Не осознавая, что делаю, я впиваюсь в его ледяные губы поцелуем. Во рту вкус крови, холод дыхания, но в нем есть жизнь, едва уловимая, угасающая, но она есть! И я хватаюсь за нее всеми силами, с теми, что есть, о тех, что не подозревала. Во мне вспыхивает небывало желание спасти, уверенность, что не отпущу.
— Не смей меня оставлять! Слышишь! — задыхаясь, шепчу ему в губы.
И только сейчас отдаленные отголоски подсознания улавливают изменения во мне самой… Я чувствую свои губы… не клюв… Пока целовала даже не осознавала этого. Все мои чувства сосредоточены на нем, на удержании угасающей жизни…
— Мы победим холод, — дышу на него огнем. Снова целую… это уже потребность… Его губы, я помню их другими, властными, требовательными, сокрушающее-обжигающими, и я хочу чтоб все вернулось… Хочу видеть его улыбку, лукавый взгляд… не смогу без этого…
— Не отпущу! Ландер, ты слышишь меня! — окутываю его своим пламенем, все тело, душу, сердце… Я согрею его… Во мне достаточно огня, чтобы разжечь его пламя…
Продолжаю, как в лихорадке его целовать, и огонь не утихает, пламя окружает нас все выше, связывает так, что уже не разорвать связь, прошивает насквозь. И это волшебные мгновения, восхитительные, даже не взирая на всю ситуацию… Никогда не думала, что такое странное единение, может принести мне счастье… Теперь еще больше осознаю, что я не могу, не имею права его потерять!
— Ландер, я не отпущу тебя!
Крылья пропадают, перья исчезают, я возвращаю себе человеческую форму. Но это больше не я. Не в том понимания, в котором была раньше. Я чувствую что возродилась, переродилась… Изменилось все… И я пока еще блуждаю в водовороте новых ощущения, продолжаю укутывать его огнем и изгонять холод. Теперь я знаю, что победа близко, она совсем рядом. Я отвоюю своего дракона.
Я чувствую его сердце, оно стучит в моих руках все громче… громче и громче…
Дракон открывает глаза. Делает глубокий вдох. Берет мое лицо в капкан своих ладоней. Ловит мой взгляд, держит, не отпускает.
— Ты кто? — шепчет, почти касаясь моих губ.
Глава 15
Ландер
Я понимал, что проиграл. Подвел всех, народ, друзей, земли, да и себя в том числе. Я не справился с возложенными на меня обязанностями. И главное — так и не познал чувств в полной мере. Ведь они могут быть не разрушающими, а иными, безграничными, всепоглощающими… Хотел попробовать, испытать… и проиграл. Вражеская магия меня уничтожает. Провал под землю, в пекло, я уже не жилец. Но почему-то сознание не покидает. Воспоминания о жизни вихрем проносятся в голове. Как я жил, что делал, какие решения принимал, сейчас, когда я уже за чертой, все выглядит иначе. Наступает прозрение… увы… запоздалое. Уже ничего не вернуть и не изменить.
Я не понимал где нахожусь, в этом мире, или вражеская магия уже сделала свое черное дело. Холодно, как же холодно… Августина, я сумел ее увидеть напоследок. Она так и не сменила ипостась. Осталась фениксом. Лишь бы сбежать от меня. Но я сам виноват, был слишком жесток, напугал ее, а изменить ничего нельзя. Почему прозрение всегда приходит с опозданием?
Когда вредная птица прилетел ко мне, из него невозможно было лишнего слова вытянуть. Рассказал лишь об угрозе от Мирграда, еще нес несусветную околесицу, что моя кошка, теперь его возлюбленная. Ворон, потерявший рассудок, моя кошка, которая ластится к нему, Августина в лапах у Мирграда, я бы не поверил, если бы внутреннее чутье не подсказывало мне, что так и есть. Метки работали, хоть и очень слабо.
Я долго беседовал с вороном, пытался выудить из него информацию. Но получал лишь ее крохи. Стало ясно одно — надо нападать. Только как это сделать, если мои драконы не смогут пролететь через магическую защиту синих?
Тогда я принял решение лететь один. Я должен спасти Августину, с ней как я понял, еще есть пленная девушка, и какое-то магическое существо. Если ворон ничего не перепутал.
Боль шла по нарастающей. Отвар уже слабо помогал. А мне нужны были силы, которых не так много. Питаться долго от народа я не имею права. Еще и злость на Августину, которая своими необдуманными действиями создала критическую ситуацию. Но все меркло перед обжигающим желание увидеть ее.
— Надо созывать драконов, да будет бой! — изрек Мараск.
— Ты сам знаешь, они не пройдут, — устало ответил ему.
— Пройдут, Ландер. Время пришло. Я дам знать нашему войску, — сказал невозмутимо и покинул мои покои.
И почему-то я ему поверил. Мне необходима была эта вера. А еще я осознал, что мой помощник что-то от меня скрывает. Но сейчас нет времени выяснять подробности. Надо лететь и не терять драгоценное время. Его итак практически нет, и как я подозреваю, Мирград захочет активизировать ритуал и высушить силу Августины до дна.
Но подготовка, инструктаж, еще и мой внезапный приступ адской боли, сковавший меня, все равно нас задержали. Лишь Мараск сохранял спокойствие духа и ментально передавал мне свою уверенность. А я еще больше укрепился в мысли, что я многое не знаю о своем помощнике.
Ворон полетел с нами, перед этим удостоверившись, что Лателле ничего не угрожает. Мараск летел рядом со мной. И чем ближе я подлетал к границе, тем сильнее билось мое сердце. Ощущение ее присутствия окрыляло, а боль и страх Авустины, давали сил сражаться. Я обязан, во что бы то ни стало ее спасти. А уж потом, она ответит за все… нет… кого я обманываю. А просто не смогу ее отпустить, не смогу ничего сделать, она необходима мне сильнее воздуха, она и есть моя жизнь.
Это я осознал в сражении. Мы действительно смогли пересечь границу синих. Каким образом? Это мне еще предстоит выяснить.
Поскольку я был слаб, то и мои войска не могли получить должную порцию силы. Мы проигрывали, я это осознавал. Чужая земля вытягивала из нас соки. И я не знал, какое чудо должно привести нас к победе.
Когда прорвался сквозь плотное кольцо синих, увидел своего феникса в ловушке. Она была еще с какой-то девушкой, Эсвелем, и зеленой девой. Эту склочную особь узнал сразу. Много лет я ее искал. А теперь удивился странному тандему.
Мирград намеревался закончить ритуал, а этого я не мог допустить. Накинулся на него и сцепился с ним, а взор то и дело падал на Августину. «Ты сможешь», мысленно повторял, нанося Мирграду удары. Сейчас ей самое время выбираться из магического круга. Но и я слабел. Августна все еще практически закрыта для меня, а мое сердце сжимается от дикой тоски от этого.
А дальше все произошло настолько молниеносно, что я не успел ничего сообразить. Работали лишь инстинкты и вспыхнувшее неудержимое пламя к моему фениксу. Помощник Мирграда активизировал древнюю магию, и решил их уничтожить, направив ее сгусток в Аувгустину. Я закрыл их собой. Успел. А дальше леденящая боль в теле и падение, долгое, непонятное… Мое солнце гаснет, я больше не смогу увидеть Августину, не смогу защитить народ… все к чему я шел много лет пропало, и теперь есть только этот холод, который сжирает меня изнутри. Если я уже не в мире живых, то почему все так отчетливо чувствую, но не могу пошевелиться? Я ничего не понимал… Агония холодная и удушающая, тоска и сожаления… Я звал ее, хоть и понимал, что она меня уже не услышит. Переживал, что теперь будет с моим фениксом, с миром, в котором восторжествует зло… Презирал себя за бессилие…
И тут ее руки. Нет, это не иллюзии, я ощущаю тепло, что пробивается сквозь арктический лед. Я чую свою пару, своего феникса, только не могу ей ответить, и мысленно молю, чтоб не уходила, чтобы всегда оставалась рядом. Моя душа зовет ее, кричит в немом болезненном вопле. Ее губы на моих губах… эта сладость… Если и уйду в небытие то с ее вкусом на губах.
Эх, если бы повернуть время вспять, как многое я мог изменить. Изначально не пугать ее, а завоевывать… Слишком горячие, слишком поспешные решения. Напугал, она сбежала. И теперь мы все платим за мою поспешность. Метка пропитывается огнем, ее огнем, нашим… Я чувствую, как рушатся преграды, как пламя сжигает все, есть лишь чистые эмоции, яркие, светлые, не затуманенные гневом и яростью. Вот сейчас в этом безмолвии зарождается нечто неподконтрольное, дикое, необузданное. Те чувства, о которых я грезил всю жизнь, расцветают. И появляется несокрушимое желание жить, прогнать магию льда из своего тела, и показать Августине, что я могу сделать ее счастливой… Она для меня центр вселенной, и именно сейчас я ощущаю это настолько остро. Нити, связывающие нас, огонь что льется из ее губ в мои — наше возрождение. Мы больше никогда не будем существовать порознь, и я не уйду в мир иной, потому что не позволю себе оставить ее.
