— Погоди-ка, — охнул Станислав, — а это что такое?!
Позади каждой баррикады стояло по снежной статуе, сложенной из трех поставленных друга на друга и грубо обтесанных саперными лопатками комов. Но достичь портретного сходства команды и не пытались — хватало одной характерной детали.
— А фуражки они когда успели спереть?! — Капитаны одновременно схватились за головы.
— А вот и морковки, — присмотревшись получше, мрачно сказал Роджер. Если фуражки символизировали должность статуй, то морковки — пол.
Из катающегося по поляне клуба снежной пыли неожиданно вырвался Тед, перемахнул через укрепление и устремился к вражескому снеговику. Вслед ему барсом прыгнул Винни, ухватил под коленями и увлек на землю вместе с собой.
Но Тед, уже падая, успел вытянуть руку, вырвать морковку и накрыть ее своим телом.
— Отдай! — орал Винни, оседлав его спину. — Тебе все равно не удастся с ней уйти! Где она?!
Тед только упрямо вжимался в снег, издавая странные хрустящие и давящиеся звуки, а потом поднял голову и триумфально заорал:
— Я ее шьел! Мы побежили!!
Сержант с бессильной злобой ткнул «врага» носом в снег и тяжело поднялся.
— Ур-р-ра! — заорала Полина, прыгая и обнимая Дэна. С холодом киборг так и не примирился, но у снега, пожалуй, все-таки были кой-какие плюсы.
Фрэнк с досадой кинул под ноги уже ненужный снежок.
— Inferno! Ладно, подавитесь вы нашим ликером!
— И конфетами! — возмущенно напомнила запыхавшаяся Полина, поправляя сползшую на глаза шапочку с помпоном.
Винни поморщился, но кивнул и нехотя протянул Теду руку.
Команды перемешались и, наперебой поддразнивая друг друга, убрели в сторону «Сигурэ».
***
— Меня утешает только то, что эта планета необитаемая и их никто не видит, — мрачно заметил Роджер, возвращаясь к глинтвейну.
— Как малые дети! — сочувственно поддакнул Станислав. — Пусть только посмеют не вернуть мою морк… фуражку в целости и сохранности! Они у меня тогда узнают, что такое настоящее побоище! Подлить тебе еще? Замечательное вино оказалось, хоть и шоаррское…
Об эпохальной битве больше не было сказано ни слова, но оба капитана прекрасно помнили, кто в ней победил.
И старательно делали вид, что их это совершенно не волнует.
Станислав отложил планшет, выключил свет и несколько минут полежал в блаженной тишине, разбавляемой только едва слышным гудением вентиляции, убаюкивающим, как ритмичный шелест волн о борт парусника.
Потом в эту идиллию безжалостно вклинились чпоканье шлюза, девичий смех и сдавленное: «Тихо, капитан услышит!»
Капитан услышал, но вставать и шугать парочку не стал. Обычно Тед проворачивал свои похабные делишки быстро, скрытно и без лишнего шума, выпроваживая девиц сразу после утех, так что утром о гостье напоминал только самодовольный вид пилота.
Дверь Тедовой каюты закрылась, и парочка тут же перешла к делу: голоса сменились вполне терпимыми шуршанием, поскрипыванием и постанываниями.
Котька, весь вечер спавшая у капитана в ногах, потянулась, громко зевнула и с громким мурчанием прошлась по Станиславу. Постояла у него на груди, вглядываясь капитану в лицо и, видя, что он возмутительно непрошибаем и не понимает намеков, громко, выразительно мяукнула.
— Брысь! — сонно пробормотал Станислав.
«Ага, не спит!» — обрадовалась Котька и уже уверенно повторила:
— Мрр-мяу! А-а-у-у! Едауууу!
— Пять человек экипажа, а покормить эту тварь некому! — обреченно проворчал капитан, снова включая свет и спуская ноги с койки.
В углу каюты как раз стоял новый, только вчера купленный пакет корма — Станислав прихватил его на распродаже вместе с еще кой-какими нужными в холостяцком хозяйстве мелочами, и забыл отнести в кладовку. Котька с радостным урчанием подбежала к миске, но первым туда упало нечто странное, довольно большое и мохнатое. Кошка шарахнулась в сторону, а капитан удивленно подобрал сюрприз и обнаружил на нем этикетку: «В каждый пачка акция даром — пиу-пиу мышь! Натуральный имитаций! Естество повадки! Вкусна щекотка горла мех! Вечный батарейк! Порадуй своя скотина!»
Капитан покрутил игрушку в руках (на этот раз шоаррцы нашли более адекватного конструктора, и от земной мышь отличалась только шестью лапкам), пожал плечами, оторвал этикетку вместе с заглушкой батарейки и бросил мышь Котьке.
— На, радуйся!
Мышь вверх лапками упала на пол, но едва кошка сунулась ее обнюхать, как игрушка перевернулась, задрала хвост торчком и издала такое громкое и воинственное «пиу-пиу!», что Котька в ужасе взлетела к Станиславу на голову и обвила ее всеми лапами и хвостом. Мышь сиганула в другую сторону и невозбранно шмыгнула в щель под шкафчиком.
— Вот дура! — проворчал капитан, кое-как отодрал распушившуюся кошку от головы и шмякнул на стул. — Ну и сиди теперь без игрушки, раз прошляпила!
Насыпав в миску корма (второй мыши внутри, к счастью, не оказалось), Станислав снова улегся в койку и демонстративно натянул одеяло выше ушей.
Но взбудораженная кошка не желала ни есть, ни спать, а сидела на подушке и рычала на каждый доносящий из-под шкафчика звук. Пуи-пиу мышь очень натурально скреблась и столь же ненатурально орала, причем не ритмично, а с «естество повадки», то бишь с разными промежутками, громкостью и тональностью, что раздражало еще больше. Спать под это было решительно невозможно.
Станислав вспомнил про вечный батарейк, выругался, опять отбросил одеяло и сел.
Под шкафом оказалось целых две мыши: одна пылевая и одна шоаррская, быстро себя выдавшая.
Видя, что растянувшийся на полу капитан отважно атакует пиУщащего монстра, Котька осмелела и присоединилась к охоте с другой стороны шкафчика.
Вот только лапа у кошки была тонкая и гибкая, а капитан в первую же секунду так неудачно вывернул кисть, что она намертво застряла.
— Пиу-пиу, — ехидно прокомментировала мышь его отчаянные попытки освободиться.
***
Девица застонала, и воодушевленный Тед усилил нажим, войдя в нее со всей страстью половозрелого мужчины, две недели копившего оную в неэротичном окружении кошек, киборгов, шоаррских лис и суровых капитанов.
— Пиу-пиу! — раздалось в ночи.
Озадаченный пилот приостановился, пытаясь сообразить, не померещилось ли это ему. Девица недовольно засопела, но едва парень возобновил возвратно-поступательные движения, как снова услышал возмущенное:
— Пиу-пиу!!!
Тут уж Тед точно не смог продолжать.
— Чего там у тебя?! — Отстранился он от партнерши и с детской непосредственностью попытался заглянуть в предполагаемый источник звук.
— У меня?! — оскорбилась девица, тоже отодвигаясь от пилота и скрещивая ноги.
— Ну а чего, мало ли всяких прикольных девайсов выпускают, для усиления потенции, — попытался смущенно оправдаться Тед. — У меня была знакомая, которая туда ваще светилку имплантировала, с датчиком движения!
— И каким, интересно, способом ты это узнал?! — ехидно осведомилась девица.
— Пиу-пиу! — Снова раздалось в ночи, теперь уже явно не из недр партнерши.
— Друзья рассказали, — неуклюже попытался оправдаться Тед и, пока ситуация не стала безвозвратно критической, вскочил с постели и подобрал с пола свои трусы. — Пойду погляжу, что там пищит, может, на каком-то приборе аварийная сигнализация сработала?
Девица поджала губки, но спорить не стала.
***
По пути Тед попытался надеть трусы, но оказалось, что это бандана. Пришлось кокетливо повязать ее вокруг бедер, не столько скрыв, сколько подчеркнув скрываемое.
Найти источник писка оказалось несложно: очень скоро он стал перемежаться со сдавленной, все более ядреной руганью.
Тед деликатно постучался в дверь капитанской каюты. Ругань стихла, но предложения зайти не последовало. Зато Котька заорала так трагично, что пилот не задумываясь вдавил сенсор.
— А… Э… А чего это вы делаете?! — с трудом выдавил Тед, таращась на разложенного по полу капитана.
— Не видишь, что ли?!….сь тут с этой проклятой мышью! — от наплыва чувств Станислава прорвало на нецензурщину, из чего Тед заключил, что капитанские дела действительно плохи.
— А я там вообще-то с бабой! — укоризненно проворчал он, но поспешил на помощь.
В ходе беглого осмотра выяснилось, что шкафчик приварен к стене и сдвинуть его с места нереально. Станислав страдальчески морщился: и от ситуации, и от мыши, которая нагло бегала туда-сюда по застрявшей руке, но из-под шкафа так и не показывалась, доводя Котьку до исступления.
— Может, попробуете покрутить запястьем? — предложил Тед.
— А что я, по твоему, уже пять минут делаю?! — огрызнулся капитан, мрачно косясь на мельтешащую перед носом бандану, но для дисциплинарной лекции момент был определенно неподходящий. Тем более что на Станиславе из одежды тоже были только трусы, и единственное, чем он смог улучшить ситуацию — дотянуться до лежащей на стуле фуражки и набекрень ее надеть.
