— Я не смею…
— Да будет тебе! — рассмеялась принцесса. — Ну как спалось на новом месте?
— Прекрасно. Только кровать слишком мягка для меня.
— Ты завтракал?
— Еще нет, — солгал Друкчен. — Прошу вас, госпожа, отведать скромной трапезы.
— Трапеза не будет скромной. Я привезла с собой яства из дворца. Ты сойдешь с ума, до чего они вкусны!
— Вы балуете меня, госпожа.
Принцесса велела слугам накрыть на стол. Все было сделано во мгновение ока. Ченцэ и Друкчен, возблагодарив богов и Будд, сели трапезничать.
Кушанья и в самом деле оказались прекрасными, но Друкчен волновался за разбойников и Мой-нян, поэтому почти не ощущал вкуса.
— Дорогой названый брат, — сказала принцесса, — я приехала к тебе не только для того, чтобы вместе позавтракать. Видишь ли, у меня есть к тебе дело, которое я могу поручить только доверенному человеку.
— Разве во дворце, госпожа, нет доверенных людей?
— Людей нет, там лишь новосозданные рабы, от которых никакого толку. Брат! Я хочу, чтобы ты совершил для меня кое-что.
— Все, что вашей душе угодно, дражайшая названая сестра!
— Это преступление, Друкчен, не стану скрывать.
— Пусть.
— Это не просто преступление, а святотатство.
— И теперь я не боюсь, ваше высочество.
— Хорошо. Тогда послушай меня, Друкчен. Ты знаешь, что у меня есть жених, принц Нампхон Прекрасный и Утренний.
— Да, госпожа.
— Скоро должна состояться наша свадьба. После церемонии принц должен прилюдно познать меня и объявить, что я отдала ему девственность.
— И что же?
— Я не девственна, Друкчен! Мне пока удается это скрывать, а единственный человек, который до тебя об этом знал — мой лекарь. Он и посоветовал мне этот способ.
— Какой способ, принцесса?
— В далеком городе Сангё есть гора, а в горе храм Благого Восьмеричного Пути. В этом храме из стены бьет волшебный источник, вода которого исцеляет все недуги, а также возвращает молодость и девственность. Но вся беда в том, что источник из-за людских грехов так оскудел, что дает в день по капле. Эти капли собирают служители храма и прячут в сокровищнице в особом сосуде. Выкради у них этот сосуд, Друкчен, и привези мне! Выкради, потому что они не продадут его ни за какие деньги! И милость моя будет к тебе безгранична.
Друкчен побледнел, но сказал твердо:
— Хорошо, госпожа, я выполню вашу просьбу.
— Выпьем вина, — сказала принцесса.
Они выпили по кубку вина и помолчали. Наконец принцесса заговорила вновь:
— Это опасное дело, Друкчен.
— Я понимаю, госпожа.
— Есть ли у тебя друзья в Чакравартине, Друкчен?
— Я только вчера прибыл и…
— Скажи мне правду, Друкчен. Ты можешь меня не бояться.
— Хорошо, госпожа. Тогда я все расскажу вам. Вчера ночью, когда я остался один, ко мне пришли пятеро удальцов, промышляющих кое-каким разбоем. Мы подружились, и они назначили меня своим главарем. Каверзных дел мы еще не совершали, так что…
— Это прекрасно! — захлопала в ладоши Ченцэ. — Боги благоволят к тебе, брат мой, вот и послали этих людей. Ах, недаром у тебя волосы из чистого золота! Где сейчас эти люди?
— Да простит меня госпожа, но они на чердаке моего дома и уж наверное слышали весь наш разговор.
— Сходи позови их, я хочу, чтобы они отправились в Сангё с тобой.
— Еще одно, принцесса…
— Что?
— Вчера ночью, побратавшись, мы с удальцами пошли в заведение «Озорная пташка». Там я встретил хозяйку, госпожу Мой-нян…
— И уж, конечно, не смог устоять? Зови и ее, хотя женщине труден будет путь в Сангё.
Друкчен поклонился и вышел из комнаты. Сначала он поднялся на чердак к разбойникам.
— Ну что? — спросил он. — Подслушали наш разговор с принцессой?
— Само собой, — ответил монах Куй по прозвищу Аист Не Вовремя.
— Что скажете на предложение принцессы?
— Давайте-ка все спустимся и предстанем пред ее очи, а там и решим, как ответить.
— Хорошо, спускайтесь, а я пока схожу за Мой-нян.
Наш герой отправился в потайную комнату за ширмами.
Мой-нян сидела там и вышивала.
— Что случилось, дорогой? — спросила она Друкчена. — Принцесса уже ушла?
— Нет, милая. Она хочет познакомиться с тобой. У нее есть задание для всех нас.
— Ох, — прижала шитье к груди Мой-нян, — что-то я боюсь.
— Не бойся, молись Будде Амитабе, и все получится.
Друкчен взял под руку свою возлюбленную и так вышел к высокородной гостье.
Перед принцессой Ченцэ уже стояли на коленях пять разбойников и земно кланялись:
— Да не прогневается на нас госпожа за наше непотребство!
— Я не гневаюсь на вас, встаньте, друзья, — сказала принцесса Ченцэ. — Теперь вы все хранители моей тайны. И если вы выполните то, о чем я прошу, моя милость к вам будет беспредельной. Если же ваши языки окажутся слишком болтливы, я найду вас и на дне моря.
— Госпожа может не беспокоиться, — сказал Куй. — Тайна ее умрет с нами.
— Я ручаюсь за них, — сказала, кланяясь, Мой-нян. — Это отличные ребята, ваше высочество.
— Что ж, хорошо. Теперь давайте все сядем, выпьем вина за встречу и обсудим, как вам лучше попасть в Сангё и в храм Благого Восьмеричного Пути.
Все сели за стол. Мой-нян прислуживала принцессе и разливала вино по кубкам. Выпив и закусив всяческой снедью, разбойники начали обсуждать свой план.
— Нам лучше всего идти под видом паломников, — сказал Куй. — Город Сангё всего в трех днях пути. Пойдем пешком, возьмем только одного яка с повозкой, чтобы Мой-нян могла ехать. Все-таки она женщина, и ноги ее слабы.
— А я считаю, все надо сделать по-другому! — сказала принцесса Ченцэ. — Не стоит прибедняться, иначе на пути в Сангё вас могут обидеть. Я дам Мой-нян свой паланкин на гравиподушке, вы все сядете на коней, вооружитесь как следует и поедете в Сангё под видом воинов, сопровождающих саму принцессу Ченцэ.
— Прекрасный план! — одобрила Мой-нян. — Но что скажет ваш будущий супруг, если узнает, что вы ездили без спросу в Сангё?
— Ох, — побледнела принцесса. — Тут начнутся такие расспросы, что мне лучше повеситься.
— Вешаться никому не надо, — сказал Друкчен. — Мы вооружимся и поедем под видом воинов, но в паланкине повезем Мой-нян под ее собственным именем. Разве госпожа хозяйка «Озорной пташки» не настолько богата, чтобы отправиться в паломничество!
— Верно, — сказала Мой-нян. — Надо, чтобы и тень подозрений не пала на принцессу.
— Хорошо, — улыбнулась принцесса Ченцэ. — Так и поступим. Отправляйтесь завтра же.
— Но где нам раздобыть оружие, доспехи и паланкин?
— Все это я достану, — заверила Мой-нян. — У меня большие связи. И главное, никто и не подумает, что это дело касается принцессы. Скажу, что для меня.
— Благодарю вас, — растрогалась принцесса. — Если вы сложите свои головы за меня, я постараюсь умолить богов, чтобы они дали вам благое перерождение.
Они пообсуждали дело еще некоторое время, а потом принцесса отправилась во дворец.
— Дорогой, — сказала Мой-нян Друкчену, — пусть пока удальцы едят, пьют и отдыхают, а ты сам иди со мной.
— Как скажешь, моя умница.
Разбойники, получив приказ от Друкчена полежать в неге, а потом отправляться в «Пташку», тут же наполнили вином чарки.
— Однако не упивайтесь сильно, — предупредила Мой-нян. — Завтра выступаем.
Вдвоем они вышли из дома Друкчена и направились в сливовый сад, где был пруд, заросший ирисами.
Они подошли к пруду. Было безлюдно и тихо, так, словно все люди растворились где-то в далекой дали.
— Ты умеешь удивляться, дорогой? — спросила, улыбаясь, Мой-нян.
— С тех пор как попал в Шамбалу, только и делаю, что удивляюсь, — ответил Друкчен.
— Тогда смотри.
Мой-нян воздела руки к небу и запела:
— О милостивые боги, грозные боги, благороднорожденные боги, великие боги, внемлите мне и гласу моления моего! Повелением своим дайте силы мне и право творить чудеса, как всегда до сего времени давали! Да встанут эти воды как две стены и да откроют сущее на дне! Внемлите мне, боги!
Мой-нян опустила руки и закрыла глаза. Губы ее все еще шептали молитву, и тут Друкчен увидел, что воды пруда расступились, встав как две стены и открыв небольшой дворец, бывший на дне пруда.
Мой-нян открыла глаза, взяла Друкчена за руку и сказала:
— Удивляешься ли ты?
— О да.
— Идем. Я познакомлю тебя с моей названой сестрой.
Они спустились на дно пруда, и вода не сомкнулась над их головами.
В подводном дворце их встретил призрак, страшный до того, что у Друкчена поджилки затряслись.
— О боги, кто это? — спросил он у Мой-нян.
— Это моя названая сестра — хранитель моих сокровищ, — сказала Мой-нян. — Смертному не выжить здесь, поэтому я призвала колдовством этого призрака.
