— Будь спок! — сказал Илья и легонько потрепал изобретателя по плечу. — А ты не боишься один-то домой, а?
— Я быстро бегаю, — скромно потупился Монгольфей.
— Ну тогда ладно!
Театр стриптиз оказался небольшим помещением, тесно заставленным стульями. Посередине зала возвышалась небольшая сцена с железной дубиной, торчащей прямо из пола. Друзья осторожно уселись на шаткие стулья и стали ждать, что будет дальше. Зал постепенно заполнялся. Через минуту тут и там забегали слуги, вдоль стен вспыхнули свечи, и стало светло, как днем. Рядом с Яромиром уселся толстенький гвардеец кардинала. Он расстегнул воротник камзола и приоткрыл рот, едва не вывалив язык, как собака. Яромиру стало противно.
— Захлопни пасть! — сказал он тихо, чтобы не мешать остальным. Но гвардеец отмахнулся и вдобавок запыхтел, как пароезд.
— Издеваешься? — посуровел Яромир. Гвардеец выпучил на него круглые глаза и отвернулся.
— Не уважает, — хмыкнул Илья.
— А мне и не надо! — пожал плечами Яромир и легким ударом защелкнул гвардейцу челюсть.
Все было проделано очень быстро, никто ничего не заметил. Гвардеец слегка подпрыгнул и увалился на колени мушкетерам. Мушкетеры, возбужденные предстоящей встречей с прекрасным, не стали поднимать скандала. Они отправили гвардейца в глубокий нокаут несколькими отработанными ударами и еще немного попинали ногами для порядка.
Через минуту все стихло, только какие-то подозрительные типы в темном углу принялись шлепать самодельными картами и грязно ругаться. На них зашикали. Типы послали всех присутствующих по какому-то подозрительному адресу. Сидевшие рядом горожане поглубже вжались в стулья, зато возмутились гвардейцы. Они вытащили шпаги и отобрали у подозрительных типов карты. Вскоре карточное шлепанье продолжилось, но уже в их углу.
— Лепота! — сказал Муромец. — Вот что значит культура! У нас бы уже театр развалили!
Яромир хотел ответить, что театров в Лодимере нет и, собственно, разваливать нечего, но не успел. На сцену выскочил толстенький человечек в золоченом кафтане и громко объявил:
— Уважаемая публика! Представление начинается! Сейчас вы увидете потрясающую сцену — «Нимфы и сатир»! Поприветствуйте несравненных Жази и Нинель! Артисты, на сцену!
И тут же на сцену из темного прохода выскочили две очаровательные толстушки. Зал взорвался аплодисментами. Какой-то гвардеец вскочил и заорал во всю глотку:
— Нинель, дорогая! Это я, твой Жорж! Нарумяненая красотка помахала ему ручкой, а сам Жорж мгновенно получил подзатыльник от соседей справа и в поддых от соседей слева. После этого он несколько успокоился.
Девицы были разодеты что надо. На них были цыганские юбки, кофты и прочая лабудень, в которой Яромир не разбирался. Зато все было пестро, крикливо и захватывающе красиво. Девицы прошли по сцене, виляя бедрами.
— Ах, какой чудный жаркий день! — сказала одна, томно обмахиваясь ручкой.
— Ах, я изнемогаю от жары! — проворковала другая.
— Еще бы милочка, ведь ты оделась так тепло! Я думаю, лишнее можно скинуть, ведь мы одни, — заговорщицки прошептала первая.
И тут произошло то, чего Яромир никак не ожидал. Девицы стали медленно раздеваться. Откуда-то сверху полилась тягучая, словно клей, музыка. На пол полетели кофточки, юбки, чулки, какие-то подвязки… У Яромира потемнело в глазах. На мгновение показалось, что не хватает воздуха, но могучий организм справился с нагрузкой. Богатырь прерывисто вздохнул и украдкой глянул на Илью. Муромец превратился в статую. А действие на сцене продолжало разворачиваться. Теперь девицы помогали раздеваться друг другу. Они с трудом справлялись с какими-то завязками, застежками, пуговицами и шнуровкой. Зал затих и задрожал. Стало слышно, как мелко вибрируют стены. Только шлепанье карт в углу, где сидели гвардейцы, не прекратилось. Но на это уже никто не обращал внимания.
Наконец красотки остались в полупрозрачных ночных рубашках.
— Ах, Нинель! — сладко потянулась Жази. — Мы будем с тобой купаться! — И она скинула с себя рубашку, оставшись в одних трусиках. Зал ахнул, словно пораженный громом. Сзади Яромира кто-то громко застучал зубами. Яромир резко обернулся.
— Простите, сэр! — прошептал бледный, худощавый человек. — Я — англичанин! Это вместо аплодисментов!
Яромир снова уставился на сцену. И тут произошло нечто совершенно возмутительное. На сцену выскочил похабный мужик, одетый в шкуру. На голове мужика торчали маленькие, аккуратные рожки.
— Я — сатир! — громко доложил он и ринулся к девицам. — О нимфы! Я сорву с вас последние одежды и утащу в свою пещеру! — он протянул к девушкам мозолистые лапы, но ничего сделать не успел. Яромир оказался быстрее. Он сгреб мужика и поднял над головой:
— Ишь куда губу раскатал, старый демон! Не позволю наших девок портить!
С этими словами он зашвырнул бедного сатира обратно за кулисы. Послышался стук, и все стихло. Публика на мгновение замерла, а затем разразилась диким хохотом, топаньем ног и свистом. Полуголая Жази подошла к Яромиру и за ручку отвела его обратно на место.
— Только для тебя, герой! — зазывно произнесла она, и шелковые трусики упали на пол.
И в тот же момент раздался душераздирающий треск. Стул под Ильей хрустнул, развалился на части, и богатырь полетел на спину, широко раскинув руки. Когда он поднялся, с десяток гвардейцев остались лежать на полу, а еще десяток слабо шевелился и пытался подняться. Сидевшие напротив мушкетеры приняли это за сигнал и, вскочив, бросились добивать остальных.
На сцену снова выскочил ведущий и замахал руками:
— Господа! На сегодня представление окончено! — но его никто не слушал. Яромир огляделся. Девиц уже не было.
— А вот это по-нашему! — азартно воскликнул он и засучил рукава. Кругом мелькали шпаги, ножи, кастеты и просто кулаки. Кто-то с воем пролетел по воздуху — это в дело вступил Добрыня. Бледный англичанин с азартом колотил кого-то стулом по голове. Яромир одобрительно похлопал его по спине и щелчком откинул в сторону какого-то уголовного типа.
— Раззудись, рука! — крикнул он и врубился в толпу.
Богатыри вышли из театра в самом светлом расположении духа.
— Давно так не отдыхал! — признался Муромец.
— Культура! — сказал Попович, потирая ссадину на лбу.
— Надо и у нас завести театр! — воскликнул Яромир.
— Все будет со временем, — сказал Попович. — Надо учесть, что лодимерцы еще не дозрели…
— Это точно! — согласился Добрыня. — Ах, как они были одеты!
— А как они были раздеты! — прошептал Илья. И тут из толпы к ним вынырнул долговязый человек в черном мундире и черной шляпе.
— Господа богатыри святорусские?
— Ну вроде как мы! — прогудел Илья. Человек снял шляпу и поклонился:
— Его высокопреосвященство кардинал де Ришелье приглашает вас во дворец отужинать вместе с ним! На приеме будет его величество король Франкмасонии! Он хочет лично познакомиться с выдающимися героями!
— Так ить нам некогда! — попытался отговориться Илья, но незнакомец покачал головой.
— Отказаться невозможно! — прошептал он. — Вы нанесете оскорбление его величеству.
— В таком случае хочешь не хочешь, а придется идти, — сказал Попович. — Вряд ли это продлится долго.
— Ну хорошо, — сказал Муромец. — Веди! Надеюсь, это недалеко.
— Туточки! — проворковал незнакомец и поманил богатырей за собой. — Прямо на площади!
Вслед за незнакомцем друзья перешли площадь и оказались у подъемного моста. Прямо перед ними высилась мрачная громада, украшенная четырьмя башнями г1о углам.
— Вот мы и пришли, — сказал незнакомец. — Вас уже встречают!
Действительно, возле ворот крепости кто-то суетился. Вспыхнули огни, надсадно скрипя, стал опускаться мост.
— Поспешите, пожалуйста! Опаздывать нельзя ни в коем случае! — напомнил человек в черном и быстренько смылся.
— Жаль! Надо было спросить, как этого черта зовут! — спохватился Илья. — Может, он нас обманул, а?
— Не похоже, — сказал Алеша. — Вон целая делегация идет!
В самом деле, по мосту промаршировал отряд стражников, а вслед за ними как сумасшедший выбежал отец Жозеф.
— Богатыри? — осведомился он со скорбной миной.
— Да вроде как оно так…
— Тогда прошу за мной! Господин кардинал ждет вас!
Богатыри прошли по мосту. Возле открытых ворот выстроился целый караул.
— Пожалуйста! Наверх и прямо! — грустно скомандовал отец Жозеф и промокнул глаза платком.
Когда друзья вошли и ворота захлопнулись, отец Жозеф присел на скользкий камень ограды и горько зарыдал.
Богатыри прошли темным коридором и остановились возле раскрытой двери. От стены отделилась фигура в монашеском балахоне и вежливо предложила:
— Подождите минутку здесь. Отведайте покуда, вина, — он указал рукой на открытую дверь.
— Вино — это хорошо! — выдохнул Илья и ринулся к столу. — Меня замучила ползучая жажда!
