Крыс в клетке горестно заверещал, заламывая лапки.
— Понимает, зараза серая! — сказал Безяйчик и бросил в клетку рыбью голову. Накось, погрызи перед смертью!
Добр, все-таки русский народ! И щедр.
Между тем крысогон продолжал работать, заполняя обширную территорию таможенного терминала материнским зовом. Немногие оставшиеся сотрудники НИИ, ютившиеся в полуподвальном помещении, с удивлением и ужасом смотрели на новых хозяев жизни, торопливо срывающих с себя модные костюмы, опускающихся на четыре лапы и вприпрыжку бегущих в сторону металлического ангара с полукруглой крышей.
— С чего бы это их так разобрало, а, Павел Викторович? — спросил пожилой мужчина, с удивлением разглядывая бегущих со всех лап по двору странных существ, отдаленно напоминающих руководящий состав и офисных работников таможенного терминала.
— К кораблекрушению, наверное, Степаныч, — не оборачиваясь, отозвался второй. — Нам-то, какое дело, мы и так давно уже на дне, давайте лучше чай пить, вон и чайник вскипел.
— Не скажите, — любопытный Степаныч задумчиво сощурился. — А ведь они в стендовый бегут, как бы чего не случилось.
— Все, что могло случиться, уже случилось, все остальное — лишь наши иллюзии, не более того, — философски отозвался Павел Викторович, аккуратно опуская пакетики в кружки.
— А не помните, в стендовом регрессивный генератор в рабочем состоянии? — не унимался Степаныч.
— Зачем он теперь нужен этот генератор, — пожал плечами Павел Викторович и отхлебнул из чашки. — Эволюция и без него вспять повернула… За что боролись…. Впрочем, кажется, генератор должен работать, если крысы не сожрали изоляцию. Вы, кстати обратили внимание, что в нашем подвале крыс совсем нет?
— Как же, они все наверху, — невнятно пробормотал Степаныч, включая рубильник на большом текстолитовом щите, — Вот и посмотрим сейчас, кто деградировал, а кто не очень.
— Что вы делаете, — возмутился, было, его собеседник, но сник и махнул рукой, — А, будь что будет! Мне тоже иногда хочется посмотреть, от кого наши новые хозяева произошли, во всяком случае, мне кажется, что Господь Бог не имеет к их сотворению ни малейшего отношения! Давайте я вам помогу настроить рабочие режимы.
И ученые склонились над пультом, совсем, как в былые времена.
Между тем, Мальчиш, Безяйчик и Иван-солдат уже устали отбиваться от странных крысоподобных существ валом валивших со всех сторон и скапливающихся у подножья медного истукана в голохвостую азартно пищащую орду.
Внезапно в углу ангара что-то электрически крякнуло и басовито загудело.
— Линяем отсюда! — заорал Безяйчик, и ведомый безошибочным инсктинктом матерого правонарушителя, подхватил недопитую бутылку с пивом и бросился к дверям. Братва, оставив включенным крысогон, рванула за ним.
— Вот сволочи, все ноги искусали! — сокрушенно сказал Мальчиш, рассматривая разлохмаченные штанины, теперь прививку делать придется. Тебе-то что! — он завистливо покосился на Ивана, обутого в высокие армейские ботинки. Как заранее знал.
— Да я всегда так хожу, — начал, было, Иван, и тут в ангаре страшно и ярко полыхнуло неземной зеленью, и все стихло.
— Пойти, что ли посмотреть? — неуверенно спросил солдат. — У нас же там прибор включенный остался.
— Забудь! — махнул рукой Мальчиш. — … с ним, с прибором!
— Нет, братка ругаться будет, — ответил Иван и решительно шагнул к двери.
Толпа странных существ исчезла. На бетонном полу валялось десятка два-три дымящихся крысиных трупиков. От крысогона остался обгорелый корпус, из которого жалко и беззащитно торчали какие-то проводки.
Безяйчик с Мальчишем, вошедшие следом за Иваном в ангар ахнули.
Идол несостоявшегося крысиного божества, изготовленный знаменитым мастером Ркацители по спецзаказу, Крысослав, он же Медный Гоблин, больше всего напоминал теперь бутылку от лимонада «Буратино», переночевавшую в пионерском костре.
— Что я теперь Абдулле скажу? Он же нам предъяву по всей форме сделает, и будет прав! — ахнул Мальчиш.
— Ничего, — бодро ответил Безяйчик. — Скажем, что это авангардизм и все такое, теперь это в моде.
— Ладно, дома разберемся, — решил Мальчиш. — Ты, Сержант, посторожи тут маленько, а мы пойдем фуру поищем. Надо же этого чудака горелого как-то в Растюпинск переправить. Эх, сходили, называется, за зипунами!
Безяйчик задумчиво посмотрел на медную соплю, свисающую с невнятного бугорка, бывшего некогда носом Медного Гоблина, осторожно потрогал собственный нос, высморкался, и поспешил следом за Мальчишем искать фуру.
Пока Мальчиш с Безяйчиком отсутствовали, Иван-солдат поскучал немного у подножья монумента, потом от нечего делать и из врожденной любви к порядку прибрался в ангаре, то есть, сгреб в кучу обгорелые крысиные трупики и прикрыл куском черного полиэтилена, найденным здесь же. Полюбовался на свою работу — получилось неплохо. Чем-то это напоминало сцену из фильма про американских полицейских. Вот труп в черном мешке, вот молодец в камуфляже, недоставало только стройной, но внутри податливой блондинки с револьвером на боку. Или не блондинки. Но все равно, непременно стройной, и, конечно же, с револьвером. Поразмыслив немного, Иван решил, что, поскольку сам он, очевидно, принадлежал к белой расе, то ему, по канонам американского кино положена темненькая афроамериканка, и немного расстроился. Не то, чтобы он питал к негритянкам, или афроамериканкам какую-то неприязнь, а просто потому, что по-жизни предпочитал блондинок.
Кроме того, Иван собрал десятка два кошельков и кошелечков, платиновых и золотых цепочек и прочей мелочи, вроде часов «Картье», а также несколько косметичек и пудрениц, валявшихся на полу — солдатская жизнь отучила его быть брезгливым — и теперь с любопытством рассматривал трофеи, удивляясь неизвестным доселе атрибутам быта очеловеченных крыс. Впрочем, всякие личные вещи его совершенно не интересовали, а найденные денежные знаки, которых было не так, чтобы очень много, он вытряхивал в общую кучку у левой пятки Медного Гоблина, почти, кстати, не пострадавшей. И то сказать, эти бумажки и раньше-то, по мнению Ивана, крысам были не очень-то нужны, а теперь и подавно.
Когда и это занятие надоело, солдат сложил бледные доллары и цветные евро в пачки, и от нечего делать направился в полуподвальчик, в окнах которого горел желтый насморочный огонек. Там он целый час гонял чаи с обнаружившимися в подвальчике учеными, беседовал о жизни, и на прощание оставил им целую кучу крысиных долларов и евро, справедливо полагая, что, таким образом, если и не поспособствует восстановлению величия отечественной науки, то хоть несправедливость-то слегка исправит. И то ладно. Хотя, как это можно — слегка исправить несправедливость? Не знаете? Вот и я тоже, не знаю, хотя возражать против такого частичного действа не стану. Не имею на то никакого морального права, да и желания тоже.
Ученые, кстати, получив, как они выразились, «долгожданную арендную плату» быстренько допили чаек и засобирались по домам, что было, как раз кстати. Так что на территории бывшего НИИ никого кроме Ивана не осталось. Вы спросите, а где же охрана таможенного терминала, или на худой конец, жалких остатков государственных секретов, куда все подевались?
Могу сказать, что, скорее всего, охранники-крысы, по всей видимости, также подверглись воздействию регрессивного излучения, а значит, в лучшем случае, попрятались по темным углам. Если, конечно, вообще выжили. Ну, а что касается охранников-людей, то, надеюсь, они не упустили своего и неплохо прибарахлились за счет прежних хозяев, которых, надо сказать, и раньше меж собой иначе как крысюками не называли. Охранники, надо сказать, все видят и понимают. Просто помалкивают, работа у них такая.
Итак, Иван сидел у подножья оплавленного истукана посреди совершенно пустого научно-исследовательского таможенного терминала, и подумывал о походе в ближайший киоск за пивом.
Наконец в воротах показалась здоровенная открытая платформа, прицепленная к видавшему виды КАМАЗу. Следом за платформой вкатился раздолбанный автокран «Ивановец», а за автокраном — «Копейка — Ламбордини» с Мальчишем и Безяйчиком.
— Грузим и сматываемся, — коротко приказал Мальчиш.
Кран выпустил сизую струю вонючего дыма, взревел и нехотя въехал в ангар.
Работяги, не обращая внимания на вопли Безяйчика, безжалостно зацепили Медного Гоблина крюками за выступающие детали и с профессиональными матюгами повалили на платформу.
— Все, линяем, — Безяйчик устало закурил, потом деловито помочился на колесо тягача.
— На счастье, — пояснил он, бросив бычок в лужу.
— Прям-таки, Геракл Поверженный, — прокомментировал бригадир грузчиков, пересчитывая деньги. — Гордость Геракланума.
