Ну а тот видимо решил, что шанс отговориться есть. Весь просиял, залопотал на языке мне неведомом, потом на русский перешел, причитал, что сиротой рос, папку убили, мамка занята была, деньги зарабатывать было надо, вот и получилось так… И все приговаривал свое бесконечное: — Отпусти, да? Прости, мамой киланус, нэ буду болше! Васпытывалы пилохо, да!
— Ну что ж с тобой поделать… — Чума вдруг вырос в размерах, — иллюзия, но до чего талантливо исполненная, — схватил его за шкирку, и швырнул головой о стену. — Придется воспитывать! — За мгновение перед тем, как голова разбойника соприкоснулась с каменной стеной, язык серого пламени, вырвавшегося из пасти беса, проделал в ней отверстие точно по форме его черепа.
Теперь голова разбойника находилась в соседней камере, а плечи, грудь, спина и все остальное — в этой. Чума, вновь принявший свой нормальный размер, подлетел ко мне и застенчиво попросил:
— Хозяин, не могли бы вы выдать мне инструмент, для проведения воспитательных работ подходящий?
— Ты это о чем? — если честно, поступок беса вызвал у меня некоторое недоумение.
— Ремешочек ваш пожалте ненадолго. — Бесенок так и лучился довольством.
— Держи, — я протянул ему ремень.
За работу бесенок взялся с завидным энтузиазмом…
…
— … … казёл паршивый.
— Чума, мне кажется, ты халтуришь.
— Прощенья просим, хозяин! Щас исправлюсь!
…
— А-а-а-а… … пазорные!!! Атпустыте, это нэ наш мэтод!!!!
— Уже лучше, однако, все-таки слабовато. — Попенял я своему слуге.
— Сам бы попробовал, хозяин! — Дерзко ответил взмыленный бесенок. — Я ж не виноват, что у него такая задница дубленая! Вот по голове ударить — череп пробью сразу, ну а филей у него словно из камня.
— Сам, так сам… А то, ты и вправду слабоват, похоже… Давай сюда ремень.
…
— Вай, атпусти, мамой кланусь, нэ буду болше!
— Что не будешь, дитятко неразумное? — спросил я, приостанавливая воспитательные работы.
— Шито скажешь, то и нэ буду!
Поразительная сговорчивость, вот только верится почему-то не очень. Такие обещания подобными типами легко даются и еще более легко нарушаются. Тем не менее, спрошу у одного довольно авторитетного в сих вопросах источника. Бесы, они ведь по своей природе способны неплохо чувствовать искренность человека, обмануть их практически невозможно.
— Чума, как считаешь, есть ли в словах сего индивида хоть малая доля правды? — честно сказать, мне бы этого весьма хотелось. Копаться в таких мозгах, — удовольствие весьма ниже среднего.
— Ага, конечно, — бес скорчил сверхпрезрительную гримасу, полностью рассеивая мои надежды. — Да он же врет, как дышит, а дышит часто. Он вообще мечтает только о том, чтобы самому выбраться из этого положения, а тебя, хозяин, туда поставить.
— Наивный… Ладно, продолжим процедуру.
Минут через пять, защита сознания бандита наконец-то рухнула, позволив мне пробиться к его мозгу. Уф… Хорошо, вампиры не потеют, а то был бы сейчас весь мокрый. Да… А на заднице сему индивиду еще долгонько сидеть будет затруднительно. Ну, пора бы и покинуть это помещение. Указываю Чуме на дверь камеры и тот послушно превращает область замка своим дыханием в ничто.
Открываю лишившуюся замка дверь и выхожу в коридор. В коридоре пусто и безлюдно и это хорошо. Почему? Просто перво-наперво возникает желание зайти к хозяину здешних мест — боровоподобному капитаны с гнилым нутром. А остальную мелочь уж на потом оставлю. Так что временно перейдем в невидимое для любопытствующих глаз состояние и направимся незваным гостем к вышеупомянутому человечку.
Какие приятные сюрпризы! Капитан даже не изволил запереть дверь, что позволило зайти тихо и совершенно незаметно. Тот только недоуменно покосился на медленно открывшуюся дверь, пожал плечами и вернулся к тому важному занятию, коим был поглощен до моего прихода — распитию бутылки коньяка. Ну и запасец у него в кабинете… Чума ведь вылакал две бутылки, стоявшие в сейфе, а он сидит, распивает себе. Хотя мог кого-то из своих клевретов послать в винный за добавкой, с такого станется. Ну что, пора исполнять свое обещание. Я обещал ему неприятности? Обещал! А свое слово я держать привык твердо.
А для обеспечения спокойного протекания очередной воспитательной процедуры, малость оградим зону кабинета от разного рода случайностей вроде выхода шума за его пределы.
Готово. Пусть теперь орет сколь угодно громким голосом — снаружи его не услышат. Что бы такого устроить для начала? Ладно… Будем действовать по ситуации. Однако…
На столе прямо перед капитаном вдруг нарисовался маленький чертик, ехидно оскалившийся и отплясывающий нечто довольно похабное. Забавно было видеть ошалевшие глаза любителя выпить, когда он осознал присутствие рядом классического симптома белой горячки. Пусть чертик оказался не зеленым, а черным, да и не чертиком совсем, а бесенком по прозвищу Чума… Впечатление для затуманенного алкоголем рассудка все равно должно быть было весьма шокирующим.
— Брысь, глюк, — заплетающимся языком выговорил хозяин кабинета, пытаясь смести Чуму со стола. — Не х-хочу в психушку.
Рука, разумеется, прошла сквозь бесенка, способного по желанию переходить в эфирное, проницаемое для материи состояние.
— Да ты что, мужик! — праведно возмутился Чума, просовывая голову в бутылку коньяка, и засасывая едва ли не половину. Сам вызвал, а теперь прогоняешь! Совсем того, да? — он покрутил пальцем у виска. Я осторожно, чтобы не нашуметь, присел на разваливающийся стул в углу кабинета, и приготовился наслаждаться представлением.
— Я не муж… ж-ж-ж, ж-ж-ж, — капитана кажется, заело. Наконец, он справился со свом языком, и довольно четко произнес: — Я не муж-жик, муж-ж-жики в камерах сидят! А я — капитан милиции, я их туда саж-жаю! — Затем он немножко подумал, и менее уверенно добавил: — И я тебя не выз-з-зывал.
Гм… Кажется его просто клинит, на буквах «ж» и «з». К чему бы это? Нет, я все понимаю, но нельзя же ТАК пить! В смысле, неумело. Вот, например, когда мы с Ржевским отмечали взятие Парижа, так у нас там не только чертики к пьянке присоединились, но и небольшие, изящные феечки, с радужными, слюдяными крылышками, которые на пару с хвостато-рогатыми кавалерами просто превосходно танцевали чардаш. Мы с Ржевским, попытались было тоже составить им компанию, но увы, трагичное несовпадение размеров, и закончившееся шампанское помешало развитию знакомства… Пришлось вызывать девочек из заведения мадам Ляреню… К чему я это? Да к тому, что уж коли допился до видений, то изволь обращаться с ними вежливо, без хамства, а не жужжать, как муха придавленная!
— Ка-ак не вызывал? — Между тем возмутился мой бесенок. — А как же это? — он притопнул ногой, и нижний ящик стола вдруг отодвинулся сам собой, открывая свое переполненное пустыми бутылками нутро.
— И что? Брякнул откинувшийся на стул капитан.
— Как что? Желание загадывай! — на Чуме материализовались круглые очки и полушинель, в руках появился свиток, длинной раза два больше самого бесенка, и серое гусиное перо. В общем, и целом, он так походил на какого-нибудь мелкого чиновника шестого разряда, что я прямо умилился. Сдержать рвущийся из груди смех удалось с большим трудом. Меж тем, бесенок, развернул свиток, и громким, но довольно писклявым голосом зачитал: –
Заявка на явление алкогольной галлюцинации.
Я, нижеподписавшийся, капитан милиции Кузнецов Владилен Осипович, вызываю к себе служащего третьего отдела Галлюцинаций, Управления Белой горячки, беса Чуму Глюковича Кладбищенского, в качестве алкогольной галлюцинации.
Авансовая плата в размере двух бутылок коньяка «Арарат» и трех бутылок пива «Жигулевское» внесена полностью.
Окончательный расчет в виде загубленной самоубийством души, будет произведен наутро, при наступлении похмелья.
Дата, подпись.
— Все верно? — бесенок протянул вконец ошалевшему капитану свиток.
— Верно… — от растерянности и шока капитан трезвел на глазах, и я с сожалением подумал, что скоро забаву придется заканчивать.
— Подпись твоя? — настаивал бесенок.
— Моя… — еще более растеряно отвечал капитан. — Но я не помню, чтобы подписывал подобное!
— Ничего страшного, — утешительно похлопал его по плечу Чума. — Так часто бывает… Особенно если коньяк с пивом смешивать!
— Ну же, заказывай! — поторопил он осевшего, и крепко призадумавшегося капитана.
— Что заказывать?
— Как что? Ты кого вызывал? Ну что за клиент пошел! — всплеснул руками бесенок. Сплошные склеротики! Того не помнят, этого не помнят… Галлюцинации заказывай! До утра, все самые лучшие галлюцинации к твоим услугам…
— А утром? — тупо поинтересовался Кузнецов.
— А что утром… Все по договору. У тебя пистолет есть?
