За столом сидела крупная женщина в очках и что‑то сосредоточенно писала в большой тетради. Проводник кашлянул, но она не замечала его. Тогда он, до боли сжав Ванину руку, подошел к столу и снял шляпу.
— Простите…
Женщина не реагировала.
— Мадам, — Проводник был само подобострастие, — я имею честь… Одним словом, тот самый молодой человек, о котором мы с вами договаривались.
Мадам наконец соизволила оторваться от своих бумаг и с неприязнью уставилась на него. Ободренный тем, что удалось привлечь ее внимание, Проводник продолжил:
— Нам бы это… только пропуск выписать…
— Всем вам только пропуска выписывай, а бланков на складе нет, — сварливо пробурчала та и резко захлопнула тетрадь. — Нету бланков.
Проводник растерялся. Он был явно не готов к такому повороту и начал что‑то невнятно мямлить:
— Но мы же договаривались… Вы меня обнадежили…
— Да что я тебе рожу, что ли, бланк? — взъелась дама, грозно поднимаясь из‑за стола. — Вас много, на всех не хватает.
— Но поймите, — Проводник совершенно опешил, — наше дело не может быть отложено…
— Да что ты мне рассказываешь. — Она со злостью раскладывала бумаги по столу. — Ишь, шустрые какие! Тут люди неделями ждут, а ты бегай со склада в контору, как молодая, за копейки эти! Не частная лавочка, чтобы еще с каждым разглагольствовать!
При последних словах дама как‑то особо выразительно посмотрела на уже начинающего понимать Проводника. Тот тут же полез во внутренний карман, достал оттуда мятый конверт и молча положил на стол. Дама, казалось, ничего не заметила и, продолжая ругаться, закрыла его какой‑то книгой.
— И все приходят и приходят, и всем чего‑то надо, и днем и ночью нет тебе покоя!..
Праведный гнев ее, казалось, пошел на спад, и она уже спокойнее посмотрела на Ваню:
— Пропуск на одно лицо?
Ваня молчал, за него быстро ответил Проводник:
— На одно.
— Паспорт! — рявкнула дама, и Проводник тотчас извлек из того же кармана Ванин паспорт.
Иван даже забыл удивиться, откуда он у него взялся.
Ответственная по пропускам, как мысленно окрестил ее Иван, несколько секунд молча изучала документ, затем, шумно вздохнув, достала из ящика стола целую стопку белых карточек. По лицу Проводника скользнула легкая улыбка, которую он, впрочем, тут же постарался спрятать.
Размашистым почерком дама заполнила бланк, подышала на большую круглую печать и поставила жирный оттиск.
— И чтобы это было в последний раз, — наставительно заявила она Ване, выдавая пропуск. — Договариваться надо заранее, у нас живая очередь на полгода вперед!
— Разумеется, — снова ответил Проводник за Ваню и, поклонившись, вышел, по‑прежнему ведя Ирана за руку.
На двери было написано «Бюро пропусков».
Обратно вышли тем же путем, только сейчас Проводник был куда как менее сдержан, весело шутил с Ваней и попутно рассказывал, как называется та или иная картина. Иван не слушал. В руках у него была маленькая белая карточка, на душе было смутно и очень хотелось спать. На улице стало еще холоднее, пошел мокрый снег. Только Проводнику все было нипочем. Он, будто стараясь наверстать упущенное, все говорил и говорил:
— Тебе, наверное, интересно, кто я, черт возьми, такой и что все это значит?
Ваня рассеянно кивнул, всецело поглощенный изучением пропуска. Проводник обиженно засопел, но продолжил:
— Дело в том, что я… впрочем, долго объяснять. Дело вовсе не во мне, я всего лишь тот, кто доводит до места. Я — Проводник. Ты же имел неосторожность взять яблоко, — тут он помялся, будто ища подходящее слово, — то есть не ты, конечно… Проклятие! Одним словом, это яблоко взяло и выбрало тебя. Ты же только пожелал… Пожелал оказаться…
— Там, где она, — мрачно вспомнил Иван.
— Ты пожелал оказаться там, где она?
— Да…
— Ну вот. Так что яблоко, собственно, и ни при чем — оно выбрало тебя только потому, что ты этого пожелал всем сердцем. Кстати, по всем правилам яблоко следовало бы бросить перед собой. И, — он сделал выразительный жест, — того… за ним! Ты, конечно, поступил кардинально, и теперь оно в тебе. И уже не яблоко указывает тебе путь, а ты видишь его сам. Ну, может, пока не видишь, не чувствуешь, не понимаешь, но подсознательно ты выбираешь правильное направление. Компас не с тобой — он внутри тебя. Потому‑то ты и пошел со мной.
Ваня наконец собрался с духом и спросил:
— И куда я иду?
— К ней, — коротко бросил Проводник и почему‑то опять остервенился: — Какого лешего ты постоянно задаешь вопросы?! Я не справочное бюро, мать твою! Мне платят не за то, чтобы я объяснял, что да как, каждому идиоту, неосторожному в своих желаниях!
— А что, таких много? — невинно поинтересовался Иван, уже привычный к таким резким перепадам.
— Хватает, — буркнул тот в ответ.
Некоторое время шли молча. Наконец Ваня не выдержал:
— А я ее найду?
— Откуда мне знать? — равнодушно повел плечами Проводник и тут же дружелюбно добавил: — Кто ищет, тот всегда найдет.
— Бороться и искать, — грустно согласился Ваня и больше уже ни о чем не спрашивал.
Первым заговорил Проводник:
— Пропуск покажешь первому, кого увидишь на той стороне. Я не знаю, кто это будет, скорее всего высокий старик, но может быть, и маленькая девочка. Черт бы их побрал, никогда нельзя точно угадать, кто придет в следующий раз. Поздоровайся, но не вступай в беседу, будь вежлив, но не задавай вопросов. Хотя разве ты можешь не задавать вопросов? Слушай свое сердце… Внутренний компас тебя не обманет, следуй за ним. И… короче говоря, на месте разберешься. С тобой мы больше не увидимся. — Последнюю фразу Проводник произнес глухим шепотом.
Подошли к дощатому забору. Иван вопросительно посмотрел на своего спутника, тот молча взял его за руку и подвел к небольшой калитке.
— Я не буду говорить тебе сейчас: «Будь осторожен». Будь осторожен там. Здесь это тебе больше не понадобится. Прощай.
Иван кивнул и молча открыл дверь. И не успел он сделать и пары шагов, как его ослепил пронзительный белый свет. Потом раздался чей‑то крик, перешедший в стон. Ваня не сразу понял, что кричит он сам. В ушах стал нарастать смутный гул, перед глазами мелькали какие‑то расплывчатые тени. Затем раздался металлический скрежет, будто хлопнула огромная стальная дверь, и наконец все смолкло.
Ваня остался в полной темноте. Он встал на ноги и на мгновение решил, что лишился зрения. Пощупал руками вокруг себя, сделал шаг, другой и медленно пошел вперед, с трудом разбирая дорогу и не понимая, куда идет. Страха не было, напротив, душу охватило невероятное ликование. Спустя некоторое время тьма немного рассеялась, и Ваня уже смог различать смутные очертания каких‑то деревьев. Небо стало потихоньку светлеть, видимо, уже близился рассвет: Иван обнаружил, что оказался на лесной опушке, стоял он посреди тропинки и с самым серьезным видом озирался по сторонам. Не было ни забора, ни Проводника, только в руках белела маленькая карточка. И осени не было. Кто его знает, что это за место, но, похоже, здесь притаилось лето. Первые птицы уже пробовали голос, трава клонилась под тяжестью росы. Иван рассмеялся и бодро зашагал по тропинке. Через некоторое время ему стало жарко, и Ваня с удивлением обнаружил, что у него на плечах накинут плащ Проводника из какой‑то плотной, чуть ли не прорезиненной ткани, не пропускающий воздуха и довольно‑таки тяжелый. Иван осторожно расстегнул пряжку, заколотую у плеча, хотел было бросить плащ прямо здесь, потом решил, что в случае дождя он запросто сможет заменить хороший дождевик. В руках его нести было неудобно, и после недолгого раздумья Ваня кое‑как свернул плащ и забросил на плечо. Понес, поддерживая рукой. Знать бы еще, куда идти…
Не успел Иван пройти и нескольких метров, как вдруг сзади послышался стук копыт. Он обернулся и еле успел сойти с дороги: на всем скаку промчался мимо красный всадник на красном коне. Ваня еще долго глядел ему вслед, и едва улеглась пыль, поднятая копытами коня, как алая заря окрасила верхушки деревьев. По небу будто развернулись розовые полотнища, багряное зарево зажглось, засияло над лесом. Ваня улыбнулся, перехватил плащ поудобнее и пошел дальше. Трава по обеим сторонам тропинки становилась все гуще, дорога пошла вниз. Иван дошел до развилки и задумался. Широкая проторенная дорога вела из лесу, наверняка идти по ней было бы более безопасно и приятно. День в самом начале, даже не день пока, а самый ранний рассвет. Наверняка и солнце будет ярко сиять над головой, и ветер свежий обдувать — на случай, если будет жарко. Но идти по этой дороге почему‑то очень не хотелось — сердце так и сжималось в груди от непонятного страха. Другая же дорожка вела прямиком в лес, даже не дорожка, а так, узенькая тропка, заросшая травой. Лес, несмотря на то что был, судя по всему, довольно дремучий, совершенно не пугал, наоборот, больше всего на свете Ивану хотелось пойти именно туда. Но вдруг это опасно? Тут Ваня вспомнил слова Проводника и с легкой душой зашагал в чащу леса, напрочь забыв об опасностях, которые могут его подстерегать на лесных тропках. Через некоторое время он вновь услышал, что его догоняет всадник. Обернулся, чтобы с удивлением посмотреть, и чего это ему вздумалось скакать туда‑сюда, но раньше, чем успел оглянуться, всадник уже обогнал его. Ваня только и успел заметить, что всадник был другой, одежда на нем была ярко‑белая и конь тоже белый, как снег. И не успел еще стихнуть стук копыт, как солнце поднялось уже высоко над лесом, подул свежий ветер, и ясный летний день вступил в свои права. Идти сразу стало веселее, и лес оказался вовсе не страшным. Ваня сорвал какую‑то травинку и засунул в рот. Кислила она на языке, обдавала рот пряной горечью. На душе стало совсем хорошо.
