– Узнали? Узнали, каково в нашей шкуре? Берегите супруг ваших золотых! Ха-ха-ха-ха!
Она прокричала ещё что-то обидное своим низким голосом, выбежала из парка, вскочила на подножку трамвая и исчезла из виду. Последнее, что услышали преследователи, было: "Не ищите меня!"
Домой Бабукин пришёл, когда уже стемнело, – совершенно разбитый, с больной головой, со сбитыми каблуками, в порванных колготках. Ирины дома не было. По всей комнате валялись разбросанные предметы мужского туалета – Ирина подбирала выходной костюм из мужниного гардероба. "Интересно, как она завязывала галстук?" – подумалось Бабукину, и он стал медленно раздеваться. На пол упали мохеровая кофточка, затем джемпер, юбка, комбинация, ненавистный лифчик… Когда Владимир Иванович облачился в привычную пижаму (пришлось подвернуть рукава и штанины), в замочной скважине послышалось царапанье, дверь распахнулась, и на пороге возник знакомый мужчина – его жена, Ирина Бабукина. Куда там Владимиру Ивановичу! От Ирины так несло алкоголем, что даже изрядно выпившего Владимира Ивановича зашатало. Глаза Ирины Константиновны смотрели в разные стороны, изрезанные утром щёки успели вновь покрыться рыжей щетиной, пиджак (новый бабукинский пиджак!) вымазан в какой-то дряни, брюки расстёгнуты…
– Ира, ты в своем уме? На кого ты похожа? – прошептал Владимир Иванович.
– Я в-вам не Ира! М-ме-ня зовут Ири… ик!…на Ко-онстантиновна Баб-букина!
– В каком ты виде? Что с тобой случилось? – допытывался Владимир Иванович.
– Я… ик!.. гналась за эт-той. Которая в за-агсе лекар-рство дала. А пот-том я в-выпила. Не тебе одному м-можно!..
– Ты тоже гналась за докторшей? – подскочил Бабукин.
– Тож-же. С другими м-м-мужчинами…
– С мужчинами – в смысле, с женщинами?
– В смысле, с ними.
Бабукин так я не понял, с какой категорией пострадавших Ирина гналась за докторшей, но ясно было одно: она тоже, до или после той погони, в которой участвовал сам Бабукин, видела врачиху. Странное совпадение… Пока Владимир Иванович приводил в порядок разбежавшиеся мысли, Ирина скинула пиджак, вплотную подошла к мужу, тяжело задышала ему в лицо, затем обняла, поцеловала в накрашенные губы и стала валить не диван.
– Ты с ума сошла! Ты что, собираешься… – Бабукин яростно сопротивлялся. Ирина, пыхтя, расстегивала на нем пижаму. Бабукин засучил ногами и… проснулся.
Он лежал на раскладушке, на балконе, укрытый одеялом. Колючая щека его привычно царапала ладонь, Владимир Иванович радостно подскочил, бросился в комнату. Ирина, милая Ирина с распущенными длинными волосами сидела на диване и улыбалась сонными глазами.
– Володя, мне снился такой ужасный сон…
– Знаю, знаю! – Бабукин подсел на диван, чмокнул жену в щёку и, протянув руку, взял со стола сложенную вчетверо бумажку. Развернул её и удовлетворённо прочитал: "…Реасе, что значит по-английски "примирение".
