Ни малейшей передержки. Все логично. Одна возлюбленная пара вволю насладилась трапезой, обменялась воркованием — и самое время затронуть прошлое, дабы не осталось недомолвок на будущее.
— А скажи мне, Дэйна, дорогая, как он?
- Кто, милый?
— Ты прекрасно поняла, о ком речь, милая. Но если хочешь, не отвечай.
— Ах, ты о нем, Фокс, дорогой?! Ну ты вспомнил!
— Никогда не забывал.
— Забудь, милый.
— И все-таки?
— Право, пустяк! Главное, я-то при чем?! Ну, хорошо, хорошо… Мы с ним познакомились еще на первом курсе Мэрилендского университета. Потом выяснилось, что он специально записался на курс лекций по политологии, который я тогда посещала. Сначала приметил меня на вечеринке, потом проследил — и, выяснив, где я учусь, поступил туда же.
— У тебя с ним возникла интрижка?
— О нет, милый! Он, конечно, был всем хорош! Спортсмен, умник… Наконец, просто красавец!.. Но не мой типаж, милый. Я не люблю глянцевых суперменов.
— Ага. Предпочитаешь тусклых недоумков. Наконец, просто уродов. Вот, скажем, я…
— Прекрати, Малдер, дорогой! Даже в шутку не надо так.
— Не буду, не буду.
— Да, ну так вот… О чем это я?
— О нем, о нем.
- А что еще о нем? Более нечего! Он, не скрою, пытался меня неоднократно… м-м… покорить. Но…
— Ты была холодна, как лед.
— Я была холодна, как лед. И, Малдер, дорогой, твоя ирония неуместна.
— Это самоирония, Дэйна, дорогая.
— Ладно, разве что так. Да, ну так вот… И мы расстались. То есть он бросил курс. И пропал в неизвестном направлении.
— Не оставив ни весточки?
— О, милый, ты знал, ты не мог догадаться! Он оставил в кампусе прощальную записку — маркером на зеркале в моей ванной комнате: «Дэйна! Жду тебя».
— И каким образом он проник в твою ванную, милая?
— Знаешь, милый, вот это для меня до сих пор остается загадкой!
— Так-так. И через десять лет он вдруг откуда ни возьмись объявляется у нас на службе! В качестве коллеги. Ах, какая неожиданность! И возобновляет попытки затеять интрижку!
— Малдер, дорогой, ты ревнуешь? Какая прелесть!
— Это не ревность, Дэйна, дорогая. Это нечто большее.
— Поверь, милый, у тебя нет ни малейшего повода. Хотя бы потому, что после глянцевых суперменов я больше всего не люблю скрытых наркоманов.
— Вот как? Он еще и наркоман? Никогда б не подумал!
— А я и говорю — скрытый. Сама бы ни за что не заподозрила, если бы он однажды не предложил мне попробовать…
— Попробовать — что?!!
— Не знаю. Я же не попробовала. Помнишь, когда мы вместе работали над… Ну, ты наверняка помнишь! Трое суток не сомкнув глаз. Голова чугунная. Спроси нас тогда про «дважды два»…
— Помню. Ответили бы: «Без комментариев!»
— Вот-вот. А он вынул из кармана маленькую шкатулочку… лакированную такую. Открыл. А там…
— Порошок?! Вот бастард!
— Н-нет, милый. Что-то растительное. Комочки. Сушеные финики представляешь? Вот что-то вроде.
— Сушеные финики? Не представляю.
— Да, господи!.. Ну вот… вот… А, вот! Что-то вроде этих… которые я здесь ела.
— Которые из пятисот блюд, милая?
— Ну, которые ты не ешь.
— А! Вэйсюй-чжоу?
— Ну да. Грибы!
— Терпеть не могу!
— Потому, милый, может быть, я и выбрала тебя, а не его.
- То есть ты все-таки выбирала между нами?
— Прекрати, Малдер, дорогой! В конце концов, уже даже не смешно! И потом, он ведь снова исчез, ты же в курсе.
— В курсе, в курсе. И снова записочка на зеркале: «Дэйна! Жду тебя». Ну-ну!
— Успокойся, милый. Не дождется. Успокойся.
— Я спокоен. Я абсолютно спокоен.
Легко сказать — «спокоен»!
Да нет же! Туго натянутые нервы отнюдь не по причине словесной перепалки «сладкой парочки». Мы-то с вами знаем, агент Малдер и агент Скалли — это просто игра. Убедительная, но игра.
И туго натянутые нервы именно от подспудного опасения, как бы не переиграть. Слишком много сказано вслух. Пусть завуалировано. Пусть по принципу «мы имели в виду совершенно иное, а вы, простите, о чем подумали?» Но, чем дольше балансируешь на грани, тем больше вероятность сорваться.
* * *
Изначальная вводная от мистера Скиннера, то бишь от Железного Винни, то бишь от старины Уолтера:
— Ресторан «Зеркальный карп» — перевалочная база, друзья. Из Поднебесной в Нью-Йорк — регулярная поставка неуточненного галлюциногена. Из Нью-Йорка в Поднебесную — регулярная оплата за каждую поставку в наличных. По нашим данным, очередная сделка в «Зеркальном карпе» состоится сегодня.
— Сделка?
— Галлюциноген в обмен на кругленькую сумму наличности. На втором этаже заведения. Не там, где принимают посетителей, а там, где обосновалась эта с позволения сказать, «Триада» как таковая.
— «Триада», сэр?
— Фигурально выражаясь, агент Скалли. Три брата. И-Ван, Э-Ван, Сань-Ван. Выходцы из Китая. Гм, «Триада». На втором этаже, по идее, должен быть Э-Ван, средний. А к нему, по идее, должен явиться Сань-Ван, младший. Сегодня.
— Простите, сэр. Сегодня — утром, днем, вечером?
— Знать бы загодя, друзья! Вы и нужны, чтобы, набравшись терпения, отнаблюдать, дождаться… и в момент передачи взять их всех!
Задача не проще любой другой. Смешаться с толпой. Ничем не выделяться. Быть как все. Но в нужное время оказаться в нужном месте, и: «Стоять-сидеть-лежать! ФБР!»
— Один нюанс, друзья. В «Зеркальном карпе» не бывает толпы, «Зеркальный карп» фактически постоянно пустует…
— Мистер Скиннер! За счет чего тогда заведение существует?! Если посетителей нет? Или налоговое ведомство на них напустить?
— Не надо налоговое ведомство, агент Малдер! Эта, с позволения сказать, «Триада» занимает ФБР не как злостный неплательщик налогов, но как поставщик неуточненного галлюциногена.
— Они уже были в нашей разработке, мистер Скиннер? Хоть как-нибудь?
— О чем вам и толкую, друзья! По косвенным признакам, агент Уллман как раз и занимался… разработкой.
— Почему «по косвенным»?
— Потому что не единожды бывал в «Зеркальном карпе». Один и без оружия.
— Ха! Может, он туда повадился за порциями того самого галлюциногена!
— Прекрати, Малдер!
— Что прекратить, Скалли? Всего лишь версия! Мы не имеем права отказываться ни от одной возникшей… Пока она не будет опровергнута, не так ли? Простите, мистер Скиннер, агент Уллман посещал «Зеркальный карп» по заданию?
— Задания он не получал. Личная инициатива. Но с многозначительной миной давал понять, дескать, еще немного, еще чуть-чуть, и вы, колеги, все будете приятно удивлены.
— Простите, мистер Скиннер, кому давал понять?
— В частности, мне. В частности, как-то предложил составить ему компанию, когда очередной раз посетил вышеупомянутое заведение в Чайна-тауне.
— И вы…
— Согласился, само собой. Там неплохая кухня, знаете ли! Не большой чифан, но просто чифан, — а выбор блюд чуть ли не безграничен.
— Простите, мистер Скиннер, агент Уллман, когда вы с ним пребывали в «Зеркальном карпе», хоть намекал вам, в чем суть дела?
— Я ведь уже сказал: давал понять. Не намекал, нет. Но давал понять: галлюциноген, миллионные обороты, место сделки изменить нельзя. Более чем туманно. Может, хотел преподнести нам на блюдечке… Вы же знаете… знали агента Уллмана!
— Я толком нет, не знал. Много чести для него. А вот агент Скалли…
— Прекрати, Малдер!
— Что прекратить, Скалли?
— Оба прекратите! Нашли время и место!
— Извините, сэр.
— Итак! Наш коллега Джереми Уллман бесследно исчез. Это первое… Завтра, то есть уже сегодня, в «Зеркальном карпе» состоится сделка. Вы должны пресечь второе, попутно выяснив, что выяснится, про первое. Вот такая, гм, изначальная вводная. Далее — по ситуации.
* * *
По ситуации — если ее нельзя к себе применить, то следует действовать применимо к ней.
Откуда и легенда о двух воркующих голубках. Нет варианта скрыться из виду в толпе (за неимением таковой), используй вариант «быть на виду». Большой чифан, милый-милая, теперь попробуй это… И так не до бесконечности, но до того момента, пока в «Зеркальный карп» не заявится мул, фигурант Сань-Ван с чемоданом наличности…
— А он заявится? Сань-Ван?
— Должен! Куда он денется! Заявится и поднимется на второй этаж к фигуранту Э-Вану, чтобы обменять тот чемодан на галлюциноген.
— А он там, на втором? Э-Ван?
— Должен. Если верить вводной Скиннера. Да и где ж ему еще быть!
— А мы, значит…
— А мы, значит, тут-то их и возьмем!
— А возьмем, Малдер? А если окажут сопротивление? Не вызвать ли нам группу поддержки?
