— Мир этому дому, — сказала Матушка, но в ее голосе были нотки, предполагающие, что если потребуется, то она может этот мир и отнять.
— Вполне возможно, — ответила Нянни Огг.
— Значит, Фертильность стоп? — Матушка кивнула на Тиффани.
— Похоже, что запущенный случай. Она прошла по полу босиком, и половицы проросли.
— Ха! И что ты предприняла? — спросила Матушка.
— Я прописала ей пару тапочек.
— Представить себе не могу, каким образом могла произойти аватаризация. Нет, когда мы говорим об элементалях, это не имеет никакого… — начала мисс Тик.
— Перестаньте болтать, мисс Тик, — оборвала ее Матушка Ветровоск. — Я заметила, что вы начинаете трещать без умолку, когда что-то не ладится, и толку в этом нет.
— Не хочу волновать ребенка, вот и все, — ответила мисс Тик. Она взяла Тиффани за руку, похлопала по ней и продолжила. — Не волнуйся, Тиффани, мы…
— Она ведьма, — сурово сказала Матушка. — Мы должны сказать ей правду.
— Вы думаете, что я превращаюсь в… богиню? — спросила Тиффани.
Стоило посмотреть, как изменились их лица. Одна лишь Матушка Ветровоск не разинула рот, но самодовольно улыбнулась. Вид у нее был, как будто ее собака только что показала сложный трюк.
— Как ты догадалась? — спросила Матушка.
«Доктор Суетон подсказал: аватар - это воплощение божества. Но я вам об этом не скажу», - подумала Тиффани.
— Я угадала? — вслух сказала она.
— Да, — ответила Матушка Ветровоск. — Зимовой думает, что ты это… Ох, у нее множество имен. Например, Повелительница Цветов, например. Или Госпожа Лето. Она хозяйка лета, так же как Зимовой хозяин зимы. Так вот, он думает, что ты - это она.
— Хорошо, — сказала Тиффани. — Но мы же знаем, что он не прав, так?
— Э… Не настолько не прав, как нам бы хотелось, — ответила Нянни Огг.
* * *
Фиглы держали военный совет в Нянюшкином амбаре, в котором они ночевали, правда, совет был посвящен совсем не военным вопросам.
— Мы столкнулись, — объявил Роб Всякограб, — со случаем Романьтизма.
— Что это, Роб? — спросили фиглы.
— Айе, ты не про то, как мальцов ребятню сотворять? — спросил Вулли Валенок. — Ты нам позапрошлый год рассказывал. Жуть как интересно, но по мне, так малек за уши притянуто.
— Не совсем про то, — ответил Роб Всякограб. — Этого так просто не опишешь. Тока сдается мне, что Зимовой наш хотит романьтизму с каргой, и она не ведает, что с этим поделать.
— Значит, это про то, как делаются дитятки? — повторил Вулли Валенок.
— Не, то даже бестиям ведомо, а в романьтизме только люди секут, — сказал Роб. — Когда бык встречает леди му, ему не надобно говорить: «Сердце у мя затрепыхалось, как узрил я твою огромадну рожу», потому как это у них само собой подразумевается. У людей все сложнее. Вишь ли, романьтизм шибко важен для людей. В основном для того, чтобы паренек смог подобраться к дивчине поближе и чтоб она ему не насувала и очи не выцарапала.
— Не разумею, как мы могем научить ее таким вещам, — сказал Ангюс Слегка с Приветом.
— Карга книги читает, — объяснил Роб Всякограб. — Как она книжку узреет, так сама себе и поможет. И у меня, — гордо добавил он, — есть План.
Фиглы облегченно вздохнули. Они всегда становились счастливее, когда Роб предъявлял им План, поскольку почти все его планы сводились к набрасыванию с воплями на что бы то ни было.
— Расскажи нам про свой план, Роб, — попросил Величий Ян.
— Ах, рад я, что ты мя спросил, — сказал Роб. — Так вот, мой План: найти книгу про Романьтизм.
— И как мы ее найдем, Роб? — неуверенно спросил Билли Подбородище. Он был верным гоннаглем, но он был также достаточно умен, чтобы нервничать всякий раз, когда у Роба появлялся План.
Роб Всякограб беспечно махнул рукой.
— А, - сказал он. — Старый фокус! Все, что нам треба, это велика шляпа, пальто, вешалка и черенок от метлы.
— О да? — сказал Величий Ян. — Ну так вот, я не собираюсь снова быть коленкой!
* * *
Ведьмы всегда все подвергают сомнению. Поэтому они решили проверить ступни Тиффани.
Могу поспорить, думала Тифани, что никто во всем мире, кроме меня, такого проделывать не собирается.
Она поставила ноги в поднос с землей, которую быстренько накопала Нянни Огг. Матушка Ветровоск и мисс Тик сидели на простых деревянных стульях, невзирая на то, что Грибо, серый котище, один занимал целое продавленное кресло. Никто не рискнет разбудить Грибо, когда тому хочется спать.
— Что-нибудь чувствуешь? — спросила мисс Тик.
— Земля немножко холодная и все… ох… что-то происходит…
Вокруг ее ступней появились зеленые побеги и стали быстро расти. Затем они побелели у корней, набухли и мягко отодвинули ступни Тиффани в сторону.
— Лук? — пренебрежительно спросила Матушка Ветровоск.
— Все, что я смогла быстро найти, — ответила Нянни Огг, выковыривая блестящие беленькие луковички. — Подходящий размер. Молодец, Тифф.
Матушка была шокирована.
— Ты не собираешься их съесть, Гита? — спросила она осуждающе. — Собираешься, так ведь? Ты собираешься съесть их!
Нянюшка Огг, держащая в каждой пухлой ручке по пучку лука, какое-то мгновение выглядела виноватой.
— Почему нет? — решительно заявила она. — Не следует пренебрегать свежими овощами зимой. И к тому же, у нее ноги миленькие и чистенькие.
— Это неприлично, — сказала мисс Тик.
— Мне не было больно, — вставила Тиффани. — Все, что надо сделать, это на секунду поставить ноги на поднос.
— Вот и она сама говорит, что это не больно, — настаивала Нянни Огг. — Так, я думаю, что у меня завалялись старые семена моркови в ящике на кухне… — Она заметила выражение лиц у остальных.
— Ну ладно, ладно. Нечего на меня так смотреть, — сказала она, — я лишь пытаюсь увидеть во всем этом светлую сторону.
— Кто-нибудь, пожалуйста, объясните, что со мной происходит? — завопила Тиффани.
— Мисс Тик собирается использовать длинные слова для объяснения, — сказала Матушка. — Но все они сводятся к следующему: Это История. Она пытается подогнать тебя под себя.
Тиффани постаралась не выглядеть как кто-то, не понимающий ни единого слова из того, что услышал.
— По-моему, я в состоянии выслушать подробности, — сказала она.
— Пойду-ка заварю чай, — сказала Нянюшка Огг.
Глава седьмая. В вихре Танца
Зимовой и Госпожа Лето… танцевали. Этот танец никогда не останавливался.
Ведь на самом деле Зима не умирает. Не умирает так, как это делают люди. Она таится в запоздалых заморозках, в предвестниках осени холодными летними вечерами, а в жару она спасается бегством в горы.
Лето тоже не умирает. Лето прячется в почве, зимующие под землей почки набухают и тянут беленькие ростки под опавшую листву. Какая-то его часть устремляется в сердце самой жаркой пустыни, где не бывает зимы. Для животных это всего лишь погода, часть их существования.
Когда появились люди, они дали им названия, так же как древние народы наполнили звездное небо героями и чудовищами, превратив их этим в истории. И люди полюбили истории, поскольку то, что стало историей, можно изменить. Но в этом-то и была загвоздка.
Госпожа Лето и Зимовой танцевали круглый год, меняясь местами осенью и весной, и такой порядок существовал тысячи лет, вплоть до тех пор, пока одна девочка не потеряла голову и не кинулась в пляс в самое неподходящее время.
Но История тоже живет своей жизнью. Можно представить ее пьесой. Представление продолжается весь год, и если исполнителем роли окажается не настоящий актер, а всего лишь девочка, случайно забредшая на сцену, то несладко ей придется. Она должна будет носить костюм, играть роль и надеяться, что все хорошо закончится. Измени Историю, даже не желая того, и История изменит тебя.
Вообще-то мисс Тик употребила намного больше слов и в том числе такие сложные, как «антропоморфная персонофикация», но у Тиффани в голове все отложилось именно в таком виде.
— Значит… Я не богиня? — спросила она.
— Ох, как мне не хватает школьной доски, — вздохнула мисс Тик. — Хотя, вряд ли она пережила бы утопление, да и мел размокнет…
— То, о чем мы думаем, произошло во время Танца, — громко сказала Матушка Ветровоск. — Вы с Госпожой Лето… перемешались.
— Перемешались?
— У тебя могут проявиться кое-какие из ее дарований. В мифах о Госпоже Лето говорится, что под ее ногами расцветают цветы, — продолжила Матушка Ветровоск.
— Расцветают, где бы ни ступила, — чопорно поправила ее мисс Тик.
— Что? — огрызнулась Матушка, расхаживающая туда-сюда перед камином.
— Там говорится, «Где ни ступила бы ее нога», — пояснила мисс Тик. — Так более поэтично.
— Ха, — ответила Матушка. — Поэзия!
«Интересно, будут ли у меня из-за этого неприятности?» — подумала Тиффани.
