Не знаю почему, но, когда мы уже обессилевшие просто лежали рядом, рассеянно глядя на розовеющее небо, видневшееся сквозь неплотно задернутую потрепанную занавеску, я ощутил горечь, непреодолимое ощущение фальши. И дело совсем не в Бимке, доверчиво прильнувшей к моему боку. Она во всех своих реакциях и эмоциях была искренняя, отдавалась мне полностью в эту ночь.
Но я себя чувствовал так, будто заказал великолепную сочную отбивную, политую нежной подливой, щекочущей ноздри пряным ароматом, а взамен получил спрессованные опилки. Которые, вроде, и выглядели на вид не хуже отбивной, и пахли так же, а на вкус — опилки опилками.
— О чем задумался высокий лорд?
Девушка осторожно подула на разгоряченную кожу моей груди, тихо хихикнув, погладила узкой шершавой ладошкой, скользнула ниже…
— Не надо, — вежливо, но настойчиво остановил ее, перехватив руку за запястье. Девушка тут же наигранно надула губки.
— Что так? Али не понравилось? Так не стесняйтеся, говорите, чего хочется. Для вас — я все могу, — заявила она с придыханием, заглядывая мне в глаза.
— Все отлично, но хочу спать, — не поддался на провокацию я.
— Ммм… Жаль. Мне давно не было так хорошо, — вздохнула Бимергульда.
Усмехнувшись, ухватил прядку ее длинных светлых волос и принялся рассеяно крутить в пальцах.
— А ты никогда не думала бросить это все? — спросил неожиданно для самого себя.
— Чего бросить? Таверну? Зачем?
— Разве тебе не хочется иметь свою семью, мужа, хозяйство? А не целыми днями тереться здесь, довольствуясь знакомствами на одну ночь?
— Да ну, зачем мне муж? Чтобы считал каждую копейку, потраченную мной? Да и кто, местный пьянчуга? Нет уж! Лучше так. Опять же, новые интересные знакомства… — она выгнула спинку, провокационно облизнув нижнюю губу.
Хмыкнув, потянулся за своими штанами и, выудив оттуда пару золотых, вложил их Бимергульде в ладонь.
— Это зачем? — она нахмурила свой хорошенький лобик.
— Теперь у тебя есть приданное. Можешь сама выбрать, за кого выходить замуж. Какого-нибудь порядочного парня…
— И хранить ему вечно верность? А вдруг он коли не сможет? Даже ж не глянуть никуда, глазом не стрельнуть, сразу гулящей обзывать начнут. Спасибо, конечно, но нет. Тут я сама выбираю, с кем хочу провести ночь, когда хочу. Муж только станет помехой, — помедлив, она со вздохом протянула мне монеты.
— Оставь. Будем считать, что я заплатил тебе за постой на ночь, — усмехнулся я, покачав головой.
— О, спасибо, мой лорд, — она попыталась изобразить полупоклон, прямо на кровати, но плюнула на это и просто забралась сверху, сияя, как новенькая монетка. — А вы мне сразу понравились. Но Фимка сказал, что у вас уже есть зазноба, я и не лезла. Что я, не понимаю, что ли? А потом, как вы спустились, поняла, что вот оно — судьба!
— Судьба? — я удивленно приподнял бровь.
— Да, где ж я еще увижу целого лорда? Да чтоб еще и в мою сторону посмотрел? Не знаю, что у вас там произошло, но мне удача точно улыбнулась. А знаете, что? Мне рассказывали об одной непристойности, но… Вам-то точно можно и показать, и сделать…
Чем тут же и занялась, не дожидаясь моего согласия или возражения. Впрочем, последних не нашлось. Но уже значительно после, засыпая под первые рассветные лучи, констатировал для себя, что опилки и есть опилки…
* * *
Вернувшись в нашу комнату и удостоверившись, что Лисси там нет, бегом спустился в зал. К счастью, сразу увидел ее, с недовольным видом жующую какую-то кашу. Не могла себе заказать что-то нормальное? Я же ясно вчера дал понять, что пока мы путешествуем вместе — финансовая сторона на мне. А может, это ее любимое блюдо?
Присев рядом, невольно улыбнулся, залюбовавшись лучиком света, запутавшимся в ее светлых волосах, заплетенных в какую-то новую вычурную косу. Эта прическа ей несказанно шла, делая трогательнее, выше, аристократичнее, привлекая внимание к точеной шее. Хотел сделать комплимент, но девушка была слишком взвинчена, воспринимая каждое мое слово в штыки. А потом и вовсе, высказавшись по поводу запаха, вскочила с места и унеслась наверх, запутав меня еще больше.
Я ведь сразу, как проснулся, освежился на заднем дворе, окатив себя из стоявшей там бочки, еще даже рубашка толком не просохла. Да и одежда чистая… Ничего не понимаю.
Поднявшись в комнату, застал девушку, сосредоточенно пытавшуюся повторить мои закорючки. Кажется, понял, в чем тут дело. Лисси всерьез увлеклась идеей научиться писать и читать, а успехи пока не очень значительны, вот и дуется.
Хотел было успокоить ее, сказать, что ни у кого не получается все быстро и правильно сделать, но поостерегся, чтобы не вызвать еще одну бурю негодования — и так видно, что она на взводе. Осторожно уточнил насчет отъезда — хоть тут спорить не стала, молча и быстро собравшись. Вот и славно.
Ничего, Лисси девушка довольно разумная, и сама поймет, что расстроилась зря. К тому же, что-то все равно получается, а значит, потихоньку научится. Желание есть — а это многого стоит.
Но чем дольше ехали, тем тоскливее вздыхала Лисси, сидя за моей спиной, того и гляди расплачется, чего мне уж точно не хотелось. Некстати вспомнилось, что и ночью она всхлипывала. Похоже, поговорить все-таки придется.
— Лисси… — начал я.
И, как оказалось, зря. Это стало спусковым крючком для начала истерики.
— А вы вообще молчите! Я вам верила! А вы… — и горько разрыдалась.
Сквозь бессвязные рыдания смог лишь разобрать, что я ее чем-то обидел. Но когда я успел-то?! Мы же даже не виделись с самого утра!
По-хорошему, нам бы остановиться, поискать ручей, умыться, нормально все обсудить, но… Куда ни глянь — чистое поле, нигде не присесть. Да и воды тоже нет. Зато имеются потерянные несколько дней пути.
Остановив коня, развернулся к Лисси и, подхватив ее на руки, отчего она лишь испуганно пискнула, пересадил перед собой, бережно прижав к себе. От неожиданности девушка только икнула, глядя на меня перепуганными глазенками снизу-вверх. Осторожно тронув поводья, пустил Агата неспешным шагом вперед.
— Прости меня, пожалуйста, если я тебя обидел. Поверь, мне меньше всего этого хотелось. Но хотя бы расскажи, что я сделал не так? — попытался осторожно узнать.
— Пустите, не прижимайтесь ко мне после… после… — Лисси затрепыхалась, мучительно покраснев, и снова всхлипнула, собираясь заходить на новый виток рыданий.
Я в ответ прижал ее к себе еще крепче, чуть покачивая, словно убаюкивая, поглаживая второй рукой по волосам. Девушка прекратила попытки вырваться и прижалась уже сама, щедро орошая мою рубашку слезами. Когда их поток немного иссяк, даже попыталась выдать что-то членораздельное.
— Я вот… а вы… и я… вы сказали и пошли! А я верила! А оказалось, что не пошли! Вернее, пошли, но не туда пошли! И он сказал… а я думала, вы — нет! Но вы именно да! — выдавила она, перемежая свою речь всхлипами.
— Стоп. Куда я пошел, но не пошел? И что я «именно да»? — мысли окончательно спутались после этой тирады.
— К Бииииимкееее… — и вновь рыдания.
— А не должен был?
— Еще скажите, что за молоком. Мне всеееее про вас сказалиии…
Некстати вспомнилось ее «честь нужно беречь смолоду» и меня словно морозом обдало. А вдруг и мне сейчас что-то подобное прикажет?! Боги, если вы есть, спасите и сохраните от расстроенной благопристойной необученной магички!
— Лисси, милая, я мужчина со своими потребностями. У меня нет ни жены, ни невесты, ни девушки, которую я бы видел в этой роли. Уж прости, но монахом себя никогда не считал, у меня были и другие девушки. Но я никогда и не заявлял, что я хороший и благоприличный… — я честно попытался объясниться.
— А врать зачем, что за молоком пошли?! Я же вееееерила, переживала… А вы такой же, как и мужики у нас в деревне, что им невеста, жена — завалили молодуху на сеновале и довольные. Но они хоть не скрывают этого, а вы… — она тяжело вздохнула, шмыгнув носом, но отстраняться не торопилась.
