Избалованная, эксцентричная драконица в той войне едва не погибла. Из самого пекла ее вытащил Олеандр. Тогда девушка и поклялась словом дракона, что, если им удастся отстоять королевство, она выйдет за эльфа замуж. Исход битвы был предрешен.
Но, как говорят Старейшие [18] драконов, волю богов можно отсрочить, но не изменить. Через сотню с лишним лет возлюбленная Олеандра погибла. Златовласая красавица влезла в войну людей вслед за одним из своих друзей – пришельцем из другого мира. Она привыкла помогать. И была очень доброй. Она хотела спасти, заплатив за жизнь других собою. Девушка умерла на руках своего друга.
Олеандриэль же успел только к погребальному костру.
Проводив свою возлюбленную к Аиду, [19] эльф ушел в ночь. До утра со стороны стойбища армии противника слышались крики. А утром Олег, тот самый друг драконицы, нашел Олеандра среди поля трупов. Он просто сидел на залитой кровью земле, словно каменная статуя.
После гибели его жены старшего принца приняли обратно в Светлый Лес.
С тех самых пор Олеандр считается одним из самых талантливых учителей, но при этом вечный бродяга. Он не может усидеть на месте. И, как никто другой, знает драконов Алауэн.
– Драконы вообще не воспринимают людей… как равных. И это даже не предубеждение, а скорее физиология. Понимаешь… когда-то очень давно правнук Диар, Хранительницы драконов Алауэн, полюбил человеческую женщину. Но она умерла во время беременности. Тело людей просто не выдерживает этого. И даже если женщину удастся спасти от сильной нехватки энергии, то ее убьет сам плод. Происшедшее стало трагедией. Тогда Диар что-то изменила в своих потомках. И не только в воспитании. У них даже женщины редко имеют дело с человеческими мужчинами. Я не буду говорить, что драконы Алауэн совсем не имеют половых связей с людьми. Но человек для них – иной вид, размножение с которым невозможно.
– То есть они изначально воспринимают нас как игрушки. Как вещь, – усмехнулась я. Ну это не новость.
– Нет. Но как более слабых. В этом их спасение и их слабость. Но знаешь, – эльф склонился к моему лицу, – чем так уникален Змей? Он не совсем дракон. Он полукровка.
Я непонимающе подняла брови.
– Узнаешь в свое время. Долго скрывать подобное от тебя он не будет. Ну чего ты фыркаешь, как недовольная лошадка. Дракон никогда не вынесет свои отношения на всеобщее обозрение, если не посчитает их достаточно серьезными. Смотри, – кивнул он на одного из своих. Тот сидел на бревнышке и, недовольно морщась под сочувствующими, хотя и насмешливыми взглядами товарищей, баюкал перебинтованную руку. – Дракон сказал, дракон сделал.
– Защиту собственности еще никто не отменял. Да и не дело это – драконовы игрушки трогать.
– Упрямая! – Меня нагло щелкнули по лбу. – Ох и намучается он с тобой. Но тут сам виноват, не маленький, должен знать, как с девушкой обращаться.
– Уж он знает, – закатила я глаза.
Рассмеявшись, Олеандр провел пальцем вдоль моей скулы и… резко встал:
– Идем. Ты наверное очень голодная.
Потом был завтрак, в результате которого одна маленькая я объела эльфов. Те сидели и тихо обалдевали от количества исчезающей в моем юном, развивающемся организме снеди.
Заодно решили, что делать дальше.
– Вам будет лучше уехать в Светлый Лес, как и хотели, – заявил Олеандр.
– Ага! – обрадовала я эльфа. – Чего мы там не видели? А вот я обещала найти Лукара. Мальгольм, ты к родственникам очень торопишься? – Оборотень скептично свел брови. – Сери? – посмотрела я на дракона, уткнувшего нос в мое плечо. Это он с Кешкой что-то не поделил. Уже пару минут фыркают и дуются, рассматривая друг друга.
– Тебя с этим Барсиком-переростком я больше не оставлю.
– Кто бы говорил, – фыркнул оборотень.
– Я говорю! – оторвался от созерцания живой татуировки Сери. Ну да, в драконьей ипостаси он куда весомее Мальгольма.
Оборотень оскалился. Ну а я вздохнула: опять!
И для острастки дала дракону по носу.
– Сама разберусь, с кем и куда мне идти.
Реакция была незамедлительной. Меня толкнули спиной на мягкую землю, а сверху нависла драконья морда, в желтых глазах которой разливался гнев.
– Ты будешь делать то, что я скажу.
– Только попробуй заставить!
– И ш-што?
Но мне даже придумать не дали. И к счастью, ничего путного все равно бы в голову не пришло. Рог красного дракона перехватила красивая мужская рука и… откинула этого ящера-переростка на несколько метров в сторону.
– Сери, да что на тебя нашло? – рявкнул зеленоглазый эльф, поднимая меня с земли. Мы с Мальгольмом обалдело следили за происходящим безобразием. Нет, ну я понимаю человека вот так же откинуть, но дракона! В нем же десяток тонн чистой массы. А если прибавить сюда нахальность, себялюбие и мерзкий характер, то все три получится.
Н-да, вот это дедушка!
Сразу вспомнилась наша стычка на поляне. Судя по взгляду оборотня – ему тоже. Получается, чудом живы остались.
– Что вообще с тобой происходит?
– Олеандр, не лезь не в свое дело.
– Можешь творить все, что тебе заблагорассудится, но обижать женщину, тем более драконицу, я тебе не позволю. Вы с братом и без того натворили дел. Александрит, как ты себя чувствуешь?
– Н-нормально, – заикаясь от удивления, кивнула я.
– Откуда ты знаешь заклинание Красной нити? – выспрашивал эльф, пока мы ехали в направлении, в которое последний раз вела нас Нить.
– В школе Вакана научили. Мне ректор о вас рассказывал, – чуть покраснела я.
– Вилиантиэль? Так, значит, ты та самая девочка, которую меня просили пристроить в школу Вакана эти обормоты? – кивнул он на дракона, кажущегося точкой в голубом небе.
– Да. Вы простите, что я тогда на поляне… не сдержалась.
– Что, я тебя так испугал сегодня?
– У меня в голове подобное не укладывается.
Эльф рассмеялся.
– Многое зависит от возраста и опыта. Ты знаешь, сколько лет насчитывает клан Алауэн?
– Больше двух тысяч, – как хорошая ученица, ответила я.
– Я встретил Диар и Теоденуса, когда он был еще обычным драконом. Мне на тот момент не было и двухсот. Молодой совсем и глупый, как вон та пташка змееглазая, – кивнул он на снижающегося дракона.
Так сколько же ему? Мама моя, столько вообще живут? Судя по смешинкам в зеленых глазах – живут, притом довольно ярко и весело.
– Извини, конечно, за вопрос, но тебе-то сколько лет, юная леди? – Последнее он сказал голосом простуженного на всю голову старика.
Я хихикнула и ответила, чувствуя себя очень маленькой и глупой:
– Двадцать три.
– Эти драконы совсем с ума посходили! – нахмурился Олеандр.
– И не говорите. Знаете, что самое ужасное. Это безумие заразно.
– Вижу. И как Хранительница отпустила тебя с ними! – сокрушался эльф. Затем посмотрел на мое невинное-невинное лицо и вздохнул: – Ты сбежала от нее?
Думаю, таких круглых глаз у меня еще не было.
– Ни от кого я не сбегала!
Олеандр нахмурился и отвел взгляд. А по моей спине побежали холодные мурашки, как предвестники недоброго. Откуда-то взялось ощущение, что складочка меж бровей эльфийского принца не от веселых дум, скорее всего, все это грозит мне очередной гадостью.
Взгляд привычно выцепил в небе темный силуэт дракона – самой большой гадости, случившейся со мной. Он, словно ощутив мое внимание, совершил замысловатый кульбит. Красуется… жалко, перьев нету – распустил бы!
– А это еще что такое? – Помахав рукой у себя перед глазами, я попыталась отогнать красный туман. Но только он не отступил, а сформировался в тонкую линию, уходящую в сторону леса. – Нить! Она снова появилась.
– Наверное, на день ребенка куда-то спрятали, а ночью продолжили путь. Интересно, они далеко. Ну-ка, девочка, слезай!
Когда этот сереброволосый эльф командует, очень хочется подчиниться. Просто маниакально. Именно поэтому я свалилась с Бяки, запутавшись в стремени. Пока я, сидя под лошадиным крупом, пыталась и под копыто не попасть (а злобная скотинка явно им метила мне в челюсть), и ногу, грозящую вывихом, спасти, Олеандр уже встал рядом. Оттащив от агрессивной кобылы, эльф жестом усадил меня на землю и до боли сжал виски.
– Возьми Нить. Зажми ее в пальцах, почувствуй, – увещевал он. Ну а я понять не могла, как ухватить в общем-то туманную, иллюзорную линию. Эльф вздохнул и начал разговаривать, как с маленьким ребенком: – Закрой глаза. Представь, что видишь красную линию…
– Так я ее на самом деле вижу, – проворчала я.
– А теперь представь, что ты ее берешь в руку, – чуть нажал Олеандр. – Очень осторожно. Она тонкая, и ты можешь навредить ребенку. Я попробую отследить, где они находятся, по нити, а ты держи. Хорошо, Александрит?
