— Нет, — Рондар будто слышал себя со стороны, сам не сразу понял, что произнес это вслух.
— Нет?! — переспросил дядюшка, и лицо его вытянулось.
— Не надо никому писать. Я ничего не решил, и ничего ни у кого не просил. А теперь прошу меня извинить, я сыт. По горло, — и он в полной тишине прошествовал вон из зала.
Кровь Рондара Янброка бурлила, словно расплавленный металл в кузнице. Собирался потренироваться и сбросить напряжение, в итоге его чуть не женили! Только недавно Эйлин мечтала вернуться на свои несчастные острова и всем своим видом демонстрировала неприязнь, а теперь вот это. «Мне нравится Фервир. И вы, герд Янброк!» Что наговорила ей Найла?! Они ведь болтали не больше получаса, так откуда столь разительные перемены?!
В нынешнем своем состоянии Рон уже не мог мыслить здраво. Крушить — да, изрыгать огонь — тоже. Но это не помогло бы ему успокоиться, а потому он решил остыть. Велел Бирте приготовить прохладную ванну, а потом нырнул в нее с головой и закрыл глаза.
Жениться. На фее.
Рон зарычал под водой, и лишь тогда ему стало немного легче.
Во всей этой истории ему не нравилось примерно все. Начиная с самого брака и заканчивая подозрительной покорностью Эйлин. Он по-прежнему хотел ее, но сейчас к этому желанию примешивалось что-то еще. Рондара будто лихорадило, бросало то в жар, то в холод, и в глазах странно щипало, словно рядом кто-то кромсал здоровенную луковицу.
Если виной тому фея, то брать ее в жены было бы форменным самоубийством. Не прошло бы и года, как глава железного клана превратился бы в жалкое подобие дракона. В какую-то слезливую кухарку! Может, все это просто козни золотых, и Логнар-таки наврал? Может, Тарвин получил от феи не силу, а слабость, и теперь золотые делали все, чтобы и остальных драконов развезло по полной? Ну а что, не можешь победить честно — ослабь противника…
Чем больше Рондар размышлял об этом, тем логичнее ему казалась такая версия. Хитрости золотым не занимать! Предложи они ему в лоб забрать себе фею, он бы рассмеялся им в лицо и послал, куда подальше. Нет, они поступили куда коварнее. Подговорили Талею, заставили Рона поверить, будто феи ценны, и золотые ни с кем не желают ими делиться. Вот в нем и взыграл дух соперничества.
Впрочем, сейчас Рондара мало занимал Тарвин и его происки. Его интересовала сама Эйлин. Кто она в этой игре? Просто пешка, такая же, как и сам Рон? Или она приманка, знала обо всем сначала и просто дразнила его, распаляла и затягивала в ловушку?
Эти догадки сводили железного герда с ума. От одной мысли, что после свадьбы Эйлин могла бы принадлежать ему, только ему — вся, целиком, с ее нежными пухлыми губками, розовыми коленками и аккуратными холмиками грудей, тело дракона ныло от желания. Но одновременно с этим Рондар чуял, что что-то нечисто. Он уже однажды не послушался интуиции и повторять эту ошибку не собирался.
Вот с чего бы он ей вдруг понравился? Неужели ее просто тронуло, что он устроил ей встречу с Найлой? Вряд ли. И что тогда изменилось?!
Как Рондар ни пытался, ответы ускользали от него, утекали, как вода из ванной. А потому он вылез, вытерся насухо и решил отложить умственные труды до утра. В конце концов, сон всегда помогал ему восстановиться.
В спальне дракона было темно, и он не стал зажигать факелы. Наощупь добрался до постели, рухнул в объятия мягкого матраса… И по ушам резанул чей-то писк. Под одеялом кто-то шевелился и дергался, пытаясь выползти из-под Рондара.
— Маиса, ты?! — рассердился он, вставая. — Я же велел тебе убираться…
— Нет, — донесся из темноты тонкий девичий голос. — Это я.
Рондар замер. Хоть незваная гостья и не представилась, этот тембр дракон опознал без труда, — он навсегда впечатался в его память с того самого дня, как сумасбродная феечка назвала железного герда трусливой безобразной ящерицей.
Он достал огниво, и уже через секунду комнату озарил рыжий свет факела.
Растрепанная Эйлин сидела в постели Рондара, прижимая к груди одеяло и таращилась на дракона большими влажными глазами. В тусклом свете они казались чернильными и странно поблескивали, — то ли фея уже плакала, то ли вот-вот собиралась начать.
— Что ты тут делаешь? — Рон воткнул факел в крепление на стене и обмотал вокруг талии банное полотенце.
— А как ты сам думаешь? — она с вызовом вздернула подбородок.
— Нет уж, объясни сама.
— Я пришла… Пришла… — Эйлин кашлянула, борясь с неловкостью. — Дать тебе… Ну, это все.
Рондар уже не надеялся, что сегодня хоть что-то сможет его развеселить, но феечка умела удивлять.
— Все? — хмыкнул он. — Хотелось бы узнать поподробнее!
Розовая поджала губы и сердито засопела. Похоже, не на такой прием она рассчитывала!
— Себя, ясно?! — выдала она. — Можешь делать со мной, все, что ты там обычно делаешь.
На этом Эйлин, ничтоже сумняшеся, отбросила одеяло, представив взору железного герда свое худенькое обнаженное тело, о котором он еще полчаса назад фантазировал в ванной.
Сколько времени она ждала его тут? Совсем же замерзла! Фарфоровую кожу покрывали мурашки, острия грудей торчали, как маленькие пики. Впервые в жизни Рондару при виде голой девушки захотелось не овладеть ей, а обнять, согрев своим телом.
— Оденься, — бросил Рондар, отвернувшись.
— Не стану! — донеслось ему в спину.
Вот упрямая! Что она этим пытается доказать?! Или хочет таким образом выторговать предложение?
— Эйлин, я не в настроении, — он подошел к шкафу, достал толстый халат и, не поворачиваясь, швырнул его на кровать.
Однако вместо шелеста ткани сзади раздалось всхлипывание.
Рондар медленно выдохнул, призывая остатки терпения, и опустился на кровать рядом с несносной феей. Эйлин рыдала. Вот только женских слез ему сейчас и не хватало! Уж лучше бы дерзила, как обычно, осыпала гадостями или магию свою зловредную применила! Тогда бы ему было проще: выставил бы за шкирку в коридор — и дело с концом. А вот что делать с плачущей феей, Рондар понятия не имел.
— Ну-ну… Тише… — он неуклюже похлопал ее по хрупким угловатым плечикам. — Все хорошо. Не плачь.
В его представлении это должно было успокоить Эйлин, однако она разревелась еще горше. Вот где у этих летающих неприятностей логика?
— Да что не так-то?! — простонал Рондар.
Он всегда любил свою спальню. Она была его оплотом, его крепостью, где можно закрыться от проблем и отдохнуть в тишине. Но фея умудрилась сделать так, что Рон и здесь чувствовал себя неуютно.
— Я тебе… не нравлюсь… — выдавила она, перемежая каждое слово душераздирающем шмыганьем.
— Чего сразу не нравишься… — стушевался дракон. — Нормальная ты…
Про себя, правда, Рон тут же подумал, что нормальная она не совсем — и не всегда, но вслух этого говорить не стал.
— На Маису свою ты бы тут же набросился! — обиженно сообщила Эйлин, утирая тыльной стороной руки красный нос.
— Маису я выгнал.
— Да, только это потому, что… — начала она, но вдруг запнулась. — Потому что, — закончила утвердительно.
— Зачем тебе это, Эйлин? — напрямую спросил Рон, воспользовавшись временным затишьем. — Зачем тебе я?
— Может, я так хочу! — снова шмыгнула, а потом взяла заботливо предложенный халат и высморкалась в него. — Я что, недостаточно соблазнительная?
Рон аж растерялся, не зная, что ответить. В его постели бывало много женщин, но ни одна из них не сморкалась в его халат. И соблазнительного в этом акте вандализма не было ровным счетом ничего.
— Я так и знала, — сникла Эйлин, приняв молчание Рондара за согласие. Но тут же дернулась, словно ее посетила гениальная идея, и подползла к краю кровати. — А если я для тебя станцую?
— Не надо!.. — только и успел выдохнуть железный.
Поздно.
Она уже спрыгнула на пол и принялась извиваться, размахивая руками, как будто на нее напали ядовитые насекомые.
— Эйлин… — Рондар закатил глаза, стараясь не смотреть на это светопреставление. Но розовая уже вошла во вкус: трясла то грудью, то бедрами, призывно оттопыривала попку.
