Кеннет приветливо здоровался с каждым гостем. Энни, стоя рядом с ним в платье из бирюзового газа на атласном чехле, была сама не своя от тревоги, но старалась не подавать виду. Улыбаясь каждому новому лицу, она вместе с тем думала, какое широкое поле деятельности они предоставили Гастролеру и тихо надеялась, что все гости, почтившие своим присутствием их праздник, сумеют сохранить свое имущество при себе.
Парадную залу постепенно заполняли негромкие разговоры и представления. Оркестр наигрывал изысканную мелодию. Энни обрадовалась, когда к ней подскочила ее подруга, Селия Виверхэм. Девушка пришла с матерью. Ее старшая сестра, Селина, не смогла присутствовать на балу из-за нездоровья.
«Жаль ее, бедняжку, но зато это избавило нас от ее супруга, мистера Меллинга, который непременно разразился бы очередной возвышенной поэмой», — подумала Энни. Люди, близко знавшие Меллинга, шарахались от его стихов, как от огня.
— Мама нипочем бы не оставила Селину одну, — болтала Селия, как всегда, исполненная жизнерадостности, — но в последнее время она что-то часто стала заговаривать при мне о достоинствах мистера Хендсли, особенно о его прекрасном поместье и годовом доходе… Это подозрительно!
Проследив за взглядом подруги, Энни увидела коренастого молодого человека, который явно скучал в компании других джентльменов. Селия скривилась:
— Мы поговорили с ним один раз, и это было ужасно. Он часами может говорить об охоте, ружьях или своих собаках, а я в этом совершенно не разбираюсь!
— Думаю, он более выигрышно смотрелся бы в своей естественной среде обитания — где-нибудь в загородном доме, — согласилась Энни. — Но, может, один-два танца с ним изменят твое мнение в лучшую сторону?
— Вот уж нет! — фыркнула несносная девчонка. — На медведей лучше охотиться в лесу, а не в бальной зале!
Кеннета тем временем взял в оборот лорд Пенвик, бесцеремонно оттеснив его от других гостей. Словно позабыв, что на танцевальном вечере не принято обсуждать деловые вопросы, он насел на Кеннета с каким-то предложением о военных займах, которое должно было обсуждаться на следующем заседании.
— Главное, кому поручить доклад? — вопрошал Пенвик. — Только не Кервуду, умоляю вас! Он же сущий дипломатический младенец!
— Да-да, я обязательно уточню этот момент, — рассеянно сказал Кеннет, думая в это время, что нужно бы поручить Батлеру уделить особое внимание леди Брекнелл. Эта дама обладала в обществе большим авторитетом, а ее ядовитого языка побаивались даже самые записные острословы. Ее визиты к соседям больше напоминали высадку карательного десанта.
Он немного успокоился, заметив, что его жена сама занялась капризной гостьей. Энни непредсказуема, но у нее хватит смелости парировать любую шутку, и достаточно такта, чтобы деликатно разрешить любую проблему.
Энни нравилась леди Брекнелл, несмотря на ее покровительственный тон. Все дебютантки дрожали перед этой властной дамой, которая вела себя так, будто у нее есть единоличный доступ к колодцу мудрости, куда другим никогда не забросить свое ведро. Энни скорее забавляли ее наставления. К тому же, сегодня леди Брекнелл была в наилучшем расположении духа:
— Позвольте представить вам моего друга, миссис Чарсли, — произнесла она, как только поздоровалась с хозяйкой.
Ее сопровождала молодая женщина с изящными манерами, живыми черными глазами и решительным подбородком. Энни подарила ей очередную улыбку. Миссис Чарсли казалась приятной женщиной, и к тому же, Энни была заранее благодарна любой приятельнице леди Брекнелл, если та возьмет на себя труд развлечь чем-нибудь этого дракона в женском обличье.
Поговорив с обеими дамами несколько минут, она вскоре направилась к другим гостям. Ее остановил мистер Фостер, осведомившийся с беспокойством, состоится ли партия в вист. Энни заверила его, что для этого уже приготовлены столы в угловой гостиной. Потом до ее ушей долетел обрывок разговора между желчной леди Батгейт и ее тридцатилетним племянником, которому тетка давно мечтала подыскать подходящую партию:
— …Мы вообще-то говорили о твоей женитьбе!
— Это вы говорили о ней, тетушка. Я пытался сменить тему.
Как тут не вспомнить насмешницу Селию! «Интересно, почему все приемы в Эшентауне носят такой… матримониальный характер? — удивилась Энни про себя. — Почему бы людям не расслабиться и просто не потанцевать в свое удовольствие, в кои-то веки!»
К своим новым светским знакомым Энни относилась со смесью любопытства, недоумения и восхищения. В этом обществе больше всего ценились остроумие и ловкость в танцах. Здесь, как нигде, умели обесценить искреннее чувство каким-нибудь интеллектуальным афоризмом. Но зато среди мишуры и изысканного пустословия можно было встретить действительно интересных людей. Их развлечения были для Энни в новинку и еще не успели наскучить.
На минутку покинув гостей, она отошла пошептаться с мнимой «кузиной»:
— Фокусник уже здесь. Ты готова?
— Вполне, — усмехнулась Агата. Она поманила хозяйку в смежную маленькую гостиную, казавшуюся тихим островком спокойствия по сравнению с бальной залой. Пошарив за подушками кресла, стоявшего в дальнем углу, Агата выудила из-под него небольшую, но увесистую сковороду.
— Надеюсь, тебе это не пригодится! — прыснула Энни.
— Может быть. Но мне так спокойнее.
— Вон он стоит, видишь? — шепнула Энни, указав на мистера Смейла. — Тот невысокий человек в коричневом сюртуке, рядом с Фостером.
Агата подумала, что на вид Смейлу было не больше тридцати пяти. Он скромно жался к группе гостей, не решаясь принять участие в разговоре, и был совсем не похож на артиста.
— Ладно, мне нельзя отлучаться надолго, — вздохнула Энни. — Смотри, не спускай с него глаз!
Поприветствовав фокусника, она передала его в надежные руки Батлера, заправлявшего всеми делами. Долг хозяйки требовал от нее непрестанно следить за гостями, чтобы никто не чувствовал себя покинутым, но когда среди чужих глянцевых улыбок вдруг мелькнуло лицо Уолтера, все заботы вылетели у нее из головы. Нед все-таки приехал!
Энни Фишер на ее месте завизжала бы от радости и повисла у сыщика на шее. Леди Фонтерой, разумеется, не могла позволить себе такую дикую выходку. У Энни задрожал подбородок от смеха, когда она представила, как отреагировали бы ее гости на подобное поведение.
— Мистер Уолтер! — церемонно приветствовала она.
Но ее глаза просияли «Нед, я так рада!» и молодой человек широко улыбнулся — не ее чопорному приветствию, а этому внутреннему свету. Их с Энни многое связывало: они вместе выслеживали всяких негодяев в трущобах Кречи, мерзли в засаде, получали выволочки у начальства и мучительно сочиняли отчеты. Такую дружбу не могли разрушить никакие светские условности!
— Чудесный праздник! Рад за тебя, — сказал он. — Я вижу, ты пригласила фокусника? Готов поспорить, что это была твоя идея!
— Ты очень проницателен, — ответила Энни, беря его под руку.
— В чем ты его подозреваешь?
— При чем тут это? — возмутилась она. — По-твоему, я не могу пригласить человека просто так, без задней мысли?
— Ну, мне-то можешь не говорить! Да ты с самого появления следишь за ним, как ястреб!
— Что, так заметно? — огорчилась она. — Спасибо, что предупредил. Я буду осторожнее.
Нед покачал головой:
— Если ты думаешь, что он и есть Гастролер, то ошибаешься. Мы его проверяли.
— Правда? Когда?
Он усмехнулся ее наивности.
— Думаешь, мы упустили бы тот факт, что он присутствовал на всех вечеринках, во время которых случались кражи? Двое наших агентов, прикинувшись бродягами, подстерегли его однажды после бала и обыскали. При нем ничего не было. А наутро стало известно, что в тот вечер пропало ожерелье!
— Может, он просто очень ловкий вор!
— Может быть. Но боюсь, что ты нацелилась не на того человека!
Всех позвали на ужин, и Уолтер галантно предложил руку хозяйке, чтобы проводить ее в столовую. Праздничный стол весь искрился, как свежий сугроб. Блюда, над которыми миссис Бонс с тремя помощниками колдовала целых два дня, были выше всяких похвал. Гости оживились, повеселели. Потекли разговоры. Энни с Кеннетом были заняты наперебой.
