Зашипела Льрисса, осознав, что она осталась одна и теперь вряд ли получится справиться. Противники это знали и начали сжимать кольцо вокруг вампирши, пытаясь оттеснить ее к стене. С'аккаши мелькали с бешеной скоростью, не подпуская врагов, из горла вырывался хрип, а перед глазами все плыло от усталости. Но Льрисса и не думала сдаваться.
Из темной ниши на свет выступил еще один нападающий, смазанной тенью метнувшись к кругу. Когда свет факелов упал на его лицо, Льрисса сбилась с ритма и тут же оказалась зажата у стены. Один из противников выбил из ее руки длинный меч. А двое других заворачивали руки за спину. Сопротивляться не имело смысла.
— Я так и думала, что здесь замешан ты, — словно плюнула вампирша мужчине, замершему напротив. — В этой провинции никакие изменения не происходят без твоего ведома, да?
— Ты так всегда права, сиятельная кирра.
Простить… забыть… забыться. Раствориться в этой минуте. Не думать о том, что все кончено, и о том, что завтра будет сложно, больно и нелегко разобраться в собственных предпочтениях.
Решиться. Нужно сделать всего один лишь шаг навстречу. Его глаза так манят, ироничные складки в уголках рта стали глубже и жестче, а правую щеку покрывают шрамы. Два вертикальных глубоких, начинающихся почти под глазом и идущих до самого подбородка, и один тонкий, бледной молнией рассекающий кожу у губы. О черт, как же хочется к нему прикоснуться. Закусываю губу и делаю шаг вперед. В пропасть. Тону в насмешливых стальных глазах и зажмуриваюсь от накатившего блаженства. Растворяюсь в обжигающем объятии рук, схожу с ума от вкуса губ и понимаю, что мужчина, которого я обнимаю, почему-то стал несколько меньше, слишком узкая талия, да и рост ниже, чем мне помнится. Не нужно вставать на цыпочки, чтобы дотянуться до губ. В недоумении открываю глаза и вижу перед собой юное, насмешливое лицо Дира.
Сон растворился в утреннем тумане, и я, тяжело дыша, села на кровати. Бывает такое, когда просыпаешься слишком резко, словно от толчка. В висках стучит, бешено колотится сердце и перехватывает дыхание от неясной тревоги, хотя вроде бы ничего страшного и не произошло.
Я медленно откинулась на подушки, пытаясь прийти в себя и выровнять дыхание. Сон меня поразил, я думала, что давно прошла тот этап, когда в эротических фантазиях меня посещал Стик. Оказалось, что все не так просто, нахальный герцог Нарайский до сих пор будоражит мое воображение. Впрочем, все это не так уж и важно, все же сны — это сфера бессознательного. Я видела его на балу, в первый раз за семь лет общалась, и как следствие он мне приснился, а уж что там дорисовало мое больное воображение — не суть важно. Наяву я в его объятия не падала и то хорошо. Явь пережить на порядок сложнее. Даже появление Дирона вполне закономерно, слишком часто я думаю об этом очаровательном эльфо-вампирчике. Было бы странно, если бы он рано или поздно из реальности не перебрался ко мне в подсознание.
Разобравшись со сном и оправдав себя, я облегченно выдохнула и тут же снова насторожилась. То, что я приняла за предрассветную дымку, оказалось туманным утром. За окном во дворе замка было достаточно оживленно: подъезжали кареты, суетливо шныряли слуги. Неясная тревога сжала грудь. После того как я отыскала часы, стало еще гаже. Дирон и Льрисса должны были вернуться давным-давно. Я закусила губу и запрыгнула на подоконник, принявшись изучать бегающих по улице людей. Как будто это занятие способно облегчить ожидание. В голову лезли нехорошие мысли, одна хуже другой, и я, как ни старалась, не могла от них избавиться. В любом случае все возможные причины задержки я в голове перебрала, и ни одна из них не могла заставить Льриссу и Дира исчезнуть так надолго.
Самое неприятное, что я не знала, что мне делать и где их искать. Я даже не удосужилась узнать, где находится храм Маан. Непозволительная халатность с моей стороны, я слишком привыкла перекладывать проблемы на других. Я часто оказывалась лицом к лицу с неприятностями, но всегда были те, кто мог подстраховать. Чаще всего Адольф или Ранион. Или Льрисса. Куда сейчас бежать и к кому обратиться за помощью, я не представляла. Обычно в трудных ситуациях я обращалась к Раниону. Его спокойная уверенность передавалась мне, и даже самые большие неприятности начинали казаться не стоящими внимания. Но Ранион и так был уже задействован, если все нормально, он сейчас на Сирлании достает проданный мной изумруд и в любом случае не сможет прибыть на Аскарион по одному моему писку. К тому же я не видела у Льриссы в покоях кристалла связи. Может быть, он и есть. Только вот где? Нет, Ранион отпадал полностью, как, впрочем, и Адольф. Во-первых, эти двое были далеко, а потом мои проблемы никоим образом не касались синдиката, а значит, его лучше сюда не вовлекать. Нужно пытаться наконец стать самостоятельной и выпутываться из неприятностей своими силами. Но как же это трудно! Я испытывала буквально физическое желание спрятаться за чью-либо спину. Дурацкое качество для авантюристки! Но я привыкла выполнять расписанные дословно задания, там возможность случайности сведена к минимуму, и нечасто я отступала от придуманного Адольфом плана. У меня всегда был тыл, сейчас же я оказалась полностью одна, и это пугало.
Я спрыгнула с подоконника и в раздражении нарезала круги по комнате, нужно было думать, куда бежать и что-то делать, сидеть на месте не хватало никаких сил.
Сквозь густой туман солнце практически не просвечивало, но оно давно вошло в зенит, а Льриссы и Дира так и не было. В покои уже наведывались похожие на тени слуги. На любые попытки заговорить они только кланялись и опускали глаза в пол, упорно игнорируя все вопросы. Я сначала дико злилась, а потом поняла, что бесполезно. Особенности менталитета. Я пусть и гостья Льриссы, но чужая, а значит, говорить со мной о хозяйке опасно и чревато неприятными последствиями. Сидеть здесь дальше было нельзя. Я выбрала у Льриссы в гардеробе достаточно скромное и на вид удобное платье с воротником, плотно прикрывающим шею, оделась, прихватила для самообороны Изика и быстро вышла из покоев, пока не передумала.
Нравилось мне или нет, но кроме Льриссы и Дира я знала здесь единственного человека и только у него могла попросить помощи. Конечно, Стикур Эскорит герцог Нарайский в вампирской провинции Аскарион такой же чужак, как и я, но он хотя бы официально приглашенный гость и может расхаживать когда угодно и где захочет, чего не скажешь обо мне. Я здесь сейчас вообще на гхырховых правах. Источники информации, доступные герцогу Нарайскому, закрыты для никому не известной рыжей авантюристки, которая и на Аскарионе-то оказалась лишь по нелепому стечению обстоятельств.
Только вот захочет ли Стикур помогать? Это еще тот вопрос. Наши отношения в последние семь лет не назовешь дружескими. Точнее, и отношениями-то холодные приветствия и прощания назвать нельзя. По сути, меня со Стиком связывает только недолгая интрижка, которая закончилась много лет назад. Хватит ли этого, чтобы влезть из-за меня в неприятности? Мне было приятно думать, что да. Но вот разумом я понимала обратное. Говорить о внезапном воскрешении Дира я не хотела, это — родственные проблемы, и пусть они их сами решают. Ляпнешь что-нибудь не то — и будешь всю оставшуюся жизнь ходить виноватая. Тем более маг не желал открывать, кто он на самом деле, да и Стик может не поверить моим бредовым рассказам про Дирона в новом теле. Сочтет все ложью, направленной на то, чтобы добиться его помощи, и говорить дальше будет бессмысленно. А вот если сделать упор на то, что пропала Льрисса, тогда, быть может, и получится вовлечь в авантюру герцога. Думаю, для возвращения долга сиятельной корре он пойдет на многое. Главное — построить наш разговор таким образом, чтобы Стик дослушал меня до конца, а не выставил сразу же за дверь. Впрочем, еще важнее найти, где поселили герцога Нарайского, а вот этого я не могла представить даже приблизительно. Я и из покоев-то, можно сказать, не выходила. Дорога до бальной залы не в счет.
Незнакомая человеческая женщина в коридорах вампирского замка привлекала всеобщее внимание. На меня подозрительно косились, несколько раз подходили с различными вопросами и непристойными предложениями, но я с коварством истинной авантюристки врала, изворачивалась и подставляла Стика, называясь его «э-э-э… подругой».
На сердобольного вампирчика я наткнулась примерно через полчаса бесцельных блужданий. Он с увлечением выслушал грустную историю, в которой я, выйдя погулять без спроса из покоев герцога Нарайского, случайно заблудилась в этом большом и страшном замке. Я настолько увлеклась рассказом, что вполне натурально всхлипнула в конце — самой себя жалко стало.
Совсем еще молодой парень согласился меня проводить, и оставалось надеяться, что именно к Стику, а не к себе в комнаты. Самое поганое, что я должна была положиться на его слово, возможности проверить у меня не было. И если юнец заведет меня черт-те куда, чтобы с чистой совестью отобедать, я этого не пойму до последней минуты.
