– Что, всей колонной? – спросил я.
– Это шпионы! – заорал Джимми.- Иностранные агенты! У нас завязалась драка, и дедуля удрал вместе с документами. Они кинулись за ним вдогонку, а я, когда пришел в себя, тоже прыгнул в машину и ходу. Ничего автобусик, верно?
Джимми – он механик. Все время говорит о движителях и всяких таких штуках.
– А тот лысый, он кто? – спросил я.
– Это его машина. Всю дорогу умолял его высадить, да у меня не было времени останавливаться.
Мы резко свернули, потом машину занесло на грязи, потом мы поднялись на берег реки, там развернулись и понеслись вниз. Распутавшись, я снова перебрался на переднее сиденье и отхлебнул кукурузовки.
– Слушай, Джимми, а ты, случаем, не тогось? – подозрительно осведомился я.- Да объясни ты толком, что происходит?
– Я и пытаюсь тебе это объяснить, дурья твоя башка! – крикнул Джимми,- Те люди хотят отобрать у дедули его формулы. Секретный сплав для военных аэропланов. Дедуля уже довел его до совершенства, как они…
– А почему дедуля не вызвал полицию? – спросил я.
– Откуда здесь полиция? Держу пари, дедуля сейчас несется в наш лагерь. Больше помощи ждать неоткуда.
Какая-то случайная машина попыталась загородить нам дорогу. Джимми отчаянно засигналил и круто пошел на обгон. Я услышал скрежет, чьи-то вопли, а когда открыл глаза, той машины уже не было. Оглянувшись, я увидел, что она стоит в стороне от дороги, застряв на холме промеж двух сосен.
– Вон они! – воскликнул Джимми.
Мы приближались к лагерю. Дорога сделалась совсем прямой, по бокам тянулись холмы, и лес стоял такой красивый-красивый в лунном свете. Машина дедули Элифалета была прямо впереди, но вдруг она начала крениться, потом съехала в канаву и перевернулась.
– Шина лопнула! – застонал Джимми.
Черный седан тоже несся впереди. Я увидел, как дедуля выбрался из перевернутой машины, оглянулся и почесал вверх по склону холма прямиком в лес. Седан остановился, из него выскочили какие-то люди и побежали за дедулей. Они в него стреляли.
– Вот теперь понятно,- удовлетворенно сказал я.- Видать, они с твоим дедулей сильно повздорили. Типичная семейная вражда, с нами такое бывало.
Впереди просвистела пуля. Двое из седана остались поджидать нас, остальные побежали в лес. Джимми пригнулся и нажал на тормоза. Я в это время как раз приложился к кувшину, поэтому ничего не видел. Понял только, что вдруг пробиваю лобное стекло и лечу.
О землю я грохнулся будь здоров, да еще и в черепушке застрял кусок стекла, больно было страсть, а потому я сел и первым делом его вытащил. Вокруг валялись обломки машины дедули Элифалета, в которую мы врезались, а в это время двое парней из седана схватились с Джимми. Он, конечно, коротышка, но драться умеет так будь здоров. Наконец одному из парней удалось-таки обойти его и схватить за руки, а второй в это время изо всех сил двинул ему прямо в челюсть.
– Эй, вы! – сказал я, очень рассердившись.- А ну, пустите его, слышите?
Джимми повалился в снег и остался там лежать, а парни, обернувшись, удивленно уставились на меня. Оба здоровые, крепкие, у каждого по маленькой такой пукалке, которые больно стреляют, и оба целятся в меня.
– Еще солдат! – воскликнул один.- Убить эту швайнхунд!
Ма всегда мне говорила: оружие – не игрушка, а потому, когда парни начали стрелять, я быстренько нырнул за останки от дедулиной машины. Двигатель у нее, похоже, вообще держался на соплях. Да так оно и оказалось, потому как, когда я к нему прислонился, он тут же и отвалился. Спрятаться-то я спрятался, но пуля все равно смазала мне по уху. Двое парней шли ко мне, стреляя на ходу.
– Он не вооружен, Ганс,- прохрипел один из них.- Заходи справа…
В армии это называется атакой с фаланги. Мне как-то не хотелось, чтобы за спиной у меня оказался человек с оружием, а потому я решил опередить их. Схватил двигатель и запустил им в парней, хоть эта штука и оказалась непривычно тяжелой.
«Готт!» – выкрикнул один из них, а второй сказал: «Дер Тойфель!» А потом они покатились в сугроб вместе с двигателем и остались там лежать, я это сам видел – из сугроба одни ноги торчали. Ноги эти немного так подергались, а потом затихли, и тогда я решил, что парни эти пока ко мне не полезут. Зато бедный Джимми так и лежал на снегу с закрытыми глазами. Я оглянулся, нет ли поблизости кувшина с куку-рузовкой, чтобы дать ему глотнуть, да только кувшин перевернулся, а снег, где пролилась кукурузовка, так и шипел. В этой же луже трепыхалась сойка и что-то испуганно верещала.
Я подхватил Джимми на руки и понес в лагерь, где у меня был спрятан еще один кувшин с кукурузовкой. Из леса доносились вопли дедули Элифалета, но ма всегда мне говорила: в семейные разборки вмешиваться не след. Джимми – то совсем другое дело, Джимми был моим дружком. Зато я хорошо помнил, как в прошлом июле, когда Гудвины напали на Джема Мартина, ну, на того, что с костылем всегда ходит, так вот после того, как я этих Гудвинов расшвырял во все стороны, старина Джем долго гнался за мной, палил мне вслед да орал, чтоб я не лез не в свое дело. Ма потом сказала – когда доставала из меня пулю,- что так мне и надо.
Но тут я заметил, что крики доносятся с холма, где стоит одинокая расщепленная сосна, и сразу передумал. Осторожненько так уложил Джимми в канаву и побежал вверх по холму. Ногам было больно, поэтому я скинул башмаки, спрятал их в трухлявой колоде и побежал дальше.
Не люблю я эти все новозаведения.
Там протекал ручей – так, небольшой овражек,- который перерезал холм, и вот на краю этого самого овражка, под соснами, я и увидел дедулю Элифалета, который отбивался от пятерых парней. Да куда ему с ними справиться! Они его повалили на землю и держали, а он только ругался да тряс своими обгорелыми бакенбардами.
– Ах! – воскликнул один из парней, здоровенный такой, с усами.- Вердамнт солдат!
– Эй-эй, погодьте,- тут же сказал я.- Не цельтесь в меня из этой железоплевалки, мистер. Я ж к вам по-доброму.
– Он не вооружен, Курт,- прошептал другой парень.- Возможно… Курт оглянулся по сторонам.
– Ты здесь один? – спросил он, не опуская оружия.
– А сколько ж меня может быть? – удивился я. – Вы, это, лучше бы убирались отсюда подобру-поздорову, пока я до вас не добрался. И без вас тут беспорядка хватает. Давайте сматывайте удочки.
Но тут дедуля принялся визжать, как кабан, которого режут.
– Помогите! – вопил он,- убивают!
– А вам я помочь не могу,- ответил я.- Ма завсегда мне наказывала, чтобы я в чужие дела нос свой не совал. Кстати, а что вы с ним делать-то собрались? – спросил я Курта.
– Мы… Мы просто уйдем,- ответил он, как-то странно на меня поглядывая.
– Вот и ладно,- кивнул я.- Вы идите, а я тут своими делами займусь.
Но только я повернулся, как раздался выстрел и что-то больно стукнуло меня по голове. Благо, я чуть в сторонку сдвинулся, а то я хорошенько мозгами пораскинул бы. Однако ж пуля меня все-таки задела, потому как я вырубился, а когда пришел в себя, то увидел, что стою на снегу, да еще к дереву примотанный. Вряд ли я долго в беспамятстве валялся, но дедуля Элифалет был уже привязан рядом со мной к другой сосне.
– Ничего себе, дружки,- укорил я парней.- Я ж и не собирался лезть в ваши дела.
– Молчать, швайнхунд! – прорычал Курт.- Теперь быстрее за дело, у нас мало времени. Где ты спрятал бумаги, старый дурак?
Дедуля только головой затряс, вроде как не в себе. Курт усмехнулся.
– Снимите с него ботинки. И дайте мне спички. И, Фриц, проследи, чтобы этому дегенерату видно было.
– Какой же я дегенерал, я всего лишь только рядовой,- поправил я, но меня никто не слушал.
Пока дедуле расшнуровывали ботинки, он орал и ругался, но все это было разминкой, как я думаю. Зато когда ему стали подпаливать пятки – вот где дедуля показал себя во всей красе. Я постарался запомнить некоторые из его выражений, чтобы потом передать их дядюшке Элмеру, хотя, конечно, узнай об этом ма, шкуру бы с меня спустила. А потом они стали жечь спички и под моими пятками, и я даже обрадовался, потому как уже давно стоял босиком на снегу. Примерз маленько.
– У него, похоже, подошвы из дубленой кожи,- проворчал Фриц. -
Ах! Он как динозавр – не понимает, что ему больно.
Я хотел было подсказать, что если уж он хочет сделать мне больно, пусть пнет ногой чуть пониже пояса, но потом передумал. Через некоторое время дедуля Элифалет простонал:
– Бумаги в пещере, черт бы вас взял! Тут есть пещера, я спрятал бумаги там.
– Йа! – сказал Курт, ужасно довольный.- Надеюсь, ты не врешь. Пошли! Фриц, останься здесь и стереги эту парочку.
– А может…
– Подожди, пока я не найду бумаги. Потом можешь их пристрелить.
– Злые вы какие-то,- сказал я.- Эй! Дедуль! Ты про какую пещеру говорил? Про ту, что в овраге?
Он в ответ только застонал, а Курт и с ним еще двое стали спускаться вниз. Фриц взвел курок и усмехнулся. Я заорал вслед Курту:
