правда нужная штука: мне в лесу заблудиться — раз плюнуть, а от озера до дома я дорогу знаю.
— Спасибо большое, — повторила ещё раз. — А где русалки? — посмотрела Водяному за спину. По правде сказать, ожидала, что всё будет по Пушкину — «русалка на ветвях сидит» и всё такое.
— Спят, спят, дорогие, да и наказаны — за младшей не уследили. Мои русалочки, они же от морских отличаются, их редко можно увидеть — всё в тине копошатся да копошатся, спят помногу. А под водой им всяко лучше, чем на воздухе. Молодые только рвутся наверх, всё хотят проверить на личном опыте.
— Понятно… — так-с, значит, морские русалки тоже в наличии. К лукоморью надо… Но сначала деревня! — Спасибо ещё раз за подарок. Я, кстати, Морена, очень рада с вами познакомиться.
— Водяной! — представился он и, схватив мою руку, приложился к ней ртом. То ещё зрелище, да и ощущения…
— Я к вам, надеюсь, не раз ещё наведаюсь, но сейчас мне в деревню надо, там, говорят, чёрте знает что творится.
— Слышал, слышал, ракушки нашептали! Мы, озёрные, друг с другом на связи всегда, так вот в тамошнем озере, деревенском, совсем жизни нашим нет, но и переселиться не могут — подводные течения все забиты из-за мусора людского: то обломки какие, то тряпки человечьи. Фу!
Всем местные нагадили — и белкам, и гусям, и волкам, и Водяному. Точно надо разбираться.
Сказ семнадцатый. О том, как просто ведьмой стать
Белочки скакали немного впереди и рассказывали: кто, что, где и когда. Они, белки, в отличие от многих других лесных жителей, в деревню наведаться могут запросто, а потому и знают немало. Другой вопрос, что сами они по «человечьей местности» не сильно любят бродить, только по нужде — за информацией. На них, белках, весь лес держится, между прочим. Информация — сила.
Мы вышли в широкое поле колосняка. По ту его сторону лес был редким, между деревьями угадывалась тропа.
— Вы в этой траве пройти сможете? — спросила у белочек. — Давайте вы запрыгнете на меня…
— Ой!
— Ой-ой-ой!
В середине поля появился мужчина. Белки, завидев его, разбежались, оставив меня одну, но я их совсем не винила — судя по рассказам с местными встречаться совсем никакого желания. У белок, конечно, у меня-то это самое желание просто запредельное.
Следом поднялась девушка, и только наблюдая этих двоих рядом, я поняла, какой мужчина огромный. Колосья закрывали его почти по пояс, поверх рубашки он был одет во что-то поблёскивающее, похожее на кольчугу.
Девушка, завидев меня, тут же прикрыла лицо растрёпанными волосами и побежала в другую сторону. Кажется, я прервала чьё-то свидание.
— Ты! — тяжёлый голос разнёсся над полем, этот детина вытащил из колосьев огромный меч и направил прямо на меня.
Так, если я сейчас развернусь и побегу, среди деревьев затеряться будет несложно. С другой стороны, что он мне сделает? Ну, то есть я же ничего не сделала, чтобы мне что-то делать, верно?
— Ты кто? — он шагнул ко мне, я — от него. Однако ситуация не помешала мне разглядеть первого представителя Навьего человечества. Косая сажень в плечах, кудри то ли тёмно-русые, то ли каштановые, борода и смурый взгляд под густыми бровями. Кольчуга и меч при нём, может, витязь какой?..
Упустила момент, когда витязь оказался в пяти шагах от меня.
— Ведьма, кто позволил тебе появляться в наших краях? — и он снова выставил перед собой меч, который едва не коснулся моего носа.
— Чего это сразу ведьма? — возмутилась и осторожно, двумя пальцами, отодвинула от себя остриё. — А, если и ведьма, чего это ты мне тут хамишь, а? Давно поноса не было? Или может другое проклятье наслать, девочек, например, отвадить, а?
Шла ва-банк, но схема оказалась рабочей. Витязь опустил меч и растерянно оглянулся — туда, куда убежала его зазноба.
— Такое наколдую, что и самая отчаявшаяся на тебя не глянет, хочешь? — я даже шагнула вперёд, преисполненная верой в собственную грозность. Грудь колесом, голос понаглее и смотреть прямо в глаза.
Витязь отступил. Я выпрямилась ещё сильнее, вытаскивая из кармана телефон.
— А ну! Провожай меня в деревню, у меня разговор к местным есть!
— Да я!..
Я в один широкий шаг оказалась напротив него и сунула ему в лицо фонариком телефона. Витязь вскрикнул, закрыл глаза, согнулся.
— Я ослеп! Ведьма! Проклятье! Ослеп!
— Не ной, это секундное проклятье, — фыркнула.
Неуверенно убрав руки от лица, он с ужасом на меня посмотрел.
— Перечить мне вздумаешь, и не то, что на тебя никто не взглянет, — сам больше в жизни женским прикрас не увидишь! — рявкнула. Фонарик должен был неплохо ослепить этого «большого и сильного».
Хорошо, что мне попался витязь-казанова. Кто знал, что угроза оказаться без женщин отбила ему все мозги.
— Веди! — приказала, преисполнившись чувства собственной важности. Как просто, оказывается, быть ведьмой, а!
Повёл. Молча и угрюмо, ссутулившись и поглядывая на меня краем глаза. Ну, пусть смотрит. Тряхнула волосами, истинно ведьминской копной, между прочим, и уверенно продолжила путь.
Тропинка всё расширялась и расширялась, пока не перешла в просёлочную дорогу, пыльную и со следами недавно проехавшей телеги. Значит, почти пришли.
Деревня была огорожена забором с разного вида узорами. Наверняка обереги, но, судя по беличьим рассказам, не такие уж и действенные.
Слышались голоса, даже крики, лай, кудахтанье и прочие сельские звуки. Ещё до того, как мы вошли на территорию деревни, нам встретилась парочка недовольных бабулек, мужик с топором и стайка бегущих куда-то дальше по дороге ребятишек. Прохожие были заняты своими делами, кивали витязю, а меня за его широкой спиной не замечали.
А вот в деревне встретили поярче. Сначала собака зашлась таким лаем, что аж захлебнулась, потом бабка какая-то круги стала выводить в воздухе. Я остановилась понаблюдать за её манипуляциями: два круга в воздухе, потом целует пальцы, сжатые в щепотку, потом касается ими лба, и так несколько раз. Надеюсь, это я её так восхитила.
У одного из домов, опустив голову, жалась та самая девушка с поля. Над ней — на крыльце, словно коршун — возвышалась толстоватая тётка в цветастом переднике. Она крутила в руке тряпку, явно примеряясь к удару, и орала на героиню любовных похождений благим матом. Тут я тоже остановилась понаблюдать — столько эпитетов новых, невероятно!
Переводя на общечеловеческий, тётка предъявляла следующее:
— Опять гуляла, проказница! По полям, по лугам, цветочки на все места собирала! А свой-то цветочек уже отдала и не раз, вся деревня этот цветочек обсуждает. Позор на наш прекрасный дом. Гуляка избалованная,
