Услышав эту тираду, Сеня едва не подавился собственным языком. Похоже, этот недомерок решил поухаживать за его девушкой! От одной только мысли об этом Рабинович был готов разорвать говорливого гнома на части, однако Ингвина отодвинула его в сторону и с пылающими от смущения щеками вышла вперед. Сняв с головы шлем, она одним движением распустила косу и рассыпала действительно прекрасные волосы по плечам. Синий карлик и мастер внимательно посмотрели на них.
– Ну что, Эйтри, подойдет? – неожиданным после цветистой тирады деловым тоном поинтересовался «большой босс» у своего спутника.
– Ага, Стурл, то, что нужно, – довольно хмыкнул мастер.
– В общем, так, благородные чужеземцы, – обращаясь к ментам, проговорил Стурл Синий голосом председателя правления финансовой корпорации. – Мы готовы впустить вас и вашу спутницу в пределы Свартальхейма, но на одном условии, – карлик сделал многозначительную паузу. – Воительница должна остричь свои волосы и подарить их нам.
И тут его едва не размазала по стене звонкая пощечина Ингвины.
Стурл побледнел, если в его ситуации такое было вообще возможно. И без того серая кожа гнома приобрела какой-то синеватый оттенок, становясь похожей на незрелый баклажан. Карлик после оплеухи нашей очаровательной воительницы с большим трудом отклеился от стены и с легким оттенком презрения, смешанного с удивлением, посмотрел на Ингвину снизу вверх. Люди ничего не заметили, но я ясно ощутил запах страха, волнами исходящий от гнома и перебивавший его обычные ароматы: запах металла, масла и каких-то неизвестных мне химикатов. В общем, не гном, а лаборатория Андрюши Попова после баллистической экспертизы. Вот только запаха пороха в его парфюме не хватало.
Солдаты Брагги, увидев такое надругательство над своим вождем, рванулись вперед. Но похлопывание дубинки Жомова о раскрытую ладонь и мой предостерегающий рык замедлили их бег, а высоко поднятая рука Стурла и вовсе остановила. Карлик был абсолютно спокоен, и со стороны могло показаться, что получать пощечины от жительниц Митгарда для него – привычное дело. А вот Ингвина на достигнутом останавливаться не собиралась. Она резко тряхнула головой, отбрасывая копну волос за спину, и вновь выхватила меч из ножен. Еще секунда, и она разрубила бы гнома пополам (кстати, первый раз вижу такую реакцию женщины на обычную просьбу постричься!), но Сеня обхватил ее сзади двумя руками и не дал нанести удар.
– Тихо, Ингвиночка. Тихо, милая, – проговорил он, явно млея от прикосновения женского тела. Пеликан, сексуально озабоченный. – Сейчас мы со всем разберемся.
Как я заметил, человеческие самки, то бишь женщины (ну, никак правильное название не запомню!), довольно странные существа. То вдруг они проявляют чудеса дальновидности и предусмотрительности, а то не хотят подумать не только о возможных событиях завтрашнего дня, но и о нескольких следующих минутах. Ингвина была типичной представительницей своего подвида. Вчера ее мысли целиком были заняты определением своего будущего на основе туманного предсказания базарной гадалки, и она из-за этого даже тронулась (и головой тоже!) в далекий путь, а сегодня, пообщавшись с местным парикмахером, решила плюнуть на конечную цель и в ответ на предложение Стурла решила сама удалить его волосы. Причем вместе с головой.
Сене, хоть и не без труда, удалось удержать девицу в состоянии относительного покоя. Я старался к этой парочке близко не подходить, поскольку на собственном опыте знаю, как бывает опасна разъяренная женщина. Оказаться рядом с дамой, решившей во что бы то ни стало добиться своей цели, куда опаснее, чем, например, написать на глазах у Вани Жомова на его же собственной двери: «Все менты – козлы!» А вы, я надеюсь, уже догадываетесь, что после этого может последовать?!
Вот и я, во избежание нанесения мне Ингвиной непредумышленных тяжких телесных повреждений, приведших бы к летальным последствиям, отодвинулся от взбесившейся парочки подальше. Воительница в лапах развратного Сени извивалась, как кошка в зубах бульдога. Мой Рабинович покраснел от натуги, однако продолжал крепко удерживать даму в своих объятиях. Впрочем, недостаточно крепко, поскольку Ингвина все же умудрилась пнуть его в известное место ниже пояса. Сеня ойкнул и, зажав ладони между бедер, присел на корточки… Знаю, что больно. Но тебя никто лапать бабу не просил!.. Кстати, Ингвина разделяла мое мнение.
– Сам виноват, – буркнула она, почему-то сразу успокоившись. Видимо, уже удовлетворила свои хищнические инстинкты. – Не стоило вмешиваться в мои личные дела.
– С вами все в порядке? – участливо поинтересовался Стурл, подходя поближе к Рабиновичу.
– Чувак, отвали. Не видишь, человеку плохо? – заступился за Сеню Жомов.
– Ничего-ничего, – сквозь зубы процедил Сеня, с трудом разгибаясь. – Все в порядке. У меня все хорошо. У меня все будет отлично. Я вижу сверкающую белую точку и стремлюсь к ней. Она поведет меня за собой туда, где я обрету блаженство и покой…
– Э-э! Очнись, Сеня, у тебя крыша поехала! – обеспокоенный Ваня потряс Рабиновича за плечи, а затем обернулся к Ингвине. – Ну ты даешь, подруга. Нашла себе футбольный мячик. Так же человека инвалидом сделать можно!
Не скажу, чтобы меня особо беспокоили детородные качества Рабиновича (разве что из чувства половой солидарности), однако вряд ли хоть один нормальный пес мечтает иметь хозяина-идиота. Я подошел к Сене поближе и сочувствующе посмотрел ему в глаза. При моем появлении в карих буркалах Рабиновича промелькнул первый проблеск разума. Он потряс головой и, натянуто улыбнувшись, ляпнул ни к селу ни к городу:
– Мурзик, фу!
Ты чего, Сеня, сбрендил? Это разве я у тебя что-нибудь откусить собирался? Ледышке своей «фу» говорить нужно было… А впрочем, что это я надрываюсь? Ведь знаю прекрасно, что все равно останусь непонятым. Поэтому я оборвал себя на половине фразы и отошел к противоположной стене, решив больше не вмешиваться в ход событий. Пусть без меня разбираются, если смогут.
А Рабинович к тому времени окончательно пришел в себя и осмотрелся по сторонам, словно проверяя, все ли на местах. Затем старательно разгладил форму, поправил фуражку и глубоко вздохнул. Стурл наблюдал за этими манипуляциями Рабиновича с выражением сочувственного понимания на лице. А когда Сеня наконец успокоился, карлик проговорил, обращаясь к нему:
– Я вижу, вы тут самый разумный из всех. Мне вполне понятно ваше желание посетить Свартальхейм, но мое предложение остается в силе. И сейчас есть только три решения существующей проблемы. Либо мы получаем золотые волосы вашей спутницы, либо вы возвращаетесь в Митгард и забываете об этом месте, либо пробуете прорваться в нашу страну силой. Но в последнем случае обязан вас предупредить, что брисинги давно готовы к встрече любого вторжения. Вы можете уничтожить этот маленький отряд погранстражи и войти в пределы государства, но даже до второй полосы укреплений вы не дойдете. Как бы ни было велико ваше могущество, у нас достаточно огневой мощи, чтобы противостоять любому вторжению…
– Хватит пургу гнать, – отмахнулся от него Рабинович. – Никто войну начинать не собирается. Дайте нам немного времени, и мы решим все проблемы.
– Хорошо. Брисинги умеют ждать, – надменно кивнул головой Синий Стурл и, круто развернувшись, отошел к медным воротам.
Остановившись около Брагги, гномий босс что-то скомандовал вполголоса. Я, хоть и не страдаю глухотой, на таком расстоянии разобрать его слова не мог, но понял, что начальство гневается. Командир погранстражи коротко кивнул головой и приказал своим воинам строиться в походную колонну. Через пару минут потрепанный междоусобицей отряд отбыл в неизвестном мне направлении, а на смену ему пришла более многочисленная группа.
Часть из них была вооружена все теми же арбалетами, а часть вновь прибывшего отряда несла в руках обнаженные секиры размером чуть больше обычных кухонных топориков для разделки мяса. Кроме того, вновь прибывшее подразделение на самой настоящей дрезине привезло к дверям катапульту и тут же привело ее в состояние боевой готовности. Мне лично не хотелось получить каким-нибудь каменным кокосом по голове, поэтому я предпочел отодвинуться подальше.
А мои менты на передислокацию вражеских войск не обратили никакого внимания. Сгрудившись около обиженной воительницы, они попытались убедить девушку пожертвовать пышной прической в качестве платы за вход в новый кинотеатр под названием «Свартальхейм». По-моему, зря старались. Уж если женщина что захочет, то и господь бог ее не отговорит. Впрочем, ничто не мешало Сене попробовать перещеголять Творца. Что он и сделал.
– Ингвиночка, я, конечно, понимаю, что жалко расставаться с такими пышными волосами, но разве тебе не хочется быть первой женщиной, увидевшей Свартальхейм? – вкрадчиво проговорил он. – К тому же, как мне кажется, короткая прическа тебе вполне подойдет. С ней ты даже моложе выглядеть будешь.
