Подобно большинству по-настоящему критических моментов в жизни эта цепочка событий прошла совершенно незаметно для Форда Префекта и Артура Дента. Они с грустью смотрели, как один из аборигенов мрачно разбрасывал вокруг себя камешки с буквами.
— Бедный пещерный человек, — сказал Артур.
— Они не…
— Что?
— Ничего, забудь.
Несчастное создание тоскливо взвыло и грохнуло камнем о камень.
— Наверно, для них это просто пустая трата времени, — сказал Артур.
— У, у, угугры, — проворчал туземец и снова грохнул камнем.
— Их обошли в развитии дезинфекторы телефонов.
— Хру, гыр-гыр, гру! — настаивал туземец, продолжая колотить по камню.
— Чего он все колотит по камню? — удивился Артур.
— По-моему, он хочет, чтобы ты снова поиграл с ним в скрэббл, — сказал Форд. — Он показывает на буквы.
— Наверно опять выложил слово «скяопквцдвшцвс», бедняга. Я ему уже сто раз говорил, что в слове «скяопквцдвшцвс» только одно «п».
Туземец стукнул камнем еще раз.
Они заглянули ему через плечо.
Глаза их вылезли на лоб.
Посреди разбросанной кучи букв восемь были выложены ровной и четкой линией.
Они образовывали фразу из двух слов.
Это были слова «Сорок два».
— Грхуух гу гу, — пояснил туземец. Затем он сердито смахнул буквы и отправился валяться под деревом вместе со своим соплеменником.
Форд и Артур уставились сначала на него, а потом друг на друга.
— Это было то, что я думаю? — спросили они один у другого.
— Да, — ответили оба.
— Сорок два, — сказал Артур.
— Сорок два, — сказал Форд.
Артур бросился к аборигенам.
— Что вы хотите сказать нам? — заорал он. — Что это означает?
Один туземец повернулся на один бок и дрыгнул ногами в воздухе, потом перевернулся на другой и заснул. Второй запрыгнул на дерево и принялся бросаться конскими каштанами в Форда Префекта. Что бы они ни хотели сказать, они уже это сказали.
— Ты же сам знаешь, что это означает, — сказал Форд.
— Не уверен.
— Сорок два — это число, которое Глубокомысленный дал в качестве Главного Ответа.
— Да. А Земля — это компьютер, который Глубокомысленный разработал и построил для вычисления Вопроса на Главный Ответ.
— Да, если верить тому, что нам рассказали.
— И органическая жизнь была частью матрицы компьютера.
— Можно так сказать.
— Нужно так сказать. Это значит, что эти туземцы, эти человекообразные являются составной частью программы этого компьютера, а мы с голгафринчанами — нет.
— Но пещерные люди вымирают, и голгафринчане явно намерены занять их место.
— Именно. Понимаешь, что это означает?
— Что?
— Лажа, — сказал Форд Префект.
Артур посмотрел вокруг.
— Да, планета попала ни за что, ни про что, — сказал он.
Форд пораскинул мозгами.
— И все-таки, что-то из этого должно выйти, — сказал он наконец, — ведь Марвин говорил, что видел Вопрос, записанный у тебя в энцефалограмме.
— Но…
— Возможно, он неверен. Или верен, но искажен. В любом случае, если мы сможем его извлечь, это даст нам ключ. Вот только как нам его извлечь?
Они хмуро замолчали. Артур сел на землю и начал срывать травинки, но вскоре понял, что это занятие не в состоянии увлечь его достаточно глубоко. Трава не внушала веры, в деревьях не было смысла, гряда холмов уходила в никуда, будущее казалось узким туннелем, по которому надо ползти на карачках.
Форд возился со своим субэфирным сенсором. Тот молчал. Форд вздохнул и сунул его в сумку.
Артур взял букву из своего самодельного скрэббла. Это была «а». Он вздохнул и бросил ее на землю. Она упала рядом с буквой «п». Получилось «па». Он наугад положил рядом еще пару букв. Это оказались «ж» и «о». По странному совпадению получившееся слово идеально выразило настроение Артура в данный момент. Он удивленно посмотрел на него. Все вышло само собой, по чистой случайности. Его мозг медленно включился на первую передачу.
— Слушай, Форд, — сказал он, — если этот Вопрос заложен в моей энцефалограмме, но неизвестен мне на сознательном уровне, значит, он должен быть где-то в моем подсознании.
— Да, наверно.
— Мне кажется, есть способ извлечь эту подсознательную конструкцию.
— Да?
— Да. Надо ввести какой-то случайный элемент, на формирование которого влияет эта конструкция.
— Например?
— Например, доставать буквы от скрэббла из мешка с закрытыми глазами.
Форд вскочил на ноги и воскликнул:
— Блестяще!
Он достал из сумки полотенце и, ловко завязав пару узлов, сделал из него мешок.
— Совершенно безумная затея, — сказал он, — полная чушь. Но мы так и поступим, потому что это блестящая чушь. Давай, давай!
Солнце почтительно зашло за тучу, и из нее упало несколько грустных дождинок.
Они собрали все буквы, сложили их в мешок и перемешали.
— Отлично, — сказал Форд. — Закрывай глаза. Доставай по одной. Давай, давай, давай!
Артур закрыл глаза и сунул руку в полотенце с камешками. Он порылся в них, вытащил по очереди три штуки и подал Форду. Форд положил их на землю один за другим.
— «Ч», — сказал Форд, — «т» и «о»… Что!
Он захлопал глазами.
— Кажется, работает! — сказал он.
Артур подал ему еще три буквы.
— «П», «о», «л»… Чтопол. А может, не работает, — сказал Форд.
— Вот еще три.
— «У», «ч», «и»… Чтопол учи… Нет, получается бессмыслица.
Артур вынул из мешка еще три камня. Форд положил их в строку.
— «Т», «с», «я». Чтопол учится… Что получится! — завопил Форд. — Работает! Невероятно, это сработало!
— Держи еще.
Артур лихорадочно метал камни из мешка, как будто боялся не успеть.
— Е-с-л-и, — тарахтел Форд, — у-м-н-о-ж-и-т-ь… Что получится, если умножить… ш-е-с-т-ь-н-а… Что получится, если умножить шесть на. д-е-в-я-т-ь… шесть на девять… — Он перевел дыхание. — Давай дальше, что там еще?
— Это всё, — сказал Артур, — больше нет.
Он прислонился спиной к камню с растерянным видом.
Он снова сунул руку в полотенце и пошарил там, но ничего не нашел.
— Ты хочешь сказать, что это он и есть? — произнес Форд.
— Он и есть.
— Шестью девять? Сорок два?
— Он самый. Не больше, не меньше.
Солнце вышло из-за тучи и радостно осветило их своими лучами. Запела какая-то птица. Теплый ветерок пронесся среди деревьев и пошевелил головки цветов, разнося по лесу их аромат. Какое-то насекомое прожужжало мимо, направляясь по делам, обычным для насекомых ближе к вечеру. Где-то за деревьями раздались мелодичные голоса, а через несколько секунд появились две девушки и в удивлении остановились при виде Форда Префекта и Артура Дента, которые катались по земле в агонии, бывшей на самом деле приступом беззвучного хохота.
— Подождите, не уходите, — крикнул им Форд Префект, задыхаясь, — нас уже отпускает.
— Что здесь происходит? — спросила одна из девушек. Она была выше и тоньше, чем другая. На Голгафринче она была младшим инструктором по кадрам, но не очень любила свою работу.
Форд заставил себя успокоиться.
— Простите, — сказал он. — Привет. Я и мой друг предавались тут размышлениям о смысле жизни. Баловались, так сказать, пустячками.
— Ой, это ты, — сказала девушка. — Ты сегодня сделал из себя такое посмешище. Сначала было так прикольно, но потом ты занудил.
— Разве? Хотя да.
— К чему все это было? — спросила другая девушка, невысокого роста и круглолицая, бывшая на Голгафринче художественным редактором небольшого рекламного агентства. Сколь ни полна была лишений жизнь на новой планете, но каждый вечер, засыпая, он испытывала бесконечную благодарность за то, что наутро ей придется столкнуться с чем угодно, но только не с сотней почти идентичных фотографий тюбиков зубной пасты в разных вариантах освещения.
— К чему? Да ни к чему. Просто так, — жизнерадостно ответил Форд Префект. — Давайте тусоваться вместе. Меня зовут Форд, а его Артур. Мы тут собирались начать ничего не делать, но это может подождать.
Девушки посмотрели на них с сомнением.
— Меня зовут Агда, — сказала та, что повыше, — а это Мелла.
— Очень приятно, Агда, очень приятно, Мелла, — сказал Форд.
— А ты когда-нибудь разговариваешь? — спросила Мелла Артура.
— Да, рано или поздно начинаю, — улыбнулся Артур, — но не так много, как Форд.
— Отлично.
Повисла секундная пауза.
— А что ты такое говорил о двух миллионах лет? — спросила Агда. — Я совершенно ничего не поняла.
— Ах, это, — отозвался Форд. — Да неважно.
— Просто этот мир будет уничтожен, чтобы освободить место для гиперкосмической скоростной трассы, — сказал Артур, пожимая плечами. — Но это будет аж через два миллиона лет, да и вообще, это только вогоны и их вогонские дела.
