— Может и он. Я их постоянно путаю. Оба бородатые, лохматые. Нет бы, побрить башку как я. Сразу бы индивидуальность проявилась.
— Ага, действительно отразила бы мир.
Я перешучивался с Горбуновым, но напряжение не спадало. Оно уползало куда-то вглубь, перестраивалось, будто камень под руками комбинатора, в аморфную и очень опасную массу, состоящую из злобы и нетерпимости. Мне становилось только хуже. Нужно было с этим что-то делать.
— Кончаем прикалываться, дядя Миша, — сказал я, посерьёзнев. — Давайте лучше поспаррингуем. Сулеймана нету, ругаться некому. А то у меня, блин, адреналиновый пере-доз. Сами знаете, какой я при этом дурак. Не приведи господь, натворю чего.
Конёк-Горбунок был настоящим фанатиком единоборств, и одно время активно тренировал меня. Тренировки прекратились, когда он решил, что я слишком быстрыми темпами двигаюсь к умению не просто оборонятся, а по-настоящему калечить людей. Но спарринги мы устраиваем до сих пор.
— На локотках поборемся? — спросил он, засучивая рукава.
— Не. В полный контакт.
— Ох, и напугаем народишко!.. — не без удовольствия заметил он и тут же сунул мне в рыло кулачищем. Я отпрянул в самый последний миг. Он добавил с носка, вновь промазал, заревел медведем и сгрёб меня в охапку. Сразу стало тесно и жарко. Я боднул его в лицо, а когда, уклоняясь, он ослабил хватку, выскользнул из захвата.
Мы топтались на лужайке перед агентством, то размахивая конечностями как кик-боксёры, то переходя в борьбу, а Жерар, заливисто тявкая, прыгал поодаль. Представление ему чертовски нравилось. Болел он, кажется, всё-таки за меня. Наконец я пропустил чувствительный прямой по рёбрам, а затем богатырскую оплеуху слева. В ухе у меня за-звенело, перед глазами поплыли тёмные пульсирующие колечки. Я сел на травку, а затем и прилёг.
— Живой? — заботливо прогудел Конёк-Горбунок.
— Более-менее, — пробормотал я.
— Ну, полежи, отдышись. Эй, псина! Поди сюда. Присматривай за ним. Начнёт закатывать глаза, писай на лицо и лай изо всех сил. Я пока сбегаю, полотенчико намочу.
Бухая башмаками по дорожке, он умчался в «Серендиб». Потом послышалось шуршание травы — это подбежал Жерар.
— Глаза у меня ещё не закачены, — предупредил я.
— Вижу, — сказал он и тихонечко спросил: — Чувачок, а чувачок… Тебе плохо?
Я повернул к нему лицо и кривовато улыбнулся.
— Не то чтобы я совсем уж наслаждался жизнью. Но веришь, в кафе мне было куда хуже.
Он часто-часто задышал и вдруг лизнул меня в нос.
Начал накрапывать дождь.
* * *
Полки магазина «Пища богов» были тесно заставлены яркими пузатыми банками, объёмистыми мешками, картонными коробками, бутылками с жидкостями всевозможных цветов. Повсюду висели плакаты со спортивными женщинами неземной красоты и мускулистыми, будто из комиксов, мужчинами. Возможно, присутствовал среди них и кумир моего напарника Дориан Яйц. Для меня все они были на одно лицо. Впрочем, лица этих парней не имели значения, наверное, и для их самих. Главным были рельефные животы, похожие на пушечные ядра плечи, геркулесовы груди, необъятные спины да страшенные ручищи и ножищи.
За стеклянным прилавком с кучей волшебных снадобий сидел крепенький парнишка и читал иллюстрированный журнал. Короткие рукава рубашки демонстрировали впечатляющие бицепсы. Лучшей рекламы предлагаемым продуктам не стоило и желать.
— Здравствуйте, — сказал я.
— Здравствуйте! — Он приветливо улыбнулся, даже глазом не поведя на моё распух-шее ухо. — Что-нибудь интересует?
— Мне бы протеин. Сывороточный. И этот, как его… гейнер.
— Понятно. Предпочитаете качественней или дешевле?
Ничего себе дилемма, подумал я и спросил:
— А что, дешёвые порошки — обязательно плохие?
— Если честно, то совсем дешёвые хороши только в качестве слабительного. Как говорят пострадавшие от этого чуда — какать будете дальше, чем видеть. У кого собственный вес маленький, реактивной струёй аж над унитазом поднимает!
— У меня вообще-то желудок крепкий. Да и десять баксов-то не лишние…
Я стрельнул взглядом в Жерара. Бедолагу от моих слов перекосило, как паралитика. Похоже, идея испытать на себе действие катализатора «реактивной струи» приводила его в ужас.
— Шучу, — сказал я. — Будем брать самое лучшее.
— Правильное решение, — похвалил продавец. — Что касается протеинов, рекомендую сывороточные изоляты с нулевым содержанием жиров и углеводов. Усвоение мгновенное. Гейнер, если цена не пугает, возьмите вот этот. Очень продвинутый состав, настоящая бомба для экстремального поднятия массы. Ну, и хорошо бы добавить свободные амино-кислоты. А также какой-нибудь витаминно-минеральный комплекс.
Произнося этот спич, он ухитрялся одновременно метать на прилавок именуемые продукты. Я пригляделся к ценникам, проглотил вставший в горле комок, холодный и удушающий как жаба, и сказал:
— За витаминами и аминокислотами приду в следующий раз. Сейчас давайте пару баночек этих самых изоляторов, а к ним продвинутую бомбу для поднятия массы.
— Какие предпочитаете вкусы? Шоколад, ваниль, фруктовые или ягодные? Печенье, мороженое, различные миксы? Лимонад? Есть очень хороший вкус «Пина Колада».
Спросить у Жерара заранее, какие вкусы ему хочется, я не догадался, поэтому приходилось рассчитывать только на себя. Ну да не велика птица. Сожрёт, что куплю.
— Печенье, наверное. Мороженое какое-нибудь. — Я вспомнил Зарину, её пахнущие пломбиром губы, и быстро поправился: — Хотя нет, мороженое не надо. Давайте лучше вишню и «Пина Коладу».
Продавец быстро загрузил банки в фирменный пакет, обезображенный фотографией чернокожего мутанта, похожего на черепашку-ниндзя. Взял деньги, выбил чек, отсчитал скудную сдачу. А напоследок вручил мне дисконтную карту, красочный прайс и два батончика вроде шоколадок. Назывались они внушительно: «Raptor milk». На обёртке скалилась морда хищного динозавра.
— Бонус. По одному за каждую сотню у.е., оставленных в нашем магазине.
— Они хоть съедобны? — спросил я, с подозрением изучая батончики. Рассказ об удивительных свойствах дешёвых разновидностей «пищи богов» не шёл у меня из головы. — Помнится, у динозавров молока-то не было.
— Вполне съедобны. — Продавец улыбнулся. — Но можете провести эксперимент на собачке.
— Так и поступлю, — пообещал я.
Мы вышли из магазина. Дождичек сегодня вёл себя как ветреная девица. То принимался моросить столь энергично, что казалось — вот-вот разойдётся не на шутку, то ослабевал почти до полного прекращения. Нам посчастливилось: как раз наступил момент дождевой пассивности.
Жерар, поскуливая от нетерпения, посеменил к автобусной остановке. Ему уже страстно хотелось размешивать обретённые мегапорошки в жидкости и поглощать литрами, ожидая немедленного прироста мышечной массы. Я тем временем распечатал «молоко раптора» и опасливо откусил кусочек. Оказалось довольно вкусно, вроде «Марса».
Я посвистел, а когда бесёнок обернулся, поманил его рукой.
— Иди сюда лохматик. Угостись.
Жерар не стал ждать повторного приглашения и вперевалочку побежал ко мне. Сделалось заметно, что сложение ветеринарных стероидов и бесовского метаболизма принесло скорые плоды. Он прилично поправился: грудь раздалась, лапки стали толще — как и талия. Фигурой он теперь гораздо больше напоминал свою французскую возлюбленную, чем йоркшира. Только мордашка была не такой уродливой, как у бульдога. Наоборот, округлившись, она приобрела необыкновенно милое — младенческое, что ли? — выражение. На что уж я суровый мэн, недавно почти навешавший кренделей самому Горбунову, и то захотел немедленно схватить его на руки и начать целовать да тискать.
Воистину дьявольское наваждение! Чтобы не поддаваться ему, я небрежно бросил батончик на землю. Жерар перехватил его на лету и проглотил в мгновение ока. Выплюнул обслюнявленную обёртку и с ехидцей уставился на меня.
— Опять ничья, — признал я. Поднял фантик за краешек и отнёс к урне. — Теперь до-мой?
Он кивнул.
Я подхватил его, зажал под мышкой, под другой — пакет с «пищей богов», и припустил к остановке. Там как раз швартовался наш автобус.
* * *
Жерар получил в задницу очередную порцию «конского возбудителя», полежал ми-нуты три, скушал второй динозавровый батончик и вприпрыжку отправился ворочать гантель. Выглядел он бодрым и полным энергии. Похоже, организм моего напарника полностью смирился с тем, что в него будут вливать посторонние вещества, и счёл за благо приспособиться. Вот бы и мне уметь так быстро адаптироваться к ядовитым инъекциям жизни!
«Не зря всё-таки Зарина носит имя боевого отравляющего газа, — мстительно думал я, прихлёбывая чаёк под бутерброд с маслом и сыром. — Стоит расслабиться, вдохнуть её аромат — готово: с копыт долой. Нервное расстройство на фоне прогрессирующей ревности. Блин, и всё-таки кого же она ждала? — Я спохватился. — Ну да бог с ней, хоть кого. Девочка уже большая. По самым скромным прикидкам ровесница щучки Дарьи. А то и старше. Лет этак на двадцать».
