– И впрямь, от кого на этот раз Новый Год? – заинтересовался Дедок. – Нет, правда, от кого?
– Сколько ж тебе повторять, что оно само собой образовывается, – отведя взгляд в сторону, раздражённо ответила Снегурка. – Можешь верить, можешь не верить, как хочешь. Неужто я о контрацептивах не знаю?!
– Как там Мороз? – поспешил уйти от щекотливой темы Дедок, – небось, на выезде сейчас, во всю трудится? По декабрю-то самое время.
– Трудится, а как же, – фыркнула Снегурка. – Вон с тем типчиком на пару и трудится, – она ткнула пальцем в экран монитора. – С факью который. В гости к нему с обеда наладился, вернётся под утро, пьянее самогона… – На экране вконец окосевший Санта, обзаведясь IP-прокси и очередным ником, опечатка на опечатке похвалялся на ломаном русском своими оленями, недвусмысленно склоняя чатлан к зоофилии; чатлане негодовали.
– Завтра логи почитает, со стыда окоченеет, – махнул рукой Дедок и выключил монитор. – Старый дурак!.. Говори, Снегурка. Я же знаю, зачем ты пришла. Не в первый раз, поди… и не в последний.
– Люб мне один человек, Дедок, – заалев, сказала Снегурка, – ой как люб! Ты не подумай чего, – спохватилась она, – у нас ни-ни, просто он замечательный. Исключительной души человек!
– Ещё бы, – хмыкнул себе под нос Дедок, мельком глянув на снегуркин живот. – Разумеется, замечательный. Не сомневаюсь.
– Ты… ты приведёшь её ко мне? – потупясь, тихо спросила Снегурка. – Я в долгу не останусь, сам знаешь.
– Знаю, – Дедок зевнул, прикрыв рот ладошкой. – Что, прежняя за год совсем надоела?
– Неинтересна она мне более, – поморщилась Снегурка. – Себе забери, ладно? Скучная та душа стала, мутная какая-то, пустая… ничего уже дать не может. Надоела. А у этого – особенная, Дедок! Душа, ах какая душа у него! Чистая, свежая…
– Они у тебя ежегодно особенные, – буркнул Дедок, – и поголовно все светлые. Давай адрес. – Снегурка торопливо сунула ему сложенный в четвертушку блокнотный листок, видать всё время в руке прятала. Сунула и отдёрнула руку, нечаянно коснувшись пальцев Дедка.
– Я пойду, – вдруг заторопилась Снегурка. – Надо… ээ… на хозяйство мне глянуть нужно, без присмотра оно… да и дед может приехать, осерчает, если меня не найдёт. Пойду я, – Снегурка тяжело встала, прошла к тумбочке: взяла дублёнку и, не оборачиваясь, застыла на миг у двери, в ожидании.
– Этой же ночью организую, – Дедок включил монитор. – Буду обход делать и обязательно зайду по твоему адреску. Не беспокойся, приведу тебе ту светлую душу. – Снегурка вышла, плотно закрыв за собой дверь.
– Совсем охренел Санта, – хихикнул Дедок, вглядываясь в бегущий по экрану текст, – вот же силён пить мужик… как он ещё по клавишам попадать ухитряется, не понимаю! – Дедок, не отрывая взгляд от монитора, нащупал висевший на стенном крюке свой рабочий саван и, пронеся руку в опасной близости от лезвия подвешенной там же косы, сунул записку в карман.
«Первое января первого года»
Решил завести себе дневник-сонник. Друзья с небес говорят, это прикольно. Гы, посмотрю! Посплю и посмотрю.
«Двадцать пятое февраля какого-то года»
Проснулся оттого, что очень болел левый глаз.
Вынул из-под верхнего века то ли большую ресницу, то ли какой мелкий деревянный стрючок с каменным набалдашником на конце… не понял.
Выкинул.
Покушал чего рядом было.
«Четвёртого июня много раз после какого-то года»
Проснулся оттого, что в пупке щекотно стало.
Поковырялся.
Вынул оттуда кучу странных говорящих железок, похожих на пяти-лучевые звёздочки, у некоторых в боковых отростках торчат железные шипы. Может, особое одуванчиково семя, ветром надуло?
Железки обзывают себя «рыцарями», забавно.
При близком рассмотрении видно, как они шеволются. И откуда такая самоназванная дрянь в пупке?
Мучительно размышлял до захода солнца.
Выкинул.
Покушал чего рядом было.
«Седьмого сентября многоразного года»
Проснулся потому, что в заднице стало не комильфо: проверил. Вытащил оттуда с пяток железных коробочек на гусеницах. Из коробочек торчат железные трубочки, откуда иногда идёт резкий вонючий дым и летят железные семечки. Которые сами по себе хлопаются.
Долго удивлялся капризам созидательной природы, вот уж глисты так глисты! Коробочки выкинул подальше, очень воняют. И дымом, и всем остальным.
Покушал чего рядом было.
«Тридцатое декабря много-далёкого года»
Проснулся оттого, что кто-то крепко стукнул меня по лбу и пять раз ударил по телу. Даже немного обжёг кое-где.
Наверное, жук какой, ядовитый, чересчур много их развелось! Пока я спал.
Озадачился тем странным происшествием – теперь у меня на башке небольшая шишка, она нудит и чешется. И по телу тоже не славно.
Покушал чего рядом было.
* * *
«Докладываю, что змий Ермунганд проигнорировал ядерную атаку! Мой генерал, исход Армагеддона под вопросом, войска в панике! Что делать? Молнируйте!»
* * *
«Февруалия двадцать пятого много-далёкого года»
Насовали мне недавно шишек – кто и за что?
До сих пор понять не могу…
Башка аж поныне чугунная, с десяток чешуин поплавлены…
Очень я от этого безобразия оголодал. Очень.
Кушаю всё подряд.
«Первое сэктемба какого-то сверхдалёкого года»
Проснулся оттого, что очень болел правый глаз.
Вынул из-под верхнего века то ли большую ресницу, то ли какой мелкий деревянный стрючок с каменным набалдашником на конце… шо, опять?!!!
Для профилактики покушал чего в этом мире было.
Всё – покушал.
В шесть утра, перед тем как собираться на работу, Максимов – в одном лишь спортивном трико и пластиковых тапочках – пошёл вынести мусорное ведро, а заодно покурить на лестничной площадке, на свежем воздухе, так сказать. Дымить в квартире, даже на кухне и даже в форточку, жена запрещала категорически.
Мусоропровод, как назло, был забит доверху, вплоть до девятого этажа, где находилась квартира Максимовых. А лифт ещё позавчера сломался – какую-то медную катушку из него украли, особо важную для лифтовой работы.
Надо было идти вниз, высыпать мусор в уличный бак у соседнего дома, потом возвращаться к себе, пешком. А на дворе осень, холодно и сыро… Максимов закурил сигарету, попинал ведро тапочкой, решил, что мусор и до вечера потерпит; в крайнем случае Клавка, когда проснётся, вынесет. Может быть.
На лестничной площадке, из ниоткуда, вдруг материализовался молодой человек в длинном, до пола, чёрном халате, расшитом серебряными звёздами и остроконечном колпаке, тоже чёрном и звёздном. Улыбаясь словно коммивояжер возможному покупателю, молодой человек прочувствованно сказал:
– Здравствуйте, уважаемый! Вам неслыханно повезло! Я – выпускник кафедры доброго волшебства академии чудес, и моя преддипломная практика – осчастливить сегодня первого встречного, выполнив любое его желание. Такое вот у меня задание.
– Очень мило, – флегматично ответил Максимов, который с утра по понедельникам давно уже ничему не удивлялся, поскольку мешало обязательное похмелье, – вот уж свезло мне, так свезло! Да.
– Вот вы не верите, – печально заметил молодой человек, – а зря. Того гляди, повернётесь и уйдёте, а мне зачёт не поставят… И вы, можно сказать, великий шанс всей своей жизни упустите. Заветную мечту!
– Ну-ну, – неопределённо произнёс Максимов, в задумчивости стряхивая пепел себе на штаны. – Ишь как загнул… Ладно. Давай, студент-маг, организуй мне миллион баксов наличкой, в мелких купюрах. Что, слабо?
– Очень плохое желание, – огорчился выпускник академии чудес. – Поймите, если я выполню это требование, то полученные вами деньги у кого-то пропадут, согласно закону перемещения масс. И этот кто-то, возможно, пойдёт под суд… или даже покончит с собой! Нет, доброе волшебство категорически против вредных пожеланий.
– Понятно, – буркнул Максимов. – А превратить мусор в тысячерублёвые купюры можешь? Чтоб полное было, с горкой, – он снова пнул тапочкой мусорное ведро.
– Ещё более неудачное желание, – вздохнул молодой человек. – Деньги, созданные в обход государственного Монетного Двора, по сути являются фальшивыми, невзирая на своё полное соответствие настоящим купюрам. Нет, доброе волшебство категорически против вред…
– Десять ящиков пива! – рубанул воздух ладонью Максимов.
– Вредно для сердца и почек, – быстро ответил выпускник академии чудес.
– Бутылка водки, – атаковал его Максимов.
– Цирроз печени, алкогольный психоз, – парировал студент-маг.
– Пачка сигарет? – предложил Максимов.
– Астма, рак лёгких, – пообещал молодой человек.
– Тьфу ты, – только и сказал Максимов. Выпускник академии чудес выжидательно смотрел на него.
– Тогда вот чего, – Максимов заплевал окурок, кинул его в ведро. – Желаю, чтоб ты сбегал вниз, мусор выкинул. Контейнер – у соседнего дома. Надеюсь, доброе волшебство не против?
