Вот и нарисую эту образину в знаке стоп. Или это был не стоп?
Через полчаса героических усилий у меня был готов рисунок.
— Чего0то здесь не хватает, — размышляла я, рассматривая узнаваемую змеиную морду, высунувшуюся над косой полосой.
Лапы она растопырила, как бы демонстрируя узнаваемую фигуру «Ой догоню, догоню».
— Точно, не мешало бы красный карандаш раздобыть.
Поход по женскому крылу принес только тюбик с губной помадой, и я, высунув кончик языка, извозила нею круг и пологую перекладину.
С удовлетворением рассматривая знак «Писюцилям проход закрыт», я предвкушала встречу.
Водружённый внутрь тумбочки рисунок сиротливо застыл на дне.
Я закрыла дверцу. Открыла. Рисунок был там. Закрыла, постучала три раза, открыла, без изменений. Закрыла, прочитала призыв Ктулху, без изменений.
Перепробовав еще несколько вариантов, тяжело плюхнулась на кровать. Каким образом я должна кричать «Караул»?
А потом, я совсем случайно вспомнила антрацитовый камешек, за который так рьяно торговался сам писюциль.
Я подбросила его пару раз в ладони, встала и придавила ним рисунок точно в середине.
Закрыла дверцу. Закатила взгляд под потолок и обратилась к богу трансформонтов с просьбой передать мою весточку.
Открыла и ахнула. В тумбочке ничего не было.
Вернув дверцу в изначальное положение, плюхнулась на кровать и застыла в нетерпеливом ожидании.
Прошло минут десять. В келье царила тишина. И из-за суматошного дня я начала подрёмывать. Разбудил меня странный звук. Где-то скреблась мышь. Она явно вознамерилась прогрызть дыру. В моей сумке подбросил мозг самую страшную для него картину. Я подпрыгнула и схватилась за нее. Мышь скреблась в другом месте. Я прислушалась.
Поднимаясь с кровати и делая шаг в сторону тумбочки я молилась, чтоб в ней оказалась обычная зверушка, а не страшная змея с лапами и манией величия.
Я распахнула дверцу и отпрыгнула.
Застуканные на горячем, Трампин и Черныш подпрыгнули и ударились макушками в верх тумбочки. Она тоже подпрыгнула.
Наверное, я сплю. Решил мозг, потому что прыгающая тумбочка не вязалась с физическими параметрами этого мира.
Мои напарники вытаращились на меня. В руках у них я рассмотрела мой листок.
— А чем это вы там занимаетесь, — решилась спросить.
— Да вот, спорим, — тут же отчитался мужчина.
— И о чем?
— О помаде, — сдал предмет спора Черныш.
— О какой помаде? — я совершенно забыла, чем пришлось придавать алый оттенок запрещающему знаку.
Черныш, который в настоящий момент выглядел привычно и человечно, развернул рисунок в мою сторону и постучал по линиям пальцем, — да вот об этой.
— И что с ней не так? — обиженно переспросила у Трампина.
— Я считаю, что этот оттенок тебе совершенно не идет.
Я несколько раз открыла и закрыла рот, пытаясь совладать с возмущением. Наконец, досчитав до десяти, несколько ехидно поинтересовалась — значит змея вас не удивила?
— Так тут же все понятно, — гордо растянул губы в улыбке Черныш, — не подарите помаду, буду змеей с ручками.
— Да вы гениальные де-шифровальщики, — всплеснула руками.
Сарказм в моем голосе заставил мужчину бросить взгляд на рисунок еще раз.
— Я же говорил, — зашипел он на трансформонта, — она не это имела в виду.
— Может уже вылезете, поговорим в комнате, а то у меня спина болит полусогнутой стоять.
Трампин сделал движение в моем направлении, но его дернул за штаны Черныш, — нельзя, параграф шестнадцать, часть пятая внутреннего распорядка Учебной базы. От трех до пяти.
— Чего? — с небольшим испугом поинтересовались мы с мужчиной.
— Дней на гауптвахте, — передразнил он наш испуг. — Баллов, конечно, личного рейтинга фить! — Оно вам надо? Давай, лезь сюда, я знаю одно уютное место, где мы можем поговорить.
— С вешалками? — решила уточнить сразу.
— Я знал, что тебе понравится, — ухмыльнулся этот засранец. — Нет, сегодня там людно, вы же ничего не имеете против берега моря?
— Люблю море, — протянула мечтательно и полезла в тумбочку.
— А скажи, Черныш, тумбочка волшебная?
— Скажешь тоже, — фыркнул он по-кошачьи. — Дыра может быть разного размера, в зависимости от силы трансформонта и необходимости в данный момент времени.
Он развернулся к нам попой, демонстрируя роскошный хвост.
И через пару секунд мы вывалились на гранитный валун посредине штормового моря. Соленые брызги долетали на вершину камня, порывы ветра пытались сдуть нас и в грохоте бьющихся волн, я только и смогла угадать, как он пробубнил — накладка вышла и держитесь крепче.
Следующий прыжок длился несколько дольше и вывалились мы на песок под звездным небом. Мягко шуршал прибой и миллионы светящихся огоньков переливались на линии прибоя.
— Красиво то, как, — пропела, отряхивая колени.
— Я старался, проурчал Черныш, спеша в сторону виднеющейся недалеко соломенной постройки и галдящий молодёжи.
— По коктейльчику, — только и различила, устремляясь за ним.
— А чем расплачиваться будем?
— Ой, забудь, здесь все включено, — он кивнул на крайний столик, частично скрытый темнотой ночи, и заспешил к бару — две минуты.
И ровно через две минуты я потянула через трубочку сногсшибательную Пина коладу. Отмечая мимолетно слоистую структуру в высоком стакане Трампина и кроваво красную у Черныша.
— Так что там с помадой? — решил не тянуть кота за хвост Трампин.
— Это писюциль, вы разве не в курсе?
— В курсе чего?
Было видно, что эти двое не сном ни духом не знакомы с военным положением, которое ввели несколько часов назад на планете.
— А чем вы занимались пол дня?
— Учились, — честными глазами посмотрели оба.
— Похвально, а я вот знакомилась с достопримечательностями главного острова. И очень надеялась приобрести в аптеке кое-какие недостающие ингредиенты.
— И что? Там что, была эта змея?
— Да, это писюциль!
— Да кто он такой?
И я начала свою страшилку на ночь.
Часть 23. Ускоренный выпуск
А на утро нас поставили перед фактом, что в связи с рассекречиванием опасного вражеского агента наше обучение переходит на режим чрезвычайной опасности. Вместо двух месяцев, у нас есть один, поэтому «Спать птички будут на ходу», количество теории нам дадут в урезанном варианте.
Изловив Скорпа на мизерно маленькой перемене, я влепила в лоб свои вопросы.
Скорп рассказал следующее.
В сегменте, которому принадлежала и планета Скорпа в последнее время было не спокойно. Когда-то очень давно писюцили населяли планету, но в результате несанкционированного эксперимента одним из ученых, они превратились в беспощадных монстров, единственной целью которых является захват новых территорий для своего потомства.
Именно тогда его соплеменники стали на защиту собственной планеты, вытеснив еще не слишком многочисленное племя этих опасных существ в каньон, примыкающий к затерянным лабораториям.
Те совершали оттуда набеги на поселения остальных жителей, постепенно — убить зверя — становилось испытанием на зрелость, так как с каждым годом те становились все опаснее и быстрее. А потом они исчезли.
Только оплавленный круг породы в центре каньона и больше ничего.
Любимое свое детище безумный ученый смог вывезти с планеты, обойдя все протоколы безопасности. Туда, где о страшных, безжалостных способностях этого вида никто не знал. И скорее всего, они осуществляют свой неведомый никому план.
— А как ты победил своего змея, — решила задать беспокоящий вопрос.
— Мне повезло, что особь была очень юной и несмотря на безумную скорость, он все же был недостаточно опытен и пропустил удар моего бионического протеза между глаз. Он проломил череп и парализовал.
— Тебе это засчитали?
— Да, запись боя, изученная наставником, позволила мне стать самостоятельным. Но полученные травмы не дали возможность притащить добычу к своим. До сих пор не могу простить себе то, что убрался тогда в безопасную зону.
