На стук в дверь каюты Взбрык не отозвался. Я взломал код замка — каюта оказалась пуста.
Мы идем в мою каморку, берем радиостанции и начинаем поиски. Начинаем с третьей палубы. Мне почему-то не верится, что Взбрык был убийцей.
Первым мы находим тело Патакона. Люч находит.
Патакон сидит в той же посадочной капсуле, где его нашли вчера, в той же позе. Дершог несколько удивлен увиденным. Такое впечатление, что он надеялся увидеть тушку артулунка, разделанную на порционные кусочки, и не увидел. Он уже составил мнение о Взбрыке, и получается, что ошибся. Маринг как всегда спокоен. Люч нервничает.
Мы переносим тело в морг, загружаем в ячейку.
— Коллеги, — вдруг говорит Дершог. — А почему пульт контроля за ячейками говорит, что у нас в морге хранится три тела?
— Как три? — бормочет Люч и идет к пульту.
Он спросил настолько это неестественно, что я начинаю его подозревать. Иду к пульту. Три столбика по двадцать восемь зеленых огоньков в каждом.
— Действительно, активированы три ячейки, — говорит Люч, — Первая, вторая и четырнадцатая.
Я подхожу к четырнадцатой ячейке, открываю дверцу, чуть выдвигаю поддон и тут же резко задвигаю его на место. Отхожу от ячейки и, медленно сползая по стене, сажусь на пол, коллеги смотрят на меня, опасливо подходят к ячейке, выдвигают поддон. Маринг глупо хлопает глазами, Дершог вскидывает брови, глубоко вздыхает, Люч закрывает глаза, обхватив голову четырьмя руками, отходит ко мне.
— Тот, кто активировал ячейку, — медленно выговаривает Дершог, — прекрасно разбирается в ее устройстве и управлении. Он не просто нажал на какие-то кнопки. Он запрограммировал ячейку как обычный холодильник, посчитав, что глупо пытаться сохранить жизнь Взбрыку, после того как разобрал его на части.
Люч медленно идет к выходу. Дершог и Маринг смотрят ему в спину.
— Что скажешь, следователь? — спрашивает меня Дершог.
— Круг сужается.
— Когда на модуле останутся двое, один из них будет наверняка знать, что второй — убийца, — говорит Маринг и тоже выходит их морга.
Вечером ко мне пришел Люч. Первая мысль, которая у меня появилась в голове, как только я увидел его, что он не пришел ко мне, а прокрался. Не только вид, но и взгляд Люча был заговорщицкий. Я, сидевший до этого на кровати и листавший «Графа Монте-Кристо», отложил книгу в сторону и приготовился услышать сногсшибательную новость.
— Есть идея, — чуть ли не шепчет Люч.
— А может, не надо? — спрашиваю я. — Такое ощущение, что чем больше мы суетимся, тем быстрее гибнем.
— Ты был прав, нужна засада.
— Когда это я предлагал устроить засаду?
— Не перебивай, — настаивает Люч. — Слушай. Среди нас четверых есть убийца. Согласен?
— Нет.
— Хорошо. Среди нас могут быть двое убийц, но один-то уж точно есть. — Он смотрит на меня, я киваю. — Так вот, я пытаюсь определить, кто это. Первое — это не я.
У меня появляется предположение, что Люч спятил. Мне очень не хочется в это верить, но, похоже, я прав.
— Второе — это не ты, — продолжает Люч.
— Почему это не я?
— Есть ряд свидетельств и доказательств… в общем, неважно. Остается Маринг и Дершог. Как определить?
— Кто из них завтра выживет, тот и убийца, — повторяю я мысль Маринга.
— Логично. А если они оба выживут?
Господи, я понимаю, что мы все потихоньку сходим с ума, но мне не хочется спорить с Лючем. И прогнать его… будет как-то не красиво.
— К тому же мне кажется, ты не горишь желанием просто ждать, пока тебя убьют. Поэтому нам нужна засада. Убийца все время пытается нас напугать. Сегодня он попробует еще раз украсть из морга тело Патакона и положить в капсулу.
— Может, ему проще сознаться? — спрашиваю я. — Люч, ты считаешь его полным идиотом. Так нельзя. Нельзя недооценивать противника.
— Переоценивать его тоже вредно.
— Хорошо. Возьмем нейтральный вариант. Он может больше никого не убить. Или же взять паузу на день, два, три, неделю…
— Ничего подобного. Он обязательно продолжит сегодня ночью. Атмосферу необходимо нагнетать, а иначе не будет нужного эффекта.
«Идея Люча подстава, — эта мысль гвоздем заходит в мой мозг. — Самая элементарная подстава. Кого я подозревал с самого начала? Люч, Маринг, Дершог. Кто остался в живых? Люч, Маринг, Дершог. Второй вариант менее убедительный, но не менее реальный: Люч сошел с ума. И в первом, и во втором случаи не идти нельзя. Ну что же, сыграем в охоту на тигра с козленком на веревочке. Пусть козленком буду я».
— Где будем караулить?
— На третьей палубе. Так ты мне поможешь?
Для приличия делаю вид что задумался, мол, еще не решил.
— Хорошо. Давай попробуем.
Люч уходит, а я закрываю глаза и пытаюсь сообразить, сколько у него помощников. От этого зависит, как я буду себя вести.
В условленный час мы с Лючем пришли на третью палубу и, рассредоточившись, заняли позиции для наблюдения недалеко от шлюзов с посадочными капсулами. Я взвел курок и приготовился к самому худшему: на меня набросятся все трое. «Почему они не пристукнули меня еще в морге, а притащили сюда? Откуда мне знать. Может, у них игра такая».
Ждать было нестерпимо. В половине четвертого на лестнице послышались шаги. Я снова почувствовал волнение. Моя нервная система настолько расшатана, что можно и не пытаться успокоится. И тут у меня закружилась голова. Совсем не кстати дал о себе знать голод. Я начал глубоко дышать, но на четвертом вздохе замер, словно мне в глотку забили чопик. По коридору на меня шел Патакон. Он даже не шел, он медленно плыл, словно лунатик по коньку крыши. Не могу сказать, что я сильно набожный человек, но губы сами начали шептать:
— Отче наш, живущий на небесах. Да святится имя Твое…
— Заходи со спины! — гаркнул Люч. — Лови его! Патакон вздрогнул, подпрыгнул на месте и обернулся.
Я пришел в себя. Люч с грохотом выскочил из укрытия и преградил Патакону дорогу к шлюзам и второму трапу. Я спрятал пистолет и вышел из укрытия.
Патакон смотрел на нас напуганными глазами и пытался сообразить, что же ему делать дальше.
— Ах ты, скотина, — медленно, но внятно проговорил Люч, скрестив на груди две руки, а двумя другими подбоченясь.
Но вдруг испуг Патакона быть съеденным прошел, и его место занял другой. Он влип.
— Я… Я все объясню… У меня не было другого выхода, — неуверенно лепетал Патакон. — Выхода не было…
— Значит, это ты убил Дельфа? — зло сказал я, решив не давать Патакону опомниться. — Потом рассказал нам страшную историю и сам умер. Призраку убивать ведь легче, правда? На него никто не подумает.
— Я никого не убивал…
— А ты знаешь, что с тобой сделает Дершог? — спросил Люч. — Все были уверены, что это он тебя укокошил.
— Я не хотел, чтобы кто-то пострадал, я просто хотел выжить…
Мы отвели Патакона в кают-компанию. Я остался его караулить, а Люч пошел будить Маринга и Дершога. Было видно, что эти несколько минут ожидания стоили Патакону очень многого. Он стал совсем белым, его тощие лапки мелко подрагивали. Да он и сам дрожал как осиновый лист.
Первым появился Дершог. Остановившись в дверях, он подбоченился, как будто украдкой облизнулся, причмокнул, сглотнул слюну и сел на свое любимое место. Маринг выглядел сильно заспанным. Похоже, ему было все равно, что Патакон оказался живым. Последним пришел Люч. Он сначала сел в кресло, возле шахматного столика, после чего встал и окинул всех присутствующих взглядом.
— Для начала, коллеги Маринг и Дершог, я хочу перед вами извиниться, — объявил Люч и начал прохаживаться по кают-компании. — Я подозревал вас в убийстве.
— А где Взбрык? — спросил Патакон. Люч сделал вид, что не услышал вопроса.
— Именно поэтому я уговорил Сергея устроить этой ночью засаду. И, как видите, не зря. Ну-с, — Люч посмотрел на Патакона и опустился напротив него на диванчик. — Рассказывай. Как, что и когда ты сделал?
Патакон шмыгнул носом, одарил нас затравленным, извиняющимся взглядом. Подозрение, родившееся в моей голове в первые минуты, уже давно улетучилось. Теперь я был уверен, что он никого не убивал.
— Перед общим осмотром жилого модуля, — словно нашкодивший школьник начал Патакон, — я зашел к Дельфу попросить таблетку от головной боли. Мы разговорились, он сказал, что не стоит бояться Дершога. Что сказанное в кают-компании не намек и никакого продолжения иметь не будет. Мы долго говорили. И вдруг он сказал, что если будет уж совсем страшно, выпей две таблетки тирокана. На артулунков он действует очень быстро. Замедляет ритмы сердца, гасит мозговую активность. В общем, у окружающих будет полное впечатление, что ты умер. Подтверждать смерть придется мне, и я это сделаю. После чего положу в ячейку для хранения, буду поддерживать жизнь препаратами. Тирокан имеет ограничение по времени действия, для артулунков это двадцать девять — тридцать часов.
