— Нет-нет. — Майра в ужасе спряталась за Зев и зарыдала. — О, мой несчастный дом! О, мои бедные дети!
— Вы не должны уклоняться от обязанностей жены, — назидательно заметила Зев.
— Этот горький пьяница больше мне не муж, — ответила Майра. — В нашей стране законы защищают женщин.
— Папочка! Иди к папочке! — завопил Фредрик.
Майра с отвращением смотрела на мистера Парди.
— Если ты думаешь, что я позволю тебе разрушить мой дом, то ты — сумасшедший. Я требую развода.
Наступило молчание.
— Развода? — переспросил Фредрик почти нормальным голосом.
— Ты что, не слышал? Утром иду к адвокату.
— Не позволяй ей сделать это, Фредди, — вставила Зев. — У тебя есть права на детей.
— Нет в стране такого суда, который бы отобрал детей у матери!
Зев вздохнула.
— Подозреваю, Фредди, что детей ты потерял.
— При разводе я буду сражаться за каждый пункт, — заявил Фредрик. — Во мне все стонет и плачет. Уо-уи-УУУУ!
Раздался резкий стук в дверь.
— Еще раз крикнете, и я вас тут же выставлю из отеля, — прошипел злобный мужской голос.
— Тшш! — одновременно произнесли обе женщины.
— Да я его… одной левой… — И вдруг Фредрик заплакал. — Майра, ты не должна меня покидать! Кто же будет обо мне заботиться?
Снова все замолчали.
— А твоя… подруга? — нерешительно спросила Майра.
— Ну уж нет! — воскликнула Зев. — С меня хватит папочки-пьяницы. Я выхожу из игры!
— Моя дорогая! Вы должны! Только вы сможете держать его в руках! — стала умолять Майра.
— Ну дааа…
— Я вам хорошо заплачу, — торопливо заговорила Майра, роясь в сумочке. Достав чековую книжку, она сказала: — Сейчас даю вам тысячу долларов, а первого января каждого следующего года вы будете получать по пять тысяч. Только одно условие: вы не должны появляться в Нью-Йорке.
— Не знаю… — колебалась Зев.
Фредрик незаметно толкнул ее ногой.
— Ну, хорошо, — вздохнула девушка. — Придется, видно, выйти за него замуж. После вашего развода.
— Так будет лучше для детей, — решила Майра.
— Что же, Майра? Это конец?
— Я скажу детям, что их отец погиб в автомобильной катастрофе, — объявила Майра, подошла к двери, открыла ее, с любовью посмотрела на Зев и, издав подобие стона, удалилась.
Несколько минут Зев и Фредрик стояли неподвижно. Вдруг девушка подпрыгнула, ликующе размахивая чеком, и обняла мистера Парди.
— Ну и спектакль ты устроил! Даже я сначала подумала, что ты пьян. — Она, хохоча, упала на кровать.
— Спектакль? Какой спектакль? — прошептал Фредрик.
Он внимательно посмотрел на девушку и двинулся к ней. Когда Фредрик проходил мимо выключателя, комната погрузилась во тьму.
— Детка! — прорычал он.
Прошло шесть лет. Зев и Фредрик теперь живут на западном побережье. Он занимает пост профессора йоги в Калифорнийском технологическом. Они очень прилично существуют на его зарплату и тот чек, который регулярно приходит с востока.
Супруги прекратили сеансы левитации для публики, даже в качестве примера для студентов. Однако иногда ранним утром звери из ближайшего леса удивляются, видя, как профессор и его жена летят высоко над водами озера Миопик, держа за руки своего пятилетнего сына Шияма.
Да, дом Парди самый счастливый и самый веселый во всем университетском городке. Но там никогда не подают спиртного. На этот счет Зев тверда как скала.
Дэймон Найт
Великий навозный бум
У придорожной вывески «КОРЗИНЫ И СУВЕНИРЫ» в клубах пыли остановился длинный блестящий автомобиль. Чуть подальше над простоватым зданием со стеклянным фасадом висела другая вывеска, гласившая: «КОФЕЙНАЯ МЕЛЬНИЦА СКВАЙРА КРОУФОРДА. ПОПРОБУЙТЕ НАШИ ПОНЧИКИ!» А дальше простиралось пастбище с коровником и силосной ямой, отнесенной подальше от дороги.
Двое пришельцев спокойно сидели в машине и смотрели на вывески. У них была фиолетовая кожа и маленькие желтые глаза. В серых твидовых костюмах они выглядели почти как люди. Только всегда прятали подбородки, укутывая их оранжевыми шарфами.
Марта Кроуфорд вышла из дома и, вытирая руки о фартук, подбежала к киоску с корзинами. У киоска стоял ее муж, Лльюэллин Кроуфорд, и жевал кукурузные хлопья.
— Что угодно, сэр? мэм? — нервно спросила Марта, оглядываясь на мужа в поисках поддержки. Лльюэллин похлопал ее по плечу. Им еще не доводилось видеть пришельцев так близко.
Один из пришельцев лениво вышел из машины и уставился на Кроуфордов. Он (или оно) попыхивал сигарой, засунутой в отверстие в оранжевом шарфе.
— Доброе утро, — все еще нервничая, сказала миссис Кроуфорд. — Корзинку? Сувенирчик?
Пришелец мрачно блеснул желтыми глазками. Его лицо ничего не выражало. Шарф скрывал подбородок и рот, а может быть, и еще что-то. Некоторые говорили, что у пришельцев нет подбородков, другие — что у них вместо подбородков нечто такое кривое и ужасное, что людям невыносимо на это даже смотреть. Пришельцев называли герками, потому что появились они с планеты Зета Геркулеса.
Герк глянул на корзины и безделушки, висящие над прилавком, и пыхнул трубкой. А потом произнес неотчетливо, но понятно:
— Что это такое? — И указал вниз когтем трехпалой руки.
— Маленькая индейская куколка? — почему-то пискнула Марта. — Или календарь на березовой коре?
— Нет, это. — Герк показывал вниз.
Кроуфорды перегнулись через прилавок и увидели, что герк смотрит на что-то большое, бурое и круглое.
— Это? — неуверенно переспросил Лльюэллин.
— Это.
Лльюэллин Кроуфорд покраснел.
— Ну-у, это просто коровья лепешка. Вчера корова с сыроварни отбилась от стада и обронила это. А я и не заметил.
— Сколько стоит?
Кроуфорд в недоумении уставился на него (или на нее) и спросил:
— Что вы имеете в виду?
— Сколько стоит коровья лепешка? — прорычал пришелец, продолжая пыхтеть сигарой.
Кроуфорды обменялись взглядами.
— Никогда не слышала… — начала полушепотом Марта, но муж шикнул на нее и, откашлявшись, сказал:
— Я бы хотел десять цен… Ну, я не хочу вас надуть, четверть доллара годится?
Пришелец достал большой кошелек с мелочью, положил четвертак на прилавок и что-то сказал своему спутнику, сидящему в машине.
Второй пришелец вышел из автомобиля, неся квадратную шкатулку и лопату с золотой ручкой. Она (или он) осторожно подняла лопатой коровью лепешку и положила ее в шкатулку.
Пришельцы сели в машину, взревел мотор, и в облаке пыли герки скрылись из виду.
Кроуфорды проводили их взглядом, потом посмотрели на сверкающий четвертак, лежащий на прилавке. Лльюэллин взял монету и подбросил в воздух.
— Вот и славно! — сказал он и начал хохотать.
Целую неделю по всем дорогам в огромных сверкающих автомобилях разъезжали пришельцы. Где они только ни побывали, что только ни посмотрели! И за все расплачивались сияющими новенькими монетками и хрустящими купюрами.
Шли какие-то разговоры против правительства, которое допустило их на Землю, но они способствовали процветанию бизнеса и не причиняли никаких неприятностей. Одни из них называли себя туристами, другие студентами, проводящими социологические исследования.
Лльюэллин Кроуфорд пошел на соседнее пастбище, набрал коровьих лепешек и сложил их у киоска с корзинками. Он предлагал лепешки каждому проходящему мимо герку и получал по доллару за штуку.
— Но зачем им нужны эти лепешки? — недоумевала Марта.
— Не все ли тебе равно? — отвечал муж. — Им нужны лепешки, а у нас они есть! Если снова позвонит Эд Лейси насчет закладной, скажи ему, чтобы не беспокоился.
Лльюэллин расчистил прилавок и разложил на нем новый товар. Сначала он поднял цену до двух долларов за лепешку, потом — до пяти.
На следующий день он заказал новую вывеску: «КОРОВЬИ ЛЕПЕШКИ».
