Как раз в черные очки недокусанного вампира уставился Харри Проглоттер, покинув инфернет.
— Привет, — сказал прячущийся за линзами неулыбчивый негр. — Я — Блеет. Блеет — это кликуха, а не глагол. Чего же ты, малый, в угол забился? Может, вампиров испугался?
— А откуда тут, в дуремаркете, вампиры? — удивился Харри.
Он немного позавидовал Блеету из-за кожаного наряда, а также всяких ножичков, арбалетиков и пистиков, обильно развешанных на теле главного врага упырей.
— Они повсюду, — строго проговорил Блеет. А после того, как расплодились вампиры, жрущие вампиров, и вампиры, жрущие вампиров, жрущих вампиров, вообще начался бардак. Но ты прикинь, а вдруг народятся вампиры, пожирающие вам…
— Да, настанет полный алес, — поспешно согласился Проглоттер. — Но ведь сейчас день, а ваши клиенты днем по рынкам не гуляют. Загара боятся.
— Верно. Зато в канализационных ходах можно шляться круглые сутки, — Блеет указал вниз.
Харри поглядел под ноги. О, да он сидел на люке! — Отойди-ка, не мешай деуnыризационным мероприятиям, — велел Блеет. — Меня наняла дирекция дуремаркета. Так что шевелись, крепыш… Слушай! А пойдем ко мне в оруженосцы? Будем как Дон Кихот и Санчо Панса, а?
— Спасибо, но у меня дела. Мир спасаю.
— Тогда удачи. Штука нужная. И кстати, зайди в лавку старины Транквилла. Перед битвой за мир его укольчики — самое оно. Я у него антивампирскую сыворотку покупаю. Отличное качество, не пожалеешь.
— А где лавка-то? — оживился Харри.
— Вон, видишь мачту с большим рекламным шприцем на вершине? Лавка Транквилла там. — Блеет снял крышку и начал спуск в люк. — Счастливо, малыш!
— И вам. На досуге побродите в окрестностях ацтекских пирамид. Будет интересно.
Проглоттер чувствовал неумолимо приближается час «Ч» когда может понадобиться любая помощь. Он зашел к Транквиллу, выбрал прививку. Когда милая медсестричка всадила длинную иглу в то место, куда назначают «внутримышечно», вкачала туда пятьдесят кубиков сыворотки и вытащила иглу, жмурившийся от боли Харри широко распахнул глаза и ошалело проговорил
— Я знаю джиу-джицу!
Путь от дурынка к Стоунхренджу занял два часа хода с оханьем и припаданием на ужаленную шприцем ногу.
Перед тем как на горизонте появилось вожделенное каменное нагромождение, Харри Проглоттера догнал волк Амадеус фон Лохкарт.
— Ну, наконец-то! — сказал фон Лохкарт, приняв человеческую форму, но все еще высовывая по привычке язык.
— Здравствуйте, господин учитель, — вежливо поприветствовал Амадеуса Харри.
Мальчик замедлил шаг. Лохкарт убрал язык и расправил мятый наряд.
Высшее искусство оборотничества заключается в том, чтобы при превращении в зверя сохранить одежду, растворив ее волокна в шерсти, а при обратной трансформации восстановить. Амадеус это умел.
В темном небе, затянутом грозовыми тучами, проскочили громовые разряды.
— Привет, Проглоттер, — преподаватель контрпорчи пошел рядом с учеником. — Ну, ты задал мне задачу! Я ведь с самого начала твоего путешествия тебя догоняю.
— Извините, господин учитель, я не специально. Лохкарт внимательно посмотрел на Харри
— А ты повзрослел.
— Вряд ли. Просто, как мне кажется, я иду на гибель. Это несколько взрослит, не находите? — мальчик криво улыбнулся.
Амадеус растерялся. Он был неплохим учителем, но в классе обычно такие разговоры не ведутся…
— Знаешь, Харри, — проникновенно начал Лохкарт. — Я спасал мир минимум трижды. Только об этом никому не известно, к сожалению… Я проклят с рождения. Серьезный, сильный и сложный сглаз. Сейчас ты недоумеваешь отчего преподаватель антисглаза и контрпорчи живет с таким грузом? Эх, снять-то его можно, однако чародей, меня сглазивший, увязал проклятие с моими умственными способностями. Удалишь щупальца проклятия — лишишь меня разума. Представляешь, каков выбор? Счастливый дурачок или безвестный герой. Мне мозги дороже…
Для Проглоттера история учителя была сюрпризом.
— Я к чему? — продолжал Амадеус, стремясь взбодрить Харри. — Если бы я отчаялся, то вряд ли принес бы пользу. И скорее всего, не выжил бы. Слыхал притчу о двух лягушках, угодивших в горшок со сметаной?
— Первая сложила лапки и утонула, а вторая бултыхалась, пока не взбила сметану до масла? Слыхал, ответил маг-ученик. — Правда, Молли недавно выкопала в библиотеке старинный первоисточник. Там эта байка приводилась целиком. Трепыхавшаяся лягушка увязла в масле и была казнена старухой-хозяйкой. Ну, да… активистка пожила немного дольше первой, но финал всегда одинаков…
— Экий ты пессимист! — хлопнул себя по колену Лохкарт. — А кстати, где Молли?
— Утащили жлобы в черном, орудующие, когда пропадает магия.
Учитель не стал делать Проглоттеру замечание о том, что слово «жлобы» приличному человеку лучше не употреблять. Момент был не тот.
— И Спайдермана они?. — неловко спросил Амадеус.
— Нет, Беня исчез при перелете сюда из Эквилиаравии… Еще куда-то запропастились бесенок, с которым мы познакомились в Мексике, и Ахиллес, который вовсе не Ахиллес… Все, кто был со мной, исчезают… Может, это сглаз типа вашего?
Лохкарт проверил догадку Харри колдовскими методами.
— Не сглаз, Проглоттер. Ты чист.
— Еще хуже. Остается единственное объяснение я — ходячая неприятность.
Путники подошли к Стоунхренджу. На воображаемом пороге, то есть под своеобразной каменной аркой, стоял друид-хранитель.
— Явился, не запылился, — буркнул он. — Болтаешься где попало, а время не резиновое…
— Сам виноват! — разъяренно заорал Проглоттер. — Повыделываться хотелось, да? Обидно стало за каменюки эти? За себя, старика? К черту на рога сначала чуть не послал?
— Ну-ка, ты мне тут не дерзи, сопляк! — друид грозно ударил посохом в землю.
В посох ударила молния, разряды побежали постенам Стоунхренджа.
Друид сурово пророкотал, подобно грому, рожденному молнией
— Наглость не счастье, Харри! Твоя непочтительность затмила твой взор. Я тебе прямо сказал копать надо здесь, хотя и грунт каменистый. Говорил?
Съежившийся в пухлый комок Проглоттер кивнул. — Мох, разбери его ботаники, гладил?
Харри кивнул повторно.
— Так какого шута ты шлялся по Египтам?!
— О… о… очень хотелось на пирамиды посмотреть, — дрожащим голосом проговорил мальчик.
Друид закатил глаза и раздосадованно отбросил посох.
— Ну не идиот?. Бери лопату и копай яму… А ты, — хранитель обратился к стоящему в сторонке Лохкарту , — не смей больше метить священные камни, волчина позорный.
Группа агрессивно настроенных пацифистов
попыталась прорваться через кордоны…
Журпал «Коммерсант-Власть». 06.09.2004 г.
Большой Брат и Мастдай Глюкообильный штурмовали десятую дверь. Несколько раз магия иссякала, и тогда Лорд Тьмы и ректор Хоботаста возвращались из астрала в реальность, чтобы с возобновлением тока колдовской энергии вернуться к дверям и штурмовать, штурмовать, штурмовать…
Каждая новая дверь «сопротивлялась» сильнее и сильнее. Приходилось несколько раз гонять в арсенал, увеличивая дозы взрывчатки. Если первая дверь раскрылась от одного ящика тротила, то девятую союзники заставили это сделать восьмьюдесятью одним ящиком.
— Знаешь, Мастдай, — пропыхтел Большой Брат. — Мы можем натаскать сюда и сто, и двести ящиков, но если это будет не последняя дверь, то я сдамся.
Сидящий на тротиле Глюкообильный согласился — Аналогично, коллега.
Лорд Тьмы устроился рядом.
— Сейчас бы офисяночки…
— Овсян очки? — не расслышал Глюкообильный.
— Офисяночки. Каши из работников офиса… растолковал Большой Брат. — Труд сдружает, неправда ли?
— Ты тоже заметил?
— Так! Мы подозревали что-то подобное! — из темноты выступила Гобли Малфой. — У вас, Мастдай, давненько харизма в пушку… А тут и вовсе непотребство! Сговор с Bpaгoм! И кто изменник? Ректор прославленного Хоботаста! И с кем снюхался? С Лордом Тьмы, злобным мультируким многоногом, поправшим законы демократии и гражданского общества!
Сотрудница ПИПО буравила ректора Хоботаста пламенным взглядом.
— Дочка, доченька… — успокаивающе проговорил Мастдай, туша маленькие фаербольчики. — Ты это, глазки-то пригаси. Тут взрывчатка кругом все-таки…
Гобли немного остыла.
— Вот и славненько, — тихо сказал ректор.
— Нет, не славненько! — прорычал Большой Брат несколькими ртами. — Нахальная деваха обругала меня, словно она мне ровня. Эй, фифочка! Отныне я буду называть тебя стремянкой!
Гобли горделиво улыбнулась
— Потому что я такая высокая и стройная?
— Нет, потому что ты такая стремная!
— Ах ты, бурдюк на ножках! Ребята, арестуйте этого вражину!
На свет, излучаемый лампами, принесенными Мастдаем, выбежали Кобылинс, Стульч и рота спецназовцев. Вообще-то, коридор расширялся с каждой дверью, и возле десятой его ширина достигла трехметров. Но все равно образовалась давка мешали ящики с тротилом.
