– Это кто? – спросил он.
– Это мой старшенький придумал. Рептилий! – не мог успокоиться Аристарх. – Чему их только учат?! Рептилий ползучий!!
И хохотал безудержно.
– У вас в офисе кодекс словоупотребления имеется? – внезапно севшим голосом спросил Патермуфий.
– Еще бы не имелся!
Машина рванула с места так, словно за ней гналась полиция правопорядка.
Патермуфий буквально на себе втащил будущего шефа в кабинет, усадил в гостевое кресло и тут же кинулся снимать с полки кодекс.
Он вывалил два толстенных талмуда на стол и быстро-быстро копался в них, отрывая для закладок клочья от лежавших сверху документов. Аристарх ничего не замечал – ему опять безумно хотелось спать.
– Вот, термины… – сказал Патермуфий. – Статья сто четырнадцатая, пункт три и четыре. Совсем дешево!
– Что дешево? – пробормотал Аристарх.
Патермуфий без спроса включил его компьютер и сел за работу. Только один раз поинтересовался, где болванки контрактов и заявок. Сонный Аристарх пробормотал название каталога.
Когда он проснулся более или менее окончательно, Патермуфий снимал с принтера густо испечатанные листы.
– Вот, заявка, – сказал он. – У меня на нее денег нет, но там нужно немного. Если вы дадите мне под залог моего будущего оклада…
– У меня у самого, считай, денег нет, – сообщил Аристарх. – И не возьму я тебя на работу. Ты замечательный парень, но работы для тебя нет. И фирмы у меня больше нет.
– Может, вам минералки принести?
– Я не шучу. И бизнеса у меня тоже больше нет. Ты про запреты на профессию слыхал? Так что давай чеши отсюда поскорее, пока тебя никто не видел в моем похабном обществе.
– А что случилось-то?
– Что-что? Кучу цитат натиражировал… А у Пушкина знаешь какая амортизация? А у Блока? Наследники себе бриллиантовые унитазы уже ставят! За мой счет, мать-перемать! Дай минералки!
Патермуфий отыскал холодильник, выпоил будущему начальнику полулитровую бутылку и добился не связного рассказа о беде, но тех обрывков, из которых этот рассказ вполне внятно складывался.
– Юридический нонсенс, – тут же сказал вчерашний десятиклассник. – Если закон в стадии обкатки – не могут они штрафы брать.
– А если идиот Песцов проворонил принятие в первом чтении?
– Тогда – ой…
Они полезли в Сети – ну, так оно и было. Вчера, в шестнадцать сорок пять. Пока Аристарх с Онуфрием носились по делам. И обнародовано в восемнадцать сорок, и разослано по всем адресам, которые на тот момент имелись в регистре Министерства охраны авторского права. В том числе и по адресу Аристарха Брусникина.
Тут только Аристарх понял, что при его профессии экономия до добра не доведет. Нужно было не жмотиться, а сразу поставить на своей мобилке функцию проверки почты на офисном компе. Он бы узнал о своей проблеме, допустим, в девятнадцать часов, и до двадцати одного у него была бы прорва времени, чтобы уничтожить или надежно спрятать опасные архивы – в том числе и Дашенькин. А где-то сразу после двадцати одного и началась выборочная проверка…
И вот результат – на некоторых папках его электронного архива уже стоит зловещая печать «Доступа нет».
– Так что скоро за мной явятся, – сообщил Аристарх Патермуфию похоронным голосом.
– И во что выльется штраф?
Аристарх только рукой махнул.
Тогда Патермуфий полез в текст нового закона, в приложения, и понял, что тысяч сорок вылетит в трубу запросто. Ну, если взять хорошего адвоката, не Песцова, которому платить – немного, но и получишь от него тоже немного, то десять тысяч можно скостить. Все равно – плохо…
– Значит, нужно тридцать тысяч, – сказал он. – Для начала. Слушайте, вот заявка. Если ее немедленно зарегистрировать и выставить позиции на аукцион – мы уже сегодня можем иметь тысяч пять-шесть!
Аристарх попытался понять, что пропечатано в листах, но похмелье не позволяло прорубиться сквозь канцелярщину, которую Патермуфий попросту передрал с готовых болванок, даже не проверяя ее на осмысленность.
– Заявка – это ведь тысяча абрикосов по меньшей мере! – вспомнил он.
– Да, – сказал Патермуфий. – У меня четыреста отложено, а при себе только две сереньких. Ищите шестьсот.
Аристарх честно попытался понять, что происходит. Но не получалось.
Впрочем, бизнесмен в нем был неистребим – даже похмелье оказалось бессильно.
– А твой интерес? – спросил он.
– Хороший оклад. Тогда я очень быстро возвращаю свои абрикосы, а дальше работаю только в плюс.
– Но ты с этой идеей можешь пойти к кому-то другому…
– Другой будет тянуть и сомневаться, а у вас выхода нет.
Аристарх перетряс все карманы, все закоулки обоих портмоне, чего недоставало – скинул со счета на счет Патермуфия. И тут услышал шум лифта.
Для секретарши Инессы было рановато.
– Это за мной, – понял Аристарх. – Кыш в приемную! Будешь первым посетителем!
Патермуфий вовремя расположился дремать на диване – вошли двое мужчин с чересчур быстрыми и точными для бизнесменов движениями.
– Хозяин у себя? – спросили они.
– Ага, только что явился, обещал через пару минут принять, так что вы – за мной.
– На сегодня прием отменяется, мальчик. Иди, ищи другого агента.
Патермуфий повозмущался для виду, но его живо выпроводили из приемной.
Аристарх принял дорогих гостей со скорбным видом – он все понял, осознал и надеется примерным положением заслужить снисхождение. Его разумное поведение было отмечено в протоколе задержания, и он поехал в следственный изолятор.
Там ему предложили вызвать Онуфрия Песцова. Такая осведомленность Аристарху не понравилась, и он сказал, что предпочел бы видеть другого адвоката. А через два часа кое-что в этой истории прояснилось – в изолятор загрузили еще одну жертву новорожденного закона, которая тоже имела в личных адвокатах того же Песцова.
Похоже, Онуфрий вовсе не был клиническим идиотом. Он знал, что делает, предупреждая клиентов об изменениях в законодательстве с большим опозданием. И схема так называемой выборочной проверки подозрительно совпадала со списком его клиентуры.
В общем, Аристарху было о чем думать и рассуждать весь день, весь вечер, полночи и все следующее утро.
А утром сперва явился казенный адвокат и озвучил сумму штрафа – пятьдесят две тысячи абрикосов. Потом же явился взъерошенный Патермуфий – он еле добился свидания.
– Первые шесть тысяч есть!
– Откуда?!?
– Я продал… – тут он заткнулся и изобразил рукой нечто вроде морской волны.
– И где они?
– Пока – на моем счету. Ваш-то арестован.
– Уй-й-й… – взвыл Аристарх, хотя этого следовало ожидать.
Патермуфий ускакал и пропадал два дня. За это время Аристарх узнал, что из его имущества может быть заложено, что – продано, дабы образовалась нужная сумма.
Агентство, которым он руководил, большой ценности не имело и должно было пойти с аукциона – естественно, вместе с клиентурой.
Друзья познаются в беде – никто из тех, с кем Аристарх время от времени пил пиво или ел деликатесы на приемах, не счел нужным навестить его в заточении. Явилась супруга Феврония Марковна – но ей доверять серьезные дела было опасно, она даже в предбаннике следственного изолятора умудрилась процитировать Ницше.
Наконец объявился Патермуфий.
– Первым делом полезай на сайт государственного аукциона, – велел парню Аристарх. – Узнай начальную цену на агентство и постарайся сыграть на понижение.
Тут он выдал будущему подчиненному коммерческую тайну – оказывается, Иван Пирогов, украшение клиентского списка, навеки перестал творить, потому что в возрасте девяноста двух лет его постигло старческое слабоумие. Если это обнародовать – то покупатели заподозрят и другие каверзы в списке, так что агентство можно будет выкупить по дешевке.
– Понял! – воскликнул Патермуфий. – А у нас уже тридцать семь!
– Откуда столько?!?
Патермуфий уставился на Аристарха – по молодости он еще не знал настоящего похмелья и не понимал, что в таком состоянии заявки читать не рекомендуется.
Он приходил еще несколько раз – получал инструкции. Через неделю выкупленное им на свое имя агентство перечислило на промежуточный счет полиции правопорядка пятьдесят две тысячи абрикосов, и Аристарх вышел на свободу.
Секретарша Инесса встретила его как-то подозрительно – словно бы он уже не был шефом.
– А теперь объясни, откуда взялись эти бешеные деньги! – потребовал Аристарх у Патермуфия, вальяжно восседавшего за его собственным столом.
Патермуфий вывел на принтер некий документ и протянул Аристарху шесть листов распечаток.
И Аристарх уставился в список, который озадачил бы любого психиатра: амфибрахий, аналогий, апирексий, диарей, мицелий… Он глянул на последний лист – там посередке обнаружился «рептилий».
