Прудди похолодела. Ожидать такой дурости со стороны принцессы она никак не могла.
"А ведь это я учила эту глупую ш…"
— Замолчи, деточка, побудь немного тихо, Лупия, — медовым голоском произнесла наставница. — Он тебя слишком сильно стукнул.
— Я! Не! Лупия!
Казалось, Мэлами сейчас заплачет от обиды и унижения. Впервые в жизни на симпатичном, хотя и нагловатом личике принцессы наливался красками большущий синяк.
— Вот как? — варвар наклонил голову к плечу, внимательно слушая. — Очень интересно. А кто же вы такие, позвольте полюбопытствовать?
— Я - дочь короля! — сказала принцесса таким тоном, словно бы кто-то сдавил ее горло раскаленной железной рукой. — А ты, мерзкий вонючий сын быка, за это отве…
"Ее невозможно чему бы то ни было научить! — горько завопила про себя старуха".
Великан двигался стремительно. Второй удар, на этот раз кулаком, но в полсилы, тоже попал девушке в челюсть. Пролетев два метра и приземлившись на колени, Мэлами выплюнула зуб.
— Не беспокойся, милая, — тепло обратилась к ней Прудди. — Маг Платанкус отрастит тебе его обратно.
— А-а-а-а-а! — не сдержалась девушка и заревела на полный голос.
— Совершенно невоспитанная барышня, — сообщил варвар своим друзьям. — Это вы ее воспитывали? — обратился он ко фрейлине.
Старуха покраснела как ангельский мак.
"Лучше бы изнасиловали, — подумала она и прокляла тот день, когда впервые взяла на руки сверток с маленькой дочерью Эквитея".
— В общем так, — решил гигант, почесываясь под косицами бороды. — Оставляете эту железяку, — он указал на выпавший из девичьей руки меч. — И шагаете себе подобру-поздорову домой к папашке. Мы воюем с королем, а не с детьми и бабками. Пусть это даже будут королевские дочери и приближенные к нему клуши.
— Ах ты шмердящий прыщ, — прошепелявила Мэлами. — Да я ш тобой жнаешь што шделаю?
Варвар в ответ только пожал плечами. Он сначала задумчиво посмотрел на девушку, потом перевел взгляд на фрейлину.
— Некоторые не меняются, — суммировал он.
Старуха сокрушительно вздохнула.
— К эфесу! — выкрикнула вдруг принцесса и резко вскочила.
Каким образом она умудрилась подпрыгнуть так высоко да еще и подхватить меч, Прудди не поняла. Впрочем, как и варвары. Мужчины заворожено смотрели, как в воздухе мелькают стройные девичьи ноги, совершенно не прикрытые развевающимся платьем. Громила с открытым ртом смотрел, как в изящном прыжке Мэлами падает на него, занеся клинок над головой.
— На тебе! — заорала принцесса. — Шкотина гряшная!
Один удар, к сожалению и Мэлами, и Прудди, испортил всю торжественность момента. Варвар отступил на шаг в сторону. Крутнулся на каблуках странных сапог и смачно вписал девушке по макушке.
Непослушная дочь Эквитея Второго шлепнулась в траву словно куль с мукой. При падении капюшон сполз с ее прелестной головки. Иссиня-черные волосы растрепались на ветру, смешались с травой.
Фрейлина закричала раненой птицей и бросилась на помощь воспитаннице. С облегчением она убедилась, что крови нет. Принцесса просто лишилась сознания. Прудди ощупала голову девушки. Пальцы прикоснулись к ощутимо увеличивающейся шишке.
— Будет ей наука, — поджала губы старуха.
— Оставь меч и забирай свое языкатое чудовище, — бросил варвар.
Он повернулся к друзьям.
— Смотрите. Мы ведь даже на них не напали. А эта дикарка мало того, что оскорбила, но еще и с оружием бросилась!
Симиминийцы оглушительно засмеялись. Некоторые извлекли из высокой травы кубки, один вцепился зубами в ошеломляюще большой кусок мяса.
Вздыхая и заламывая руки, фрейлина ухватилась за ноги Мэлами. Она справедливо рассудила, что надо побыстрее бежать. Пока варвары не допили вино и не возжелали молодого женского тела. Или старого…
— Уж я бы так не скандалила, — хмыкнула Прудди.
— Стой! — окрик заставил ее замереть и медленно приподняться.
Она не видела: за несколько мгновений до этого в траве что-то показалось. Варвар, собравшийся уже усесться в круг соплеменников, присел на корточки и протянул палец к земле.
— Мышехвост, — радушно улыбнулся он.
Из травы выпрыгнула тоненькая полоска кожи. Она обвила мизинец симиминийца и присосалась к ногтю.
— Вот как? — пробормотал гигант, задумчиво прислушиваясь. — Стой!
— В чем дело? — забеспокоилась Прудди, медленно пятясь ко входу в подземелье и волоча за собой принцессу.
— Моя госпожа приказала убить вас, — простецки сообщил мужчина и взмахнул рукой.
Воины по команде оказались на ногах. Каждый ухватился за оружие. Пара симиминийцев натянула тетивы луков.
— Папа вшегда ненавидел лушников, — простонала Мэлами. Она приоткрыла глаза и сейчас обреченно смотрела на черные острия стрел. — К ношному бою готовилишь. Штрелы жакоптили — штобы бликов не было.
"Девочка бредит, — пронеслось в голове у старухи".
— Йа-яяяя-я-ять! — истошно заорали сверху. — Фамильный де…
Это было произнесено на совершенно незнакомом принцессе языке. Но суть поняли все.
Некоторые варвары даже не успели поднять головы, когда с небес на лучников сверзилась необъятная туша. Симиминийцев буквально расплескало по траве под весом исполинского борова. Окруженный ореолом рыжевато-черной шерстки, кабан напоминал одного из древних богов. Бивни, величиной почти с человеческий локоть, маленькие налитые кровью глазки, демонская харя с темно-розовым пятаком и улыбчатой раной рта.
Некоторое время полежав без движения, чудовище тяжело поднялось. Поводя носом по воздуху, животное приблизилось к едва живой от страха фрейлине. При этом оно наступало на лежащие тела оглушенных варваров. Твердые копыта пробивали кожаные доспехи, словно бумажные. В стороны брызгала кровь.
Принцессу стошнило под ноги старухе.
В кроне груши зашелестело. Прудди показалось, что туда приземлилась какая-то большая птица. Сначала из ветвей слышалась возня и странная речь. Наконец, она закончилась яркой вспышкой и совершенно непонятной фразой на преогарском диалекте "нет, и вправду экспериментальное лингвистическое заклинание работает".
— Все верно, Трешка, — сказал кто-то приятным грудным голосом. — Именно в этой стороне мы почувствовали нить. Надо подождать, пока волны мозгомпьютера войдут в баланс с колебаниями Сил этого Отражения. Хотя сейчас колдовство не наблюдается, я не сомневаюсь, что нить была от этой девочки.
По толстому стволу дерева спустилась фигуристая женщина в пятнистом комбинезоне.
Кабан всхрапнул и (фрейлина схватилась за сердце) ответил:
— Берем под конвой. Пусть хват-майор разбирается. А где…
— Трешка?! — завизжала вдруг незнакомка. — Что с тобой, Толстяк?!
Глаза борова потухли, а сам он завалился на бок. Кожаный перстень леди Хатли, до того смирно сидящий на пальце варвара, прыгнул кабану на голову. И забрался в ухо.
Спустя миг, чудовищная свинья уже поднималась обратно. Только в его глазницах, вперемешку с красными глазными яблоками животного, плясали зеленые искорки колдовства.
— Госпожа приказала убить… — простонал Толстяк.
Кабан бросился на опешивших женщин.
Тем временем жизнь короля, наконец-то, была в безопасности. На какое-то время…
"Приятно познакомиться. Царь…"
А. Лукашенко
"Иди ко мне!"
Беззубая старушенция, зябко кутающаяся в одеяло. Обнаженная. Постель, как и спинка кровати, и балдахин, украшены вышивкой в виде маленьких серебряных лилий. Тощая высохшая рука призывно манит в постель. Скрюченный палец распрямляется и сгибается вновь.
"Иди ко мне, любимый!"
Это его спальня. Ярко-желтая, словно раскаленный песок, шкура чудовища с дальнего юга. Немного изъеденная молью, но по-прежнему грозная грива. Широко распахнутая пасть с острейшими клыками насмешливо щерится со стены. В украшенное витражами окно врывается слабый ветерок. Струи воздуха едва колеблют тяжелую парчовую занавесь. Пол устлан мягчайшим ковром из руна: пришлось заколоть не один десяток ягнят, чтобы украсить нежным удобством холодную землю королевской опочивальни. Это его комната.
"Иди ко мне. Я так мечтала провести ночь с настоящим королем!"
Но не его жена! Куда подевалась черноволосая красавица с пухлыми губами? Где загадочные раскосые глаза? Где гибкий стан, созданный для объятий?
На его кровати, под золоченым балдахином с серебряными лилиями королевского дома, сидит старуха. Древнейшего и мерзейшего вида бабка. Очень дряхлая и сморщенная, словно сушеное яблоко. Растрескавшаяся, будто сухая глина под жарким солнцем, кожа вокруг губ и на щеках. Большие уши с неестественно длинными мочками. Слегка шевелится портьера, позванивают серьги, изготовленные из человеческих пальцев.
