— Но… не могу же я вот так просто взять и умереть?!
Градоправитель ободряюще похлопал Багуру по плечу:
— Да вы не расстраивайтесь, Вирра девочка добрая! Она непременно даст вам часок-другой на составление завещания и прощание с родными.
— И вы спустите ей это с рук?! — не поверил ушам купец. — Велите схватить разбойницу, покуда она полгорода не перерезала!
— Не могу, — смущенно сознался градоправитель. — Во-первых, пока не за что. Во-вторых, волнения пойдут: девица известный менестрель, а этих гадов только тронь, тут же обвинят, что «глас народа душат». В-третьих, никто из стражников не согласится.
— Почему?!
— Она же действительно лучшая, — терпеливо объяснил градоправитель. — Ходят слухи, что ей довольно человеку в глаза посмотреть — и все, теши домовину. Не на ощупь же ее в кандалы заковывать!
— Тогда посадите в темницу меня!
— А охранники-то в чем виноваты? — укоризненно заметил градоправитель. — У них тоже жены, дети, старики-родители. Нет уж, уважаемый, не впутывайте город в свои личные дела! Здесь вам не помогут ни стража, ни маги, ни…
* * *
— Слышь, мужик, кончай гхыр узлом вязать, — поморщился тролль-наемник. В переулке воняло несвежими кошками, с крыш покапывало, а за задней дверью сомнительного заведения наяривала дудка и хохотали распутные девки. — Чхал я, кто там клячу на шашлык пустил! Говори прямо: сколько дашь и кого грохнуть?
Вузя поманил его ближе, встал на цыпочки и шепнул в волосатое ухо несколько слов. Наемник брезгливо отшатнулся, уставился на купца, как на давленого таракана.
— Нашел мздрюка!
— Почему? Мало?
— Мужик, ты про эльфячий клан убийц слыхал? Они навроде магов, тоже с мозгами набекрень рождаются — только не колдовать, а укокошивать. За что им народные почет и уважение. Мол, ежели лайне кого шлепнул, туда ему и дорога. Они за неправедные дела нипочем не берутся.
— А честного человека за двадцать кладней убивать — праведно?!
— То-то и оно: человека, — фыркнул тролль. — А за своих остроухие, знаешь, как держатся?
— Она же полукровка!
— Ну и что? На саму девку эльфам, может, и плевать, но честь клана — святое. Ежели одного лайне подстрелить, завтра сюда полдюжины нагрянет, его работу доделывать — ну и мстить заодно. Один мой дружок рискнул, ага. Его только через неделю нашли, в лесу под елочками. Под одной елочкой ухо, под другой нос… — Наемник решительно повернулся к двери.
— Но ведь о заказе только вы знаете! Держите язык за зубами, и никто вас не заподозрит.
— Я знаю, ты знаешь, — сумрачно пробурчал тролль. — Уже, выходит, не тайна. Разве что вас обоих ухлопать, причем тебя первым, чтобы больше никому растрепать не успел.
Наемник наглядно поднес к купеческому носу широкий нож в потеках крови — еще свеженькой, пять минут назад недожаренную говядину резал.
Вузя сбледнул с лица, попятился и кинулся наутек, подскакивая, чисто заяц. Только на людной улице оглянулся, не мчится ли наемник вдогонку.
— Размечтался, вагурц мокрохвостый, — проворчал тролль, пряча нож. — Буду я еще забесплатно вкалывать…
* * *
Они встретились посреди площади: одинаково бледные, трясущиеся, с запавшими глазами, выделяющиеся из толпы как ходячие умертвия. Споткнулись и остановились в трех саженях, безмолвно таращась на источник своих злоключений, а потом…
— Багурочка!
— Вузя! Родненький!
Купцы с покаянными рыданиями бросились друг к другу в объятия.
* * *
Вечерок выдался еще студёней утра, и в корчму набилось столько народу, что хозяину пришлось позвать на помощь туповатую поломойку. Заказы она путала, поднос пару раз роняла, но дело худо-бедно двигалось. Уходить никто не спешил — ждали обещанного концерта, загодя готовя монеты.
Хозяин уже собирался запереть дверь: все равно мест нет, а опоздавшие поминутно дверью хлопают, тепло выпускают. Но тут в корчму, не спрашиваясь, ввалились еще два гостя. Оба были в изрядном подпитии и цеплялись друг за друга с пылкостью любовников.
— Ты! — с порога заорал Багура, ткнув пальцем в мирно ужинавшую Вирру. — Т-ты! С-с-с…
Девушка вопросительно подняла брови.
— С-с-слушай с-с-сюда! — продолжил менее пьяный и еще кое-что соображавший Вузя.
— М-мы… ат… Ик!… атминяим заказ! — Багура решительно перечеркнул воздух ладонью.
— Отменяем! — рьяно замотал головой Вузя, вовремя подхватив собутыльника. — Совсем! Оба! Так што… эта…
— В-во ти-и-ибе! — закончил мысль Багура, выставляя вперед руку. Пальцы слушались плохо, и купец с просительным мычанием протянул пятерню конкуренту. Тот добросовестно заплел ее в нужную фигуру, которую сообща с торжеством предъявили злодейке. — Накося-выкуси!
Полуэльфка философски пожала плечами.
— Аванс не возвращается, — напомнила она.
— П-п-подавись т-т-ты им! — слаженно запинаясь, выплюнули купцы. — Ой, да ве-э-этер бу-у-уйный! Ых! Треплет на-а-аши ку-у-удри! Ух!..
Вышибала молча сгреб буянов за шивороты, выставил в воспеваемую ими погоду и задвинул засов.
Вирра ощупью выловила в кошеле толстую, тяжелую золотую монету. Бросила корчмарю:
— Всем пива за мой счет!
Дождалась, пока обрадованные гости разберут кружки, подняла свою и с чувством сказала:
— Так выпьем же за крепкую мужскую дружбу!
Эльфийский клан прирожденных убийц.
