На следующий день новую ученицу привел Гоймерыч, причем почему-то в сопровождении Генриха. Я тогда как раз закончил с ребятами обсуждение последней их работы по изготовлению совков для мусора, которые они, надо сказать, изготовляли с любовью и усердием, особенно Гай…такую лопату для уборки снега заделал — любо дорого посмотреть. Даже ручку резьбой украсил, попросив в этом помощи у нашего дриада, ибо Дерик Ойбалд вообще в этом деле дока оказался, правда, его совочек больше на лопатку для переворачивания блинчиков походил, но…Так, пардон, отвлекся.
Короче, разбор наших полетов (или пролетов, тут уж у кого как) подходил к концу, когда распахивается дверь класса и входит наш завуч, а за ним такая высокая девочка в синей форме. Вообще-то у нас в академии у учеников форма зеленого цвета с такими блестящими вставочками, особенно много их на форме у девочек, так что в солнечный день их одежда аж переливается. Оказалось, что новенькая только что прибыла и ее одежда — это форма другой академии. Девочка кстати симпатичная и довольно высокая. Вон Гай у нас в свои пятнадцать уже под метр семьдесят с копейками и самый высокий в классе, но новая ученица, пожалуй, повыше его будет. Глядя на нее, я вообще засомневался, той ли она возрастной категории, что остальные ученики, слишком…гм. как бы выразиться…ну, слишком уже женственна чтоли.
— Алана Угай, — сказал Генрих, вошедший вслед за Гоймерычем, и протянул мне папку с личным делом. — Переведена из университета Ургадра.
Я кивнул и, взяв папку, бросил ее на стол, все равно сейчас прочитать не получиться. Дело в том, что с этим у меня некоторые проблемы и все из-за моего антимагического иммунитета. Не буду вдаваться в подробности, но чтобы прочитать что-либо, мне приходиться размещать текст как минимум в полутора метрах от себя и приглядываться.
Детишки, кстати, при виде новенькой как-то странно зашушукались, а после урока ко мне подошел Грей (он, к слову, сынок самого настоящего Повелителя Тьмы, ужаса и вообще…) и шепнул что эта девочка суккуб.
— Ну и что? — спросил я, пожимая плечами. — У вашего преподавателя по антимагии жена тоже суккуб.
— Так эта-то совсем молодая, — пробормотал тот, почему-то густо покраснев.
Я вздрогнул. И дело тут не в том, каким тоном это сказал Грей, просто мои знаменитые «мурашки», что при каждой опасности собираются в районе копчика, принялись активно шевелиться. Так что после урока я сразу рванул к Гоймерычу, молясь по дороге, чтобы Академия опять чего такого не выкинула. Дело в том, что само здание академии у нас как бы живое и обладает своей душой и норовом. В этом много плюсов, ну, во-первых, ибо тут учатся ученики из сотни разных миров, то она переводит все разговоры так, что все друг друга понимают. Во-вторых, приглядывает за тем, чтобы ни кто из них сильно магией не баловался, в — третьих…да много еще что. Минус один, для меня, по крайней мере, и все опять же из-за этого иммунитета… Дело в том, что я со своей антимагией, для этого магического духа, точно заноза в одном месте, вот он меня и старается при случае поддеть. То в соседний кабинет приходиться полчаса топать, то вдруг перестаю понимать учеников, а один раз вообще выкинуло меня на «изнанку». Ну, «изнанка» это такой как бы параллельный мир, — отражение академии, другая реальность…блин, короче фиг знает. Там сплошные коридоры как в самой академии, даже классы так же обставлены, но там можно годами блуждать, а то и вообще сгинуть…хорошо в первый раз, когда я туда попал, меня Эльфира спасла. Правда сейчас у нас с духом академии некое перемирие, особенно после того как с ним поговорил наш ректор, но нет нет да подковырнет.
Так вот, в этот день я добрался без приключений и буквально с порога взял нашего завуча за рога, в переносном смысле конечно. Короче, когда я залетел в его кабинет, он варил какое-то зелье в закопченной кастрюльке и, увидев мой взъерошенный вид, извинился, быстренько переместился куда-то вглубь своего кабинета, вернувшись через минуту с горячим кофейником.
— Ну и что не так с этой девочкой? — спросил я, отхлебывая налитого мне кофе.
— А почему, дорогой мой Ярослав, вы решили, что с ней что-то не так? — спросил Гоимерыч, безуспешно пытаясь пригладить свои стоявшие торчком волосы.
Да, хочу заметить, для тех кто не в курсе, что наш завуч очень похож на Эйнштейна, да, да того самого, практически копия. А еще он вечно любит ходить в помятой одежде, у меня даже сложилось такое впечатление, что он ее специально мнет самым причудливым образом, в отличие от лабораторных халатов. Те у него всегда беленькие и накрахмалены, как воротнички у рубашек, даже похрустывают при движении.
Гоймерыч меж тем придал своему лицу самое невинное выражение и едва ли мне глазки не строил, всем своим видом показывая, какой он хороший, милый старикан. Не прокатит, уж я его как облупленного знаю, до сих пор стараюсь в его присутствии через раз дышать, а то опять что-нибудь под нос мне сунет, в научных так сказать целях,…нет уж, спасибо, я и так после одного такого эксперимента бананы страсть как полюбил.
— Гоймерыч… — я пристально посмотрел на завуча. — Я бы может и поверил бы, что все в порядке, но мои ученики зря волноваться не будут, а сегодня их после урока как ветром сдуло.
— Ну… — наш алхимик тяжело вздохнул. — Есть, конечно, одна закавыка, ну или парочка…, но поверьте, Ярослав Сергеевич, все это не так страшно.
— Надеюсь, — буркнул я, самостоятельно подливая себе еще одну порцию кофе.
Кстати, он у нашего завуча замечательный, не такой конечно как у Генриха (это секретарь нашего ректора), но бодрит не хуже, правда привкус какой-то специфический, однако о составе я не спрашиваю, как-то на душе спокойнее — вкусно и ладно.
— Так вот, — меж тем продолжил Гоймерыч, доставая откуда-то из тумбочки вазочку с печеньем. — Все дело в том, что это девочка суккуб…
— Я это уже знаю, — кивнул я, тщетно стараясь отгрызть кусочек твердой как гранит печенюшки. — Но у Герберта его жена тоже суккуб, однако, все нормально, прекрасная женщина, просто душа компании.
— Угу, Милана хорошая женщина, — вздохнул наш завуч, а его лицо на короткое мгновение приняло идиотско-мечтательное выражение.
Я аж чуть не подавился все же отгрызенным кусочком печенья, мечтательный Гоймерыч — это что-то с чем-то. Блин, да где он эти печенюшки берет? Я провел языком по зубам, проверяя, все ли целы и облегченно вздохнув, поинтересовался:
— Так в чем все же проблема?
— В возрасте, — улыбнулся завуч. — Дело в том, что суккубы — это существа в некотором роде питающиеся эмоциями, причем эмоциями определенного вида…
— Я в курсе, — прервал я алхимика. — Мне Герберт рассказывал, что для них любовь как для нас еда…
— Ну не совсем верно, — покачал головой Гоймерыч, — однако можно сказать и так. Действительно, суккубы очень любвеобильны и, выбирая человека, влюбляют его в себя, питаясь чувствами партнера, однако надо заметить, что и отдают они немало.
— Да? — я удивленно посмотрел на завуча.
Интересно. Если честно, то в моем представлении суккубы всегда были демонами-обольстителями, пользующими свою жертву до изнеможения, после чего выбрасывали ее как использованную вещь и искали следующую. Правда, когда я познакомился с женой Герберта (он, кстати, бывший паладин, а сейчас ведет в академии уроки по антимагии), то мои представления, сформированные нашим кинематографом и парой фэнтезийных книг, сильно надо сказать пошатнулись. Милана была чудесной доброй женщиной, а уж как Герберта любила, просто зависть брала. Особо демонического я в ней не заметил, хотя при виде ее у многих мужиков крыша явно ехала, и даже наш котейко впадал в какую-то прострацию, пуская слюнки пузыриками. По-моему мнению это было напрямую связанно с какими-то феромонами выделяемыми девушкой. Почему я так решил? Ну видите ли, в мое первое с ней знакомство и благодаря вышеупомянутому Герберту, я несколько кхе…кхе повредился носом и, глядя на нее, ничего такого не чувствовал, — женщина как женщина. Хотя до этого повреждения она мне казалась очень и очень обольстительной, даже, пожалуй, слишком, а потом как отрезало.
— Ярослав Сергеевич…
Я вздрогнул и вопросительно посмотрел на завуча.
— Я говорю, что суккубы, обладают особым видом магического воздействия. Как бы это сказать попроще-то, — он на миг задумался. — Ну, в общем, те люди, которых они любят, и которые полюбят их будут очень удачливы.
— В смысле?
— В прямом смысле, — усмехнулся Гоймерыч. — Суккубы приносят своим любимым дикую удачу, им будет везти во всем. Многие из тех, кто женился на подобных существах, стали либо богачами, либо довольно известными людьми, вот и Герберт до появления здесь…впрочем, не будем, захочет сам расскажет.
— Так тогда чего мои ребята испугались?
