— Скоморохов не видала я, — вздохнула нежить. — Ослушалась батюшки, не сказала матушке, отправилась на ярмарку в село соседнее. Страсть как на плясунов с дудошниками посмотреть хотелось… Подстерегли меня разбойники, снасилили да удавили, да в омут глубокий тело белое скинули, чтобы ни прознал никто.
Покойница снова тяжко застонала и пожаловалась:
— Так и не повидала ничего.
Шурик недоуменно почесал в затылке. Он, конечно, знал, что у мертвецов своя система ценностей и задержаться на этом свете они могут по разным причинам, но средневековая театралка его удивила. На всякий случай он решил уточнить:
— Ты осталась, потому что на скоморохов хотела посмотреть?
Русалка зарычала, в распахнутой пасти блеснул частокол острых зубов.
— Не смейся!
— Ладно-ладно, — успокаивающе помахал ручкой дханн. — Не злись. Только ответь: если я тебе представление устрою и на концерт свожу, уйдешь отсюда?
Отец Николай страдал.
Он не мыслил жизни без борьбы, давно и прочно превратившись в адреналинового наркомана. Чувство опасности превратилось в привычного спутника, поэтому сейчас, не видя угрозы, монах испытывал серьезное неудобство. Он даже в скиту не спал так крепко. Настоятель мог разбудить в любую минуту, приказав отправляться по срочному делу на другой конец страны, или послав лечить привезенного раненого, или просто устроив тренировочный забег километров на двадцать. Говорят, отец-настоятель Скуратова помнит — при Малюте параклисиарихом начинал, от него же душевной доброты нахватался. Потом раскаялся и принял постриг, но старые ухватки до конца не забыл.
Только совершенствовал.
Вынужденное бездействие монаха угнетало. Он за первую неделю обошел всех местных ворожей, до смерти запугав их своим видом и заставив тех выложить подноготную вплоть до мельчайших грешков. Причем по части настучать на ближнего в попытке обелить себя могущественные в теории ведуны ничуть не отличались от обычных смертных. К глубочайшему разочарованию отца Николая, ничего по-настоящему ценного он не вызнал. Те проступки, которые совершали скучающие адепты мистических учений всех сортов, на серьезное наказание не тянули — посему упомянутые адепты отделались легким испугом. Подумаешь, подселила ведьмочка Алена в квартиру соседа-алкоголика мелкого духа, придав ему облик маленького зеленого червячка и приказав показываться на глаза хозяину сразу после первой рюмки. Бывает. Так сосед пить завязал, на завод работать устроился. Выходит, благое дело Алена сделала, пусть и не ожидая того. Или можно вспомнить Наталью, «неспортивными» методами обеспечившей дочери выигрыш в конкурсе «Краса-2009». Чаровала она крепко: ни одного члена комиссии вниманием не обошла, каждому мозги в нужную сторону направила и соперницам каверз устроила без числа. Но винить ее тоже особо не в чем, а если сравнить методы ведуньи и ее конкуренток, то еще неизвестно, кто больше напакостил.
Короче говоря, аборигены отца Николая разочаровали. Он прекрасно мог отличить истинно злые намерения от банального хулиганства и сейчас видел только последнее. Иной догматик различия делать не стал бы, подведя все случаи под одну планку, но всякое видавший боец к мелким нарушениям Соглашения относился философски. Жизнь на грани вообще способствует развитию излишней, по мнению руководства, самостоятельности мышления. С другой стороны, без этой самой самостоятельности полевому агенту работать невозможно, чего высокие начальники не могут не понимать. Как бы то ни было, Мозг был уверен, что по-настоящему честолюбивые маги из города съехали, желания получить силу и власть незаконным путем у местных нет. Они вообще до отвращения безопасны. Интерес в плане подраться вызывали только демон, Славомира и колдун, причем служитель Тьмы успешно встречи избежал, укатив в Питер якобы по делам бизнеса. Демон проводил какие-то эксперименты у себя в норе, по слухам, у него проходил последний этап становления связи с принятой, поэтому в городе он не появлялся. Таким образом, из боссов оставалась старая ведьма, связываться с которой чутье настойчиво не советовало. Ну и хрен с ней.
Деятельная натура святого отца бездействием томилась, отчего страдали окружающие. В первую очередь под раздачу попали прихожане Церкви Зверя из Бездны, попросту говоря, сатанисты. Мозг твердо вознамерился вырвать юные души из тенет порока, а заодно проверить, не служат ли они прикрытием кому-то умному и циничному.
Вот благодаря неугомонному характеру, подстрекаемому служебным рвением, он и стоял сейчас возле изукрашенной каббалистическими знаками стальной двери и раздумывал, как быть дальше. Постучаться и войти? В рясе, с массивным серебряным крестом на шее и благостным — ну, по мере возможности — выражением на одухотворенном лице. Монах скептически хмыкнул и пнул ногой по металлу.
— Открывайте, чада. Дело есть.
Показавшийся в распахнутой двери длинноволосый юнец замер с кривой улыбкой на губах. Такого гостя он даже под кайфом не встречал. Мозг слегка ткнул его пальцем в солнечное сплетение, заставляя очнуться и с хрипом втянуть воздух:
— Проведи-ка к старшему, чадо.
Верховный Иерарх оказался молодым человеком лет двадцати пяти, в дорогом черном костюме, с небольшой аккуратной бородкой и пройдошистым взглядом зеленых глаз. Устроился он в массивном кресле за столом красного дерева, причем стол занимал едва ли не половину чистой, с красными обоями и древней люстрой под потолком, комнаты. В данный момент свечи на люстре не горели и единственным источником света являлась лампа-торшер за спиной сатаниста.
В руках Иерарх держал «Забавную Библию» Лео Таксиля.
— Изумительно, — молодой человек отложил книгу и откинулся в кресле. — Просто изумительно. Отец Николай, вы умеете удивить!
Обращение по имени монаха одновременно и насторожило, и обрадовало. Ибо означало, что пришел он сюда не зря.
— Откуда вы знаете, как меня зовут?
— Ну, я мог бы сослаться на покровительство высших сил, истинных властителей этого мира, — иерарх подергал бородку, — но все намного проще. Городок у нас маленький, слухи о новом настоятеле разошлись быстро. К тому же почти каждый священник считает своим долгом увещевать нас покаяться и отречься от нечестивого пути. Хотя прежде в гости никто не захаживал — обычно приходили на квартиры. Вы первый, поздравляю. Будете увещевать?
— А получится?
— Отчего же нет? В худшем случае развлечетесь беседой. Знаете, восточную пословицу: «с умным человеком час говоришь — как на неделю халвы наешься».
Мозг принялся перебирать четки, стараясь успокоиться. Чародейских эманаций он не чуял, место оскверненным не выглядело, однако противник ему попался неординарный. Среди людей, сознательно выбравших покровителем Лукавого, ярких личностей вообще-то хватало, только напоказ себя они не выставляли. Незачем. Обычно во главе сект стояли неглупые, но ограниченные люди, желавшие денег, власти, секса и прочих примитивных удовольствий.
— Извините, как к вам обращаться?
— Ах, простите! — обаятельный, гад. — Ваш визит меня слегка выбил из колеи, и я совсем забыл о манерах. Павел, Павел Валентинович Уральцев.
— Вообще-то, Павел Валентинович, я по делу зашел. Слухи слухами, но хотелось бы посмотреть, чем вы тут в действительности занимаетесь.
— Оргиями и служением Сатане, конечно же, — пожал плечами иерарх, глядя на монаха поверх сцепленных пальцев. — Каждая церковь нуждается в ритуалах, сплачивающих ее рядовых членов в единое целое и позволяющих им прочувствовать свою избранность. Желаете осмотреть храм?
— Вы меня допустите?
— Будем только рады.
Обустроились сатанисты с комфортом. Большая комната, метров шесть в ширину и восемь в длину, удивляла минимумом мебели, зато компенсировала некую скудость обстановки продуманностью дизайна. На задней стене, прямо под картиной с изображением некой козлорогой хари — Мозг, стоило ему увидеть изображение, рефлекторно перекрестился — возвышался маленький подиум, прямо перед ним установили обитый черным бархатом стол. По бокам комнатки стояло несколько диванов, тоже выдержанных в черно-красной гамме. В данный момент все это великолепие освещалось двумя лампами дневного света, но в торжественных случаях, если судить по настенной копоти, зажигались укрепленные в держателях факелы. На стенах висели фотографии рисунков из демонологических трактатов Средневековья.
— Позвольте полюбопытствовать, что вы здесь ожидали увидеть? — с легкой издевкой поинтересовался Иерарх. — Потоков крови на полу или алтаре нет, череп младенца я в сейфе храню.
— Да так, — неопределенно отозвался священник. Он уже видел, что ничем по-настоящему темным в комнате не занимались. Разве что кошку замучили или нечто подобное совершили. — Странный у вас алтарь.
