Князь отстранился первый, но отпускать Розу не спешил, прижав её к плечу и продолжая тихонько поглаживать. Она всё не могла отдышаться, а губы покалывало и тянуло облизнуть, а ещё, они норовили расплыться в широкой, довольной улыбке. Теперь Роза верила, что понравилась Элмору и просто так, сама по себе, безотносительно к пророчеству. Да и её влечение к нему глупо отрицать, причём не только в физическом плане. Пальцы второй руки ночного гостя перебирали светлые локоны девушки, и так хорошо ей было, уютно и спокойно, и не хотелось нарушать тишину…
— Надо чаще тренироваться, — шепнул князь ей на ушко ну очень довольным голосом, вызвав у Розы вспышку смущения, и она порадовалась, что Элмор не видит её лица. — Судя по всему, целоваться ты в том мире не успела научиться.
Щёки жгло так, что от них можно было спички зажигать, и Роза зажмурилась, пробормотав:
— Нахал… Ну нет, и что? — она отстранилась и с вызовом посмотрела на его лицо, находившееся очень близко от её.
— Будем учиться, — невозмутимо отозвался Элмор с шальной ухмылкой, обхватил её лицо ладонями и чмокнул в нос. — Всё, Рози, я пошёл, скоро рассвет. Не скучай, — ещё раз коснувшись её губ, князь отстранился и легко вскочил на подоконник. — Спокойной ночи, ваше высочество, — отвесив поклон, он бесшумно исчез за окном.
Прерывисто вздохнув, Роза ещё постояла перед открытым окном, глядя в действительно начавшее светлеть небо с мечтательной улыбкой, потом прикрыла его и вернулась в постель. Уснуть удалось не сразу, взбудораженные эмоции не желали успокаиваться, да и сердце то и дело срывалось на сумасшедший стук, стоило только вспомнить объятия крепких рук и прикосновения тёплых губ… Зажмурившись, Роза зарылась в подушку, строго приказав себе не углубляться слишком в романтику — и без того проблем хватает, чтобы ещё сейчас некстати влюбиться, что бы там пророчество не говорило. Хотя, про любовь там как раз ни слова… Но чувствам не прикажешь… На этой мысли Роза наконец уснула, уже до самого позднего утра.
А вот канцлер только-только собирался лечь, когда принцесса уже видела первые сны. Сначала затянувшийся приём, как всегда, гости веселились до середины ночи, потом Эстерази отдыхал, не торопясь ложиться и позволив себе бокал бренди перед сном, у камина. По правде говоря, благородный дон не горел желанием устраиваться на постели, ибо с некоторых пор засыпать он боялся. И надеялся, что алкоголь поможет уснуть без кошмаров… А ещё, что хозяин появится в зеркале, а не во снах — ведь вчера Эстерази позволил себе немного изменить первоначальный план, что точно не останется незамеченным, и ещё неизвестно, как хозяин к этому отнесётся. Но что поделать, если бы всё пошло так, как они задумали изначально, всё было бы в порядке, но ведь появились эти тёмные, которые двадцать лет сидели и не высовывались, а теперь нарисовались, да ещё как не вовремя! Пришлось на ходу соображать и менять, иначе всё провалилось бы совсем. И когда король Ольвад успел подписать это соглашение! Эстерази поджал губы, сделал глоток бренди и покосился на зеркало, которое по-прежнему отражало лишь комнату. Посидев ещё немного и допив, канцлер вздохнул, отставил бокал и направился к кровати. Надо всё-таки лечь, скоро утро, а день предстоит хлопотный.
…Здесь было настолько жарко, что казалось, волосы сейчас начнут потрескивать и скручиваться, а тело расплавится, как кусочек воска в огне свечи. Эстерази был растянут между двумя столбами, к которым цепями прикрутили его руки, и кто-то очень старательный медленно и со вкусом сдирал у него кожу со спины, узкими полосками, а после тщательно посыпал рану солью с перцем. Кто это был, Эстерази не мог посмотреть, ведь мучитель стоял за спиной, и закричать от адской боли он тоже не мог, только беззвучно разевал рот, вытаращив глаза и ничего не видя вокруг. Если бы кто-то мог заглянуть сейчас в спальню к благородному дону, он бы увидел неприглядное зрелище корчившегося в муках спящего канцлера с искажённым лицом и распахнутом в немом крике ртом. А страшный сон всё не заканчивался, и боль сжигала тело и превращала кости в пепел, Эстерази казалось, он стёр зубы в крошку, и время вовсе остановилось в этом страшном месте.
Всё прекратилось внезапно — исчезла боль, столбы, цепи, и вокруг остался только серый клубящийся туман, в котором возник расплывчатый силуэт в плаще цвета запёкшейся крови, и из-под капюшона на канцлера смотрели знакомые глаза, прожигавшие его, казалось, насквозь. И в них плескался гнев.
— Кажется, ты забыл, Сильвар, что бывает с моими слугами за непослушание? — свистящим шёпотом произнёс хозяин. — Надеюсь, сегодняшнего урока тебе хватит, чтобы вспомнить.
Эстерази открыл было рот, чтобы заверить, что он ни в коем случае не собирался обманывать, ведь у него не оставалось иного выхода, кроме как поменять план, но не смог произнести ни слова. К нему протянулась рука в красной перчатке, сжимавшая свёрнутый кнут, и приподняла последним подбородок канцлера так, что тот с трудом мог сглотнуть, так сильно рукоятка вжалась в его горло.
— Я закрывал глаза на твои мелкие шалости, но если я из-за них не получу того, чего хочу, тебе крепко не поздоровится, — продолжил хозяин тем же страшным голосом, отдававшемся в каждой клеточке болезненным эхом. — Запомни, девчонка должна полностью и безоговорочно доверять тебе, и если после вчерашнего у неё появятся подозрения, тебе не поможет и заступничество всех светлых богов, ни тебе, ни твоим родственникам!
Эстерази знал, что это не пустая угроза, и клацнул зубами, поспешно кивнув. От ужаса у него заледенели пальцы на руках и ногах, он не мог отвести взгляда от страшных глаз, страстно желая, чтобы кошмар наконец прекратился и его отпустили.
— То-то же, — прошипев эти слова, хозяин убрал кнут, и фигура растаяла в воздухе.
Канцлер проснулся у себя в спальне в холодном поту, с бешено колотящимся сердцем и пересохшим горлом. За окном едва занимался рассвет, но сна у дона уже не было ни в одном глазу. Он встал, закутался в халат и устроился перед почти потухшим камином, плеснув себе ещё бренди и уставившись на подёрнутые пеплом угли невидящим взглядом. Да, наследница его раздражала своей глупостью и недалёкостью, но плюс в этом был: похоже, она его ни в чём до сих пор не подозревает и верит в то, что он действует исключительно на благо Розы. Конечно, хорошо бы получить ещё дополнительный рычаг воздействия на принцессу, чтобы уж наверняка. Хорошо, она не лезет в государственные дела и поддаётся лести. Жаль всё-таки, что не получилось с камнем, хотя ведь можно устранить и после коронации…
Эстерази задумчиво прищурился, сделал несколько глотков бренди. Что ж. Да, планы претерпели изменения, но это не смертельно, всё равно будет так, как надо ему, канцлеру. И тёмные не помешают. Позволив себе удовлетворённую улыбку, дон прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Надо продумать следующий ход, так, чтобы осечек не случилось.
Когда к Розе пришла Кейли, будить к завтраку, девушка, несмотря на насыщенную ночь, чувствовала себя вполне выспавшейся. Часы показывали девять утра, за окном занималось чудесное солнечное утро, и настроение у девушки было отменным. Повернув голову, она увидела на подушке синюю розу, на лепестках которой ещё блестели капельки росы, и сердце Розы забилось быстрее. Она взяла цветок, прикрыла глаза и провела бутоном по губам, вдохнув тонкий аромат. «Вот ведь, неугомонный!» — мелькнула у неё мысль, однако в груди потеплело от такого красноречивого подтверждения, что ей ничего не привиделось. В памяти всплыл их с Элмором разговор и поцелуй, от чего щёки Розы расцвели румянцем, а на губах появилась мечтательная улыбка.
— Доброе утро, — поздоровалась Кейли и хитро прищурилась, заметив состояние наследницы и розу в её руках. — Ночь хорошо прошла?
— Ой, даже не представляешь, как, — Роза томно потянулась, прикрыв глаза, потом поймала горящий нездоровым любопытством взгляд горничной и тихо рассмеялась. — Эй, нет, совсем не так, как ты подумала, пошлячка! — девушка села в кровати и откинула одеяло, потом лукаво глянула на Кейли. — Но у меня были гости, да, — понизив голос, добавила она.
Девушка хмыкнула и кивнула.
— Вижу, — весело отозвалась она и взяла цветок. — Давайте, в вазу поставлю.
— Кстати, думаю, здесь мы можем теперь говорить нормально, — Розе пришла в голову мысль, что второе посещение Элмором её спальни имело под собой и вторую причину, поважнее, чем порадовать цветком.
Он же обещал разобраться с защитой комнаты, и наверняка позаботился ещё и об охране от прослушивания.
— Это хорошо, — серьёзно кивнула Кейли. — Там фрейлины уже собрались в гостиной, торжественный завтрак уже через час. Они вас сопровождать будут, и надо распределить между ними обязанности, кто за что отвечает.
