Теряя сознание, я видел взрывающиеся вокруг меня звезды. Я слышал, как стукнулся об пол мой выпавший из руки пистолет.
Значит, мисс Щипли стояла в темноте подвальной лестницы и ждала, когда я позвоню, повернувшись лицом в противоположную от нее сторону!
В тот момент это было все, что мне пришло на ум.
Когда я очнулся, то обнаружил, что раздет догола, распластан на спине и прикован цепями к постели. Забинтованные руки не оказывали никакого сопротивления.
Мисс Щипли в костюме мужского покроя, в шляпе с загнутыми полями и галстуке-бабочке стояла и смотрела на меня.
— Инксвитч, — проговорила она, видя, что я уже пришел в себя. — Я только что признала тебя величайшим ослом этого года. И скоро мы услышим, как громко ты кричишь по-ослиному.
Мисс Щипли потянулась за дуэльными пистолетами, лежавшими на футляре со взрывчаткой, вынутом из моего пальто, и со знанием дела крутанула их на пальцах — оба одновременно. Затем оттянула массивные кремневые бойки и направила пистолеты на меня: один — в голову, другой — в живот.
Она спустила обе «собачки»!
Вспышка — одни только искры!
Она весело расхохоталась:
— Ты забыл заправить их порохом, Инксвитч. Ни одной крупицы в капсюле!
Кажется, это сильно ее забавляло. Она еще раз взвела оба курка. Поднесла пистолеты поближе к моему виску. Спустила курок того, что держала в левой руке.
Целый сноп искр больно обжег мне кожу. Я закусил губу. Мне не хотелось кричать. Эти идиотки от крика только возбуждаются и совсем лишаются рассудка!
Кэнди осторожно заглянула в дверь и спросила:
— Можно войти? Ведь теперь я не увижу, как его раздевают?
— Входи, лапочка, — разрешила мисс Щипли.
— У-у! — удивилась Кэнди. — Все тело черно-голубое!
— Цветное мясо, — сказала мисс Щипли. — Сегодня на ужин у нас цветное мясо. Тебе ножку или крылышко, моя милая девочка?
Кэнди вздрогнула:
— Какой ужас! Ты предлагаешь, чтобы я дотронулась до мужчины? Ты ведь знаешь, что инструктор нам это запретил. Мне даже сама мысль об этом отвратительна!
Мисс Щипли очень обеспокоилась тем, что возмутила ее. Она погладила ее ласково, успокаивающе. И пообещала:
— Буду придерживаться правил психиатрического регулирования рождаемости. — Затем у нее возникла блестящая идея. Ей не терпелось порадовать Кэнди. — А ну-ка смотри!
Она перевернула взведенный пистолет. Не успев закричать, я увидел, как из запального отверстия в капсюль сыплется порох.
Она спустила курок.
Бах!
Красное пламя тут же лизнуло мой живот.
Тяжелая пуля продырявила стену. Рухнул на пол набор развешанных на ней ножей.
Комнату наполнил запах порохового дыма.
И этот порох горел! Искры стали въедаться мне в кожу. Скованный, я ничего не мог поделать.
И заорал! На минуту меня так оглушило выстрелом, что я едва слышал собственный голос. Потом, немного погодя, слух ко мне вернулся.
Но ни одно из этих чудовищ не было в шоке.
Кэнди, тяжело дыша, с разгоревшимися глазками, тянула к себе мисс Щипли и пыталась одновременно стащить с себя одежду, взывая:
— Щипли, Щипли! Возьми меня!
Мисс Щипли взглянула на нее, удивившись: «Так скоро?» — и неохотно перевела глаза на меня. Но Кэнди осыпала ее поцелуями.
— Ладно, — согласилась она, схватила ее на руки и, внеся в соседнюю комнату, захлопнула дверь.
Причитания, стоны и вопли.
Тишина.
Низкое, свирепое бормотание.
Тишина.
Ладно, по крайней мере, я получил передышку на полчаса.
Вышла мисс Щипли. Туфли все еще были на ней. Она стояла и осыпала меня ругательствами. Каких только бранных слов она не употребила в мой адрес — знакомых мне и вовсе не знакомых.
Наконец ее язвительный сарказм исчерпался. Она села на софу и проговорила со жгучим презрением:
— Мужчины! Истязатели женщин!
— Мисс Щипли, — заговорил я, — сдается мне, что у вас есть психологическая проблема. Мне кажется, какое-то детское переживание, возможно, заставило вас поменяться ролями с… — Мне не приходило на ум ничего, что могло бы объяснить существование этого чудовища!
— Ну давай, Инксвитч, продолжай. Давай-ка по слушаем твои непристойные рассказы о тебе и соседских девочках. Может, расскажешь нам веселенькие истории о том, как ты бросал их на берег, усеянный острыми камнями, и топтал их лица! Или, может, о том, как у тебя была маленькая сестренка, которую ты заботливо превратил в шлюху. О, я уверена, что ты мог бы рассказать нам массу историй. Нас бы это не позабавило. За такие преступления, Инксвитч, тебя следует крепко побить! И ты получишь свое, Инксвитч, получишь! — Она обернулась. — Кэнди! — крикнула она в соседнюю комнату. — Эта (…) только что призналась! Иди-ка сюда!
Кэнди вошла. Она была голой и с интересом наблюдала за тем, как мисс Щипли достает большую дубинку.
— Ну вот, — сказала мисс Щипли, — теперь ты услышишь настоящие вопли, милая моя девочка.
— У меня нет сестры! — заорал я во все горло.
— У тебя она будет — когда я закончу, — пообещала мисс Щипли. И принялась энергично наносить удары. Наконец она остановилась. — Теперь признавайся! Ты сделал из своей сестренки шлюху?
Я поспешно сознался.
— Тогда эта трепка принесет тебе массу пользы, — сказала она и принялась за меня всерьез.
Время, должно быть, приближалось к полуночи. Они уже исчерпали запас пластинок. Комната была прокурена марихуаной. Обе они оставались голыми, и бесчисленные прогулки в соседнюю комнату истощили их окончательно.
Мисс Щипли сняла с меня цепи. Я кое-как натянул на себя одежду.
Она стояла в передней голая и, забыв про студеный ветер, держала наружную дверь открытой.
— Ты явно не обучался в компании, Инксвитч.
Сразу понятно, что тебе лишь бы навалиться на бабу и гонять ее в постели. Извращенец ты, Инксвитч.
Неужели ты не знаешь, что от этого бывают дети, а дети — запрещены? Думай постоянно о психиатрическом регулировании рождаемости, Инксвитч. Роксентер уволил бы тебя в два счета, если б знал, что ты благосклонен к старомодному сексу! Так что мы делаем тебе одолжение, Инксвитч. Мы постепенно отучим тебя от твоего мужичьего скотства. Считай это нашим благословением.
— О, конечно, — сказал я, запинаясь.
— И очень хорошо, Инксвитч, презренный ты (…). Придешь завтра вечером. Без пистолетов. И неважно, есть в них порох или нет. И смотри, чтоб никакой осечки. — Она помолчала. — Ах да, чуть не забыла. Вот еще одна сотня долларов. Сегодня ты был не очень. Может, завтра будешь получше. Так что давай, Инксвитч, не пропадай.
Она громко захлопнула дверь. Сотенный банкнот трепетно приземлился рядом с моей ногой.
Я, весь избитый, дрожал на холодном ветру.
Часть ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ Глава 1
Проснувшись на следующий день, я пришел к заключению, что дела идут не очень хорошо.
С утренней газетой пришло этому подтверждение.
Кто бы подумал, что кусок древесной массы, расплющенной, смешанной с углеродом, может явиться смертоносным оружием. Но в отношении газеты это более чем верно. Куда бы ни нацеливалось ее острие, она может убить. Особенно когда мотивация ее деятельности исходит от идиота. Того, кто, похоже, не знает, в кого целится.
Мишенью, надо полагать, являлся Хеллер, как бы они там его ни называли и сколько бы дублеров у него ни было. Нынче же утром газета нанесла рану именно мне!
Вот вам, пожалуйста, тиснули прямо на первой странице:
«ДЕЛО ОБ ИСКЕ НА 10 МИЛЛИАРДОВ ДОЛЛАРОВ УЛАЖЕНО.
ВУНДЕРКИНД ТОРЖЕСТВУЕТ ПОБЕДУ
НАД «СПРУТОМ»
Дело об иске Вундеркинда на 10 миллиардов долларов улажено во внесудебном порядке за сумму, которая пока остается служебной тайной.
Директор Федерального резервного банка выступил со срочным заявлением, что уже сегодня утром банк открывается и возобновляет свои операции.
В неожиданном экстренном сообщении для прессы в первые часы сегодняшнего утра представитель адвокатов Отвертини, Надувало и Сожрэ ошарашил собравшихся журналистов, заявив, что «Спрут» вне опасности. Мы только что встречались с представителем
«Киннул Лизинг» и достигли полной договоренности в отношении того, как нам уладить во внеслужебном порядке спор между Вундеркиндом и «Спрутом».
Представитель «Киннул Лизинг» при контакте с журналистами заявил: «Без комментариев». Но позже он был замечен в помещении суда, когда изымал из судебного реестра дело своего подопечного.
Много ходит разговоров относительно суммы, уладившей спор. Президент Нью-Йоркской фондовой биржи пообещал, что биржа снова откроет свои двери.
