Вдруг за спиной товарищей хрустнула ветка, оба мигом обернулись, обнажая оружие. Звук был с противоположной стороны от той, куда ушел Лис.
Из-за куста, видя, что скрываться дальше нет смысла, выскочил крепкий гардарик средних лет с рогатиной на-перевес, за его спиной показались еще люди, кто с топором, кто с копьем, а кто и с луком.
- Смерть вам, скоты-варяги! - приглушенно воскликнул мужик и бросился на оказавшегося впереди Хэймлета.
Опытный воин легко увернулся от примитивного оружия и нанес удар кулаком в челюсть нападавшему. Ему стало смешно и не захотелось марать меч об неуклюжего керла.
- Не тронь отца, убийца! - воскликнул второй, помоложе, и целая группа парней выдвинулась вперед. Однако, не решаясь подойти ближе, извергала поток лучших гардарикских проклятий, не двигаясь дальше.
- А ты, Ворон, что делаешь в компании этих волков? - разглядели пришедшие юношу, сидевшего на берегу.- Или ты тоже подался в варяги? А еще клинья к моей сестре подбивал,- вставил один из парней из-за спины впередистоящих.
- Нет, я нет, я ничего,- растерявшись, смущенно пытался ответить Ворон.
- Ну, это мне уже надоело,- наконец услышал Хэймлет рев товарища, которого ожидал с самого начала стычки.
Датчанин уже удивлялся, что Олаф сегодня так долго сохраняет спокойствие.
-Мое терпение лопнуло, - продолжал тем временем ярл,- моя свирепость не может этого вынести.- И он, подняв меч, кинулся было на обидчиков.
Но кто-то вдруг придержал его за руку. Олаф недоуменно оглянулся. Рядом стоял Лис.
- Эй, парень, то, что ты спас мне жизнь, еще не повод становиться у меня на пути, когда я хочу свести счеты с наглецами, позволившими себе облаять меня.
- Подожди, храбрый Олаф, не руби сгоряча - эти люди приняли вас за тех пришельцев с корабля, против тебя они ничего не имеют.
- Ага, Лис, ты тоже подался к варягам,- не унимался парень из толпы.- Ты еще скажи, что они пришли с тобой с верховьев, а впрочем, какая разница, варяг есть варяг.
- А ты, Фел, что кудахчешь из-за спин товарищей? Небось первым в драку не кинешься, ты только языком своим поганым можешь трепать. Забыл, как я тебя давеча на Калиновом броду за уши оттаскал? А теперь на могучих людей односельчан натравливаешь, гнида. А вы что стали, ротозеи, вам воевать не с кем? - обратился он к остальным.
Гардарики нерешительно опустили оружие. Вперед вышел седой старец с огромной клюкой.
- Не держите зла на них, добрые люди,- обратился он к викингам,- молодые они еще, горячие. Мне, старому, за ними по лесу не угнаться, я пока доковылял, парни вон чуть бед не натворили, простите их великодушно, во имя Рода простите.
- Ладно, дед, только ради твоих седых волос...- Свирепость Олафа еще не успела вырваться наружу во всей своей неудержимой ярости, и он с трудом, но подавил в себе гнев.- Бочонок вина, и я все забыл.
Гардарики переглянулись.
- А хмельной мед пойдет? - раздался голос.- Больше ничего нет, все остальное в поселке, а там - варяги.
- Ах да, а я и забыл,- сказал Олаф, беря протянутую берестяную флягу и садясь на пенек.- Присоединяйся, Хэймлет, много здесь не будет, но по пять капель найдется.
Да, кстати. Лис, ты рассмотрел, что у них нарисовано на парусе?
- На парусе? Нет, - проговорил парень, облегченно вздохнув после разрешения конфликта,- парус спущен, но на вымпеле знак необычный. Само полотнище синее, а посередине жирный желтый крест.
- Что? - Олаф даже уронил флягу, и только проворство Хэймлета, который не мог допустить, чтобы столь драгоценная жидкость досталась сухому валежнику и корням деревьев, спасло ее содержимое.
Лицо Торкланда вытянулось, брови сошлись к переносице, а челюсти кровожадно затрещали. Местный люд разом притих и начал отползать за ближайшие кусты, опасаясь очередной вспышки гнева могучего ярла. Только датчанин и сыновья охотника оставались подле него.
- Олаф, дружище, что за страшное известие ты получил? - заинтересовавшись резкой переменой в настроении товарища, подступил к викингу Хэймлет.- Поведай соратнику, что так встревожило тебя? Твоя скорченная физиономия уж больно похожа на выражение лица славного Тора, когда тот выступал в роли невесты на пирушке у великана Трюма.
- Зато твоя своим язвительным ехидством очень мне напоминает Локи из той же истории. Когда он помог Трюму спереть Мьелльнир, а потом вернуть обратно, попутно прикончив бедного великана и выставив на посмешище могучего Громовержца,- ответил Олаф, благодаря дружественной перебранке приходя в себя без разрушений и опустошений окружающих окрестностей.
- Ну а все-таки, грозный друг, что за неведомая сила посмела затмить тебя гневом в момент столь приятного времяпрепровождения, как распитие походной фляги? - не унимался датчанин.
- Там у поселка стоит корабль Старка Слепого. Да, друг Хэймлет, да, гардарики-словены,- Олаф встал с пенька и, гордо расправив плечи, начал пламенно вещать притихшим слушателям,- сам Великий Один направил его корабль к этим берегам, чтобы я своей рукой задавил поганого червя, забывшего заветы предков и законы, спущенные нам с небес, начертанные на рунном камне. Такие, как он, несут поганую заразу из южных земель в наши края. Я всегда относился спокойно к глупым людям, поклоняющимся глупым богам. Они и так наказаны тем, что никогда не смогут вдоволь подраться в золотых залах Валгаллы! Но христиане подобны предателю Локи - складно плетут сладкие саги о любви и счастье, а сами злы и коварны, как инистые йотуны. Они даже смеют говорить, что вернулся Бальдр, не дождавшись Рагнарек, и, представьте себе, не в возлюбленную асами Северную землю, а куда-то на потный юг в какой-то там стране Иудее, где люди даже не смогли защитить светлого сына Фригг и его будто бы распяли на кресте, Ха! Ха! Ни одному слову этих проходимцев нельзя верить, разве можно уверовать в то, что сын Великого Одина дал так запросто простым смертным повесить себя на куске бревна, словно мокрую тряпку. Да он бы при всей своей доброте просто головы поотвинчивал этим наглецам. И вообще, я так считаю, что, во-первых, если бы пророчество вельвы вдруг изменилось и Рагнарек, к сожалению, был отменен, то мне бы дали знак. И во-вторых, если бы так произошло и доброго Бальдра выпустили из чертогов Хель, я уверен, что, спустившись из Асгарда, он первым делом зашел бы в старый милый Урманленд, к дядюшке Олафу на кружку доброго эля, а не перся бы неизвестно зачем на край света, в эту далекую Иудею. Поэтому-то, добрые гардарикские керлы,- обращался Олаф к завороженным слушателям,- вам должно быть понятно, что история, выдуманная христианами, лжива и нашептана самим Локи. Мало того, эти мужики в юбках говорят о любви, когда их мало, а когда они сильны, они огнем и мечом заставляют кланяться их богу. А вы, трудолюбивые керлы, должны помнить, что хотя Валгаллы вам и не видать, как своих ушей, но в чертоги Фрейра или Ньерда, вполне возможно, вас и примут, если только языки Локи не уведут вас в подземелье Хель.
Олаф, запыхавшись от пламенной, речи, остановился, переводя дух. Слова в его голове исчезли так же спонтанно, как и появились. И он утомленно опустился на пенек.
- Дай сюда,- он вырвал наполовину опустошенную флягу из рук датчанина, к которой тот, слушая воодушевленную речь Торкланда, не забывал регулярно прикладываться.
Люди вокруг загомонили вполголоса, обсуждая понятную в лучшем случае наполовину речь свирепого варяга.
- Так что, Олаф, это Старк Слепой вызвал в тебе такой гнев? - спросил его Хэймлет.
- Да нет, я на старину Старка вовсе не злюсь. Я его и убить хочу только для того, чтобы избавить его душу от печальной участи изведать глубины хеля. Я хочу, чтобы он умер как мужчина, с оружием в руках, и, может быть, Одноглазый смилостивится над заблудшим и позволит сесть за свой пиршественный стол. Я так этого хочу!..
Олаф слегка растрогался, и даже Хэймлету было удивительно это наблюдать.
- Старк Слепой,- продолжал тем временем Олаф,- был неплохим малым, не дурак подраться, пил, правда, немного, но это ничего, ему хватало, а товарищам больше оставалось. Единственный недостаток - это то, что он на вытянутую руку от себя ничего не видел, так что, бывало, в драке и зашибет своего, но за это на него никто не обижался, знали, что не со зла. Виру родственникам заплатит, сядут вместе, справят тризну по покойному, все было нормально. И вот как-то раз, когда грабили мы монастырь во франкской земле, угораздило Старка Слепого связаться с одним ихним колдуном-шарлатаном по кличке Святой и по имени Августин. С этого все и началось. И как я сразу не догадался раздавить этого червяка. Выпустил бы ему кишки, и не пропал бы хороший человек,- Олаф досадливо стукнул по стволу сосны, подле которой беседовали друзья. Испуганное дерево задрожало под мощным кулаком ярла и окатило градом шишек беседовавших друзей.
Разговор велся негромко, между собой, гардарики, разбившись на кучки, занимались своими делами, некоторые ушли в лес. Они уже несколько привыкли к присутствию чужаков, хотя еще мельком бросали в их сторону опасливые взгляды.
