— Эти расы генетически разнятся, — сказал Макаров. — Детей общих не могут иметь, хотя сходны, и даже очень. У цессов, цепиев, жав, те же гангстеры, что и цессы, рождались только мальчики, и только от тлека. А тлека — централизованная поставка. Поставками руководят накнаны…
— Макаров, а откуда тлека поставляют?
— А я знаю? Сие тайна. Вон лохоны. Вон маджары, хоа. Арамеи говорят хорошие портные, — Никита был само лукавство. — Вон та самая арка. А давай зайдём вон сюда, к арамеям, форму тебе построим.
Я сознательно купился. Зашли. Хозяин лавки — Сорем Осс, маленький, подвижный, с чёрными волосами и синими глазами, бросился услуживать. Из автопереводчика Никиты донеслись переведённые слова, что он нам рад прогнуться.
«А где же ткани, швейные машинки?» Лавка на мастерскую портного совсем была не похожа. Несколько диванов, низкий столик, и большой округлый объект, толи из пластика, толи из металла. Владелец нас к нему и подвёл. Пальцем коснулся блестящей клавиши. Загорелся экран, приблизительно, как 20-ти дюймовый экран монитора, и с незнакомыми символами.
— Что хотите заказать, господа?
— Господин майор Борн, заказывайте, — Никита иезуитски посмотрел на меня. — Не стесняйтесь…
Я и заказал. Форму, летний вариант. Пальцы арамея забегали по экрану. Арамей-портной, посматривая на мой костюм, подобрал похожие сочетания цветов, фасон и фактуру материала одежды и туфель. Потом меня попросили раздеться, хозяин завёл меня в кабинку объекта. Дверца закрылась, секунда, и я ощутил на себе одеяние.
— Как? — меня вывели обратно и подвели к зеркалу. — Потрясающе!
Новые рубашка, брюки и туфли сидели на мне, как влитые. И швов нет. Никита давил во всю улыбу и посматривал на часы. Потом достал из бумажника электронную пластиковую карту и протянул её портному. Тот принял её, как невероятную реликвию, вставил в прорезь аппарата. Бип-бип. Карта отработала и вернулась к владельцу.
— Спасибо, пан Сорем. Откуда карта, Никита?
— От капо. Мог бы и сам догадаться.
— Ага, а кто мне мозги запутал на хрен?
Никита пожал плечами, типа, это уже твои проблемы. Одежду, в которой я пришёл, завернули у «чулофан» и я её положил на заднее сидение джипа. Постояли у машины, вдыхая чудные запахи цветов и кофе. Макаров тянул время.
— Никита, а эти откуда?
От арки, до которой было метров сто, ехала тачанка, запряжённая двумя крепкими, крестьянскими кониками. Тачанка, немного проехав, свернула к лавке с очень понятным символом — «40 %». С неё соскочили двое невысоких «партизан». Это определение, как нельзя кстати подходило. Ибо одеты они были в гимнастёрки, узкие галифе, кирзачи, брезентовые спецовки и кепки а ля мини-аэродром. Всё, как полагается, защитного цвета. Рыжие, и с МП-38 или МП-40 на плече.
— Это кацапо, — донеслось из переводчика, от портного-арамея.
Никита вытянул из машины АК. Но два кацапо оказались проворнее. Когда хозяин лавки вынес бочонок спиртного, один этот бочонок бросил на тачанку, а другой бросил под ноги лавочнику монеты. Потом последовал поклон Никите от обоих кацапо. Тот и АК опустил. Раз, и тачанка поехала к арке. Арка показала картинку степи, туда въехала тачанка. ХЛОП. Перед нами была картинка продолжения улицы.
— Как, это они сделали?
— Говорят, их лошади и телеги способны открывать телепорт. Они за алкоголем часто сюда приезжают, — в ответ. Сорем Осс, прямо на глазах, оживал.
И прибежал мэр городка. Его Никита почему-то назвал Сан Санычем. Светловолосый, голубоглазый, пухлый, взгляд с хитринкой, одет в цивильный костюм-тройку. На груди, символ власти, бронзовая цепь.
— Полковник, они уходят? Совсем уходят? Как же мы этого долго ждали! — вскрик и сплошной восторг на лице.
— Цессы, Борн, обещали мне сегодня покинуть этот городок. Преклонились пред грозным ликом АК. По их понятиям, у кого больше «пушка» тот и рулит. А слабый должен уйти.
А затем из арки, ниоткуда, вышел человек в светлом костюме-тройке. К нему на полусогнутых бросился мэр. Подбежал, упал в ноги, а человек, что-то ему бросил. И слова, и вещь. Потом человек махнул рукой Никите и исчез…
— Ждём-с. Никита поднял вверх указательный палец правой руки.
ХЛОП. Арка исчезла. А мне показалось, что городок, вместе со мной, отъехал назад. Никита, я и Сан Саныч запрыгнули в джип. На скорости проскочили шесть кварталов, застроенных этажными домами помпезной архитектуры. А мне в голову пришли сразу две здравые мысли.
— Никита, ты меня, как живца использовал?
— Нет, как самого удачливого парня этого материка.
— Льстишь, да? И что ты хочешь тут замутить, «князь» Макаров? Ещё одно княжество Монако?
— Посмотрим, — проворковал сыто Макаров, выглядевший минимум, как царь.
Пока мы объезжали новые кварталы, появились спецназовцы Никиты. Они ухватисто обшаривали дома, ища оставшихся в них жильцов. И их лица прямо становились такими помпезно-торжествующими. Нашли больше двухсот девушек тлека. Никите о них доложили.
— Неплохо-неплохо. Никита стал похож на торжественного… кота.
— А что это за здание, Сан Саныч?
— Казино, ваше сиятельство.
— Надо посетить, — мяукнул сиятельство.
В казино пустили только меня, не-князя. На входе в немалый домус был фейс-контроль из двух невысоких зеленоглазых бойцов расы оссонов, с автоматами похожими на Ак-103 с подствольными гранатомётами в руках. Одежда бойцов была, как у афганских моджахедов, только лица похожи были больше на европейские. А помогали им два жутко выглядящих пса.
«Киборги, они, что ли?» — подумал и обошёл этих церберов; помахал Никите ручкой и зашёл в здание. Охраны и внутри было полным-полно, плюс собаки. А блеска сколько! В большом, украшенном очень богато и вычурно, зале играли на деньги человек триста народу. Потолкался возле столов, всяких игровых автоматов, и насчитал больше тридцати рас. Сливки общества-с. И одежда без швов. Поэтому и меня сюда пустили, ибо приняли за своего.
Элита не обращала на меня никакого внимания. Она азартно играла на немалые суммы. И разодета была в пух и прах. Вицмундиры, фраки, бальные платья, ордена, алмазные подвески, золотые запонки, запах дорогого парфюма. И запах денег. Очень больших денег. Мне скромному, здесь ловить было нечего. Вышел. Обеспокоенный Никита прятал мобильник в карман камуфляжной куртки.
— Макс звонил. Обрадовал. Спутники показывают заселение всех материков, и жутких тварей в океанах. Много городов и поселений. Гуманоиды везде!
— А там сидят их боссы и играют на большие бабки. А твари вон сидят, — кивнул на псов. Красные глазки псов смотрели на меня, как стволы крупнокалиберных пулемётов. А их шкура казалась непробиваемой. — Жуть, парниша, поехали отсюда. Вези меня домой…
А жители Клеара отважно отважились замутить праздник освобождения от ига цессов. Никита высадил меня около дома и поехал в нём участвовать и, «осваивать» дворец бывшего капо. Меня тоже приглашали, но, сколько ж можно праздновать.
«Вот тебе и тихий Никита. С ротой верных гвардейцев отхватил себе без боя лакомый кусок. А Лиэль сделает первой женой в своём гареме. Ну, ловкач этот анти-киллер!» Мысли в голове попрыгали, как блохи с места на место, и обленились прямо у двери в дом.
Дома застал феерическое шоу. На кухне сидели пьяные в дымину Борисов, Рустам и Максим Галкин.
— Борн, что ты прикидываешься князем Рустамом. Ты же, Борн Роман Михайлович. Давай, Рома, выпьем. И не дури меня, ик, больше, — услышал.
Борисов путал меня с Рустамом. Галкин, голосом Ренаты Литвиновой, пел матерные частушки. И тут меня в упор не замечали. Посмотрел я на это пьяное безобразие и решил съездить в Монако на пляж, развеяться.
Около мола Монте-Карло стоял наш эсминец. Офицеры с «Летуна» азартно играли в волейбол на пляже в окружении многонациональной оравы отдыхающих. Присоединился. Что бы было веселей, включил музыку в джипе. И с ходу стал героем дня. Со мной стали на перегонки знакомиться девушки и дам-с.
В Монте-Карло и заночевал. Как шпион в чужой круглой кровати. И сразу с тремя.
Из особняка сестёр Смит-Кузнецофф, приютивших меня на ночь, я уехал тихо, по-английски. «Вот это меня омолодили», — такая вот мысль только мелькнула. Дома спал до двенадцати, потом вдумчиво поплескался в ванной; сидел и соображал об орках. «Чего это их к нам перебросило? И мигнуло перед этим, знаково»…
Отобедал с молчаливыми компаньонами и стал собираться на службу. Борисов, тот уехал сразу, а я, открыв ворота, пошёл заводить машину. Зося и Эльза шушукались возле летней кухни. Сказал им, что вернусь поздно. Потом шум подъезжающей машины, «ох» от «домохозяек». Оборачиваюсь к воротам, и вижу заезжающую, по-хозяйски, ко мне во двор обычную «Ниву» с тонированными стёклами. Меня это поднапрягло. «Ниву» взял на мушку. Машина остановилась в шагах пяти от меня. Из неё выбрались два офицера, и, держа руки на виду, выдали фразу:
