Он достал золотую ложку и сверился. Ничего, терпимо, ветер нес их пока в надлежащем направлении, разве чуть сносило на закат.
– А знаешь, какая птица самая редкая?
– Видимо, феникс, – ответил Принц.
– А вот и нет. Самая редкая птица – гоголь. Она вроде утки. А знаешь почему?
– Почему? – устало спросил Яр–Тур.
– А потому что реку Днепр перелететь не может. Дунай – запросто, Итиль – нечего делать, а Днепр – ну никак. Долетит до середины – и бултых в воду.
Оттого и редкая.
– А вот мы перелетели разлом!
Так оно и было. Противоположный край чудовищной трещины проплыл под ними, но дальше было нисколечко не лучше. Судя по чертежу, должна была уже начаться Бонжурия – страна обжитая, богатая дорогами, возделанными полями и виноградниками.
Но внизу тянулась бесконечная каменистая пустыня, вернее – пологий склон, образованный гранитными складками, словно тесто, убежавшее из квашни и застывшее, заветрившее–ся на воле.
Тут и там в камне торчали черные стволы деревьев.
– Будимир! – крикнул Жихарь. – Поддай жару, полетим за облака, а то смотреть тоска берет!
– Петух устал, сэр Джихар, – сказал Принц.
– Устал? – возмутился богатырь. – Не ты ли ему два ведра дождевых червей скормил?
– И все–таки!
– Как–то внизу нехорошо… – затосковал Жихарь.
– Боюсь, что лучше не будет, сэр брат… Глядите, глядите!
Жихарь повернулся в указанную сторону. Там стремительно росла, приближаясь к ним, какая–то темная туша.
– Демон! – первым догадался Жихарь. – Эх, не надо было его тогда стрелой задевать!
Демон Костяные Уши был уже близко и двигался скоро, хотя черные его крылья ходили вверх и вниз неторопливо. Руки Демона хищно извивались.
Молочно–белое лицо небесного изверга ничего доброго не выражало, даже привычного презрения на нем не было; только неслышные проклятия вырывались из перекошенной пасти да сверкали здоровенные клыки.
– Бабу свою на Кавказе приголубил, а она, как по твоей песне, и померла, – сказал Жихарь. – Вот он теперь ищет, на ком зло сорвать. Эй, ты, пошел вон!
Мы летим себе и летим, и ты лети!
– Когти у него, однако! – воскликнул Принц.
– Ты нож метко метаешь? Хотя что это за нож, баловство одно…
Демон был уже совсем близко. Он не стал рвать веревки и добираться до побратимов, от которых в близком бою недолго было и схлопотать, он сразу метнулся к верхушке юрты и вспорол удивительную ткань страшными когтями.
Раскаленный воздух плеснул ему в лицо, черные глаза Демона враз побелели и вылезли на лоб, он вырвал когти, он полетел спиной вниз, крылья вывернулись из суставов, и грозный враг, кружась и завывая, пошел на свидание с землей–матушкой.
– Наша взяла! – рано порадовался Жихарь, поскольку летающей юрте тоже пришел конец, как ни старался Будимир. Все сооружение, дымя, тоже устремилось к земле, хотя и не так быстро, как Демон.
– Прощайте, сэр Джихар, – сказал Яр–Тур. – Вы были верным и надежным товарищем и, уповаю, получите достойную награду по смерти.
– Обожди, – засопел Жихарь. – Обожди прощаться…
Каменная равнина была все ближе. Будимир наверху что–то колдовал, кричал по–своему. Жихарь тоже попытался было вспомнить Медленное Слово, но ведь сам же дал опрометчивую клятву…
И он вспомнил Слово – сразу же, как пришел в себя. Спину страшно ломило..
Богатырь открыл глаза.
Принц Яр–Тур сидел на камнях, держа в руках жалкого, почерневшего петуха.
Жихарь пощупал, на месте ли ложка. Он был уверен, что как раз ложка и спасла – все–таки ваджра!
– А где этот?
Принц мотнул головой в сторону. Жихарь поглядел и увидел кучу перьев, из которой торчала голова с выпученными глазами. Рядом дотлевала юрта.
– Летаешь хорошо, а сесть не умеешь! – поучающе сказал богатырь Демону.
Демон не ответил – то ли презирал, то ли от удара лишился и без того невеликого разума.
– И возразить нечего, – подытожил Жихарь и попробовал подняться на ноги.
Вышло кое–как, но кости, кажется, были целы. Жихарь осмотрелся. Повсюду было одно и то же – каменные наплывы и черные стволы кривых деревьев. Небо затянула туманная дымка, отчего солнце стало ровным кругом.
– Здесь нет ни еды, ни питья, – хрипло сказал Принц. – Сэр Будимир, наш спаситель, совсем плох. Он холодеет, и, если мы не найдем воды…
– Давно за мной должок, – согласился Жихарь, подошел к побратиму и принял у него петуха. Будимир стал какой–то невесомый. Жихарь достал из кармана хитрый нож.
– Как можно, брат, – простонал Принц, пробуя встать. – Зарезать того, кому мы обязаны жизнью, и не раз…
– Я же сказал, должок за мной, – ответил богатырь и полоснул себя по руке.
Брызнувшую струйку он направил петуху в бессильно разинутый клюв. Ладонью услышал – глотает. Сердце у Будимира вдруг забилось сильно, как человеческое. И развеялась дымка над головой, и на солнце стало нельзя смотреть. – Я давно догадался, – сказал Жихарь и кивнул на светило. – В петухе нашем помещается сам Ярило. То есть воплощается. Сдохнет Будимир – и наступит вечная ночь.
Принц подполз к ним на коленях и запел старые, старые, позабытые священные слова гимна: «Солнце взошло, солнце взошло, и я говорю – все хорошо!» Гимн этот, по слухам, сочинила знаменитая Лилипутская Четверка.
Помогли и кровь, и молитва. Петух вырвался из Жихаревых рук, выбрал камень повыше, взлетел и радостно заорал.
– Перевяжи, брат, – попросил Жихарь. Яр–Тур перемотал ему руку обрывком ткани, перетянул для верности ремнем, потом встал и пошел к другому раненому.
– Сам оклемается, – проворчал богатырь, но тоже встал и направился к Демону. Интересно же было, где у Демона что осталось после такого падения.
Печальный дух изгнания приходил в себя: бельма с глаз сползли и красные зрачки злобно уставились на сердобольного Принца.
– Все кости переломаны, – вздохнул Яр–тур.
– Как же ты не знаешь? – изумился Жихарь. – Ты, брат, видно, за девками бегал, пока друиды твои дело говорили. Ведь у Демона, как всем известно, костей вовсе нет, одни уши костяные, потому что настоящие у него отрезал на память Дыр–Танан, а как бы даже не сам Ваня Золотарев.
– Как же он без костей может двигаться и тем более летать?
– Устройство такое: он от презрения наливается кровью и становится твердым…
– Вот как, – сказал Принц и с отвращением отбросил гибкую, как змея, руку.
– Значит, сэр Демон, в сущности…
– Вот именно! Только неизвестно чей… Оба расхохотались, отчего поверженный совсем скукожился.
– Однако же не дело бросать его тут на верную погибель, – заметил Принц.
– Верно, прикончить надо…
– Я имел в виду совсем другое. Для воина дело чести – оказать помощь побежденному противнику.
– Ну, мы его, скажем так, не побеждали – пострадал от собственной глупости и злобы.
– Что же с ним делать?
– Ему, чтобы подняться и взлететь, надо кого–нибудь сильно запрезирать, – объяснил Жихарь. – А мы для этого дела не годимся – вон мы по сравнению с ним какие бравые!
Богатырь выпятил грудь и охнул от боли.
– Ой–ой–ой! – закричал он. – Бедные мы, горемычные! Коней у нас нет, одеты во что попало, люди увидят – станут смеяться, а мы и наказать насмешников не сможем: ни оружия нет, ни доспехов! Помирать нам тут горькой смертью! А голубчик наш расправит крылышки соколиные и полетит в высокие небеса! А мы поплетемся, маленькие и жалкие, по убогой земле, по каменной стране!
Принц даже испугался:
– Да что это с вами, сэр Джихар? Разве пристало бойцу такое малодушное отчаяние?
– Помалкивай! – шепнул Жихарь. – Это ведь я так его врачую! – И продолжал:
– Увы, увы нам, бессчастным, бесталанным! Увы сиротам убогим! Нас ведь всякий норовит обидеть, а мы утрем только сопельки да поплачем тихонечко в уголку! Ничего–то мы толком не умеем, грамоте не знаем, ни которому ремеслу не обучены! Помрем скоренько – никто слова доброго не молвит, песенки печальной не сложит!
Такое нарочитое самоуничижение возымело желаемое действие: глаза Демона загорелись самодовольным блеском, спина оторвалась от камня, он начал подниматься всем телом, словно ветка, стряхнувшая снег.
– Вот видишь! – восхитился Жихарь. – А ты говорил!
Хотя ничего Яр–Тур не говорил.
Между тем Демон возвысился надо всем окружающим, поглядел на побратима сверху и скривил губы в гримасе такого нечеловеческого презрения, что Жихарь и впрямь почувствовал себя ничтожнейшей из тварей.
Демон торжествующе похлопал костяными ушами, взмахнул крылами и устремился ввысь, не забыв при это плюнуть в своего спасителя.
– Сэр, да вы скотина! – вскричал Принц Яр–Тур.
