил ни крошки еды. И это при моем ответственном отношении к питанию!
Как-то сам собой появился третий вариант, и не скрою, он пришелся по душе как мне, так и моему желудку.
– А что? Перекушу быстренько где-нибудь, а потом уж хоть к князю, хоть домой, – решил я и, пораскинув мозгами, привел сам себе убойный аргумент: – В конце концов, мог я добираться до города на пару часов дольше? Мог. А раз так, будем считать, что я еще в пути.
Ноги сами собой повернули на узкую улочку, которая неминуемо должна была привести к моему любимому питейному заведению в Кипеж-граде. Несколько минут спустя я уже стоял напротив добротного трактира имени меня. Да, так уж получилось, что его хозяйка Матрена, женщина огромная во всех отношениях (и душой, и телом), была моим давним другом. И после очередного приключения она назвала свой трактир моим именем. Я был не против, тем более что стряпня у Матрены (или, как ее многие называли Едрены-Матрены) была отменная и необычайно обильная.
Несмотря на разницу в возрасте, масштабах, характере и во всем остальном, мы крепко подружились с женщиной-горой. Эту дружбу изрядно укрепило то, что она не осталась в стороне в истории с Сантаной и подмогнула мне, чем могла. А могла она много чего. Хошь ладью по волнам вести, хошь какую пакость мочить. Надолго запомнит нечисть могучую женщину с веслом, которым она орудовала как дубиной. Кстати, после этого приключения князь Бодун жаловал ей возможность беспошлинного ведения дел, одарил подарками, и с тех пор и без того успешное предприятие просто расцвело.
Ко всему прочему, Матрена завязала со своим вдовьим житьем и вышла замуж за пекаря Прохора. Проша, как она его ласково называла, еле доставал ей до плеча, а вширь был втрое ее уже. Однако все эти моменты не мешали ему обожать свою супругу, и даже по прошествии нескольких лет после свадьбы он в прямом и переносном смысле продолжал сдувать с нее пылинки. Непростое занятие, скажу я вам, учитывая ее габариты.
