Молния ударила прямо в медную сферу.
Вынырнув на поверхность, Брута успел разглядеть раскаленный добела шар и «Лодку Без Имени», несущуюся по волнам, точно комета. Винт едва касался воды. Очень быстро суденышко исчезло за стеной дождя и тумана. А еще через мгновение шум бури перекрыл глухой взрыв.
Брута поднял руку. На поверхности, выдувая воду из ноздрей, показался Ом.
— Ты говорил, что так будет лучше! — закричал Брута.
— По крайней мере, мы еще живы! И держи меня повыше над водой! Сухопутные черепахи не умеют плавать!
— Но они могли погибнуть!
— Хочешь к ним присоединиться?
Волна накрыла Бруту с головой. На миг мир заполонила звенящая в ушах темно-зеленая пелена.
— Я не могу грести одной рукой! — закричал он, вынырнув на поверхность.
— Мы спасемся! Она не посмеет!
— О чем ты?
Еще одна волна накрыла Бруту, потянув его вниз за рясу.
— Ом?
— Да?
— По-моему, я все-таки не умею плавать…
Боги не склонны к самоанализу. От этой характерной черты их выживание практически не зависит. Обычно хватает способностей обманывать, угрожать и ужасать. Будучи способным, повинуясь своему случайному капризу сравнять с землей целый город, ты вряд ли станешь тратить время на спокойные размышления и анализ происходящего с точки зрения другого человека.
Однако во всей множественной вселенной тысячи мужчин и женщин, наделенных гениальными способностями и чувством сопереживания, посвятили свои жизни служению божествам, которые не способны переиграть их даже в домино. Например, сестра Сестина Щеботанская прошла по горячим углям только ради того, чтобы обличить местного вздорного королишку и выдвинуть философию разумной этики в честь богини, которую на самом деле интересовали лишь прически. Брат Зефилит Клатчский оставил свои обширные владения и семью, дабы посвятить свою жизнь уходу за сирыми и убогими, — а все в честь невидимого бога Ф'рума, который, согласно общему мнению, был настолько глуп, что собственную задницу и ту не мог отыскать — даже если бы у него была задница и были руки, которыми можно было бы ее нащупать. Сообразительность богам ни к чему, если рядом есть смышленые люди, которые готовы выполнять за них всю умственную работу.
Морская Королева, по мнению своих коллег, тоже особым умом не блистала. Но в ее мыслях, когда она опустилась на глубину, подальше от штормовых волн, чтобы чуть-чуть поразмыслить, определенная логика присутствовала. Маленькая лодка была заманчивой целью… однако сейчас появилась другое судно — более крупное, полное людьми и стремящееся прямо в центр бури.
Эта дичь была куда более соблазнительной.
Морская Королева всегда отличалась ветреностью.
Кроме того, в смысле жертвоприношений она сама себя обслуживала. И интересовало ее, в основном, количество.
«Плавник Господа» летел по гребням волн, и ветер рвал его паруса. Капитан, по пояс в воде, трудом добрался до носа, где, схватившись за леер, стоял Ворбис, явно не замечавший того факта, что корабль пребывает уже в полупогруженном состоянии.
— Господин! Нужно убрать паруса! Нам их не обогнать!
Зеленые молнии прыгали по верхушкам мачт. Ворбис повернулся. В адской бездне его глаз плясали дьявольские искры.
— Все это во славу Ома, — изрек он. — Вера — наш парус, а слава — порт назначения.
Терпение капитана иссякло. Насчет религии он ничего не мог сказать, но что касается моря — он вот уже тридцать лет бороздил морские просторы и кое-чему выучился.
— Наш порт назначения — морское дно! — закричал он.
Ворбис пожал плечами.
— А я и не утверждал, что по пути не будет остановок.
Капитан некоторое время пристально смотрел на него, после чего удалился прочь по бешено раскачивавшейся палубе. Весь его опыт свидетельствовал о том, что подобные шторма просто так не возникают. Невозможно за секунду переместиться из штиля в центр ревущего урагана. Море здесь ни при чем. Это что-то личное.
В грот-мачту ударила молния. Из темноты донесся чей-то крик, и на палубу рухнула огромная масса парусов и всяческого такелажа.
Капитан полуподплыл-полувскарабкался к штурвалу, у которого маячила тень рулевого, окутанная брызгами и, мрачным сиянием шторма.
— Живым нам не выбраться!
— АБСОЛЮТНО СОГЛАСЕН.
— Нужно оставить корабль!
— НЕТ. ВОЗЬМЕМ ЕГО С СОБОЙ. ОН МНЕ НРАВИТСЯ.
Капитан наклонился ближе к рулевому.
— Боцман Коплей, это ты?
— НЕ УГАДАЛ. ЕЩЕ ОДНА ПОПЫТКА?
Корпус налетел на подводную скалу и громко затрещал. Сразу за этим в единственную оставшуюся мачту вонзилась молния, и «Плавник Господа» сложился, будто бумажный кораблик, слишком долго пробывший в воде. Расщепившись, деревянные брусья фонтаном взлетели в грозовое небо…
Наступила неожиданная бархатная тишина.
Капитан ясно помнил ход последних событий. И связаны они были с водой, звоном в ушах и ощущением холодного огня в легких. Впрочем, воспоминания эти уже отступали. Он подошел к лееру, шаги его гулко раздавались в тишине, и заглянул за борт. Корабль, еще недавно разбитый о скалы, снова был цел и невредим. В некотором роде.
— Э-э, — сказал капитан. — Похоже, у нас закончилось море.
— АГА.
— И земля куда-то подевалась.
Капитан похлопал по лееру. Тот выглядел серым и несколько прозрачным.
— Э-э… Это дерево?
— МОРФОЛОГИЧЕСКОЕ ВОСПОМИНАНИЕ.
— Извини?
— ТЫ ЖЕ БЫЛ МОРЯКОМ. И НАВЕРНЯКА СЛЫШАЛ, ЧТО ИНОГДА О КОРАБЛЕ ГОВОРЯТ ТАК, БУДТО ОН ЖИВОЙ?
— Да, конечно. Как только ступаешь на борт, сразу чувствуешь что-то подобное…
— ВОТ ИМЕННО.
Воспоминание о «Плавнике Господа» плыло в полной тишине. Издалека доносилось дыхание ветра — или воспоминание о ветре. Выдохшиеся трупы былых штормов.
— Э-э, — промолвил призрак капитана. — Ты сказал «был»?
— ДА.
— Я так и думал.
Капитан посмотрел вниз. На палубе начала собираться его команда, со всех сторон на капитана были устремлены глаза, в которых читалось беспокойство.
А у ног моряков мельтешили корабельные крысы. Впереди всех стояла крошечная фигурка в плаще с капюшоном.
— ПИСК, — сказала она, заметив взгляд капитана.
«Даже у крыс есть свой Смерть», — подумал он.
Смерть отошел в сторону и поманил капитана к себе.
— СТАНОВИСЬ К ШТУРВАЛУ.
— И… куда мы идем?
— КТО ЗНАЕТ.
Капитан беспомощно взялся за штурвал.
— Но… звезды на небе сплошь незнакомые! И у меня нет карт! Какие здесь ветра? Какие течения?
Смерть пожал плечами.
Капитан повернул колесо. Корабль послушно заскользил по призрачному морю. А потом капитан немножко повеселел. Худшее уже случилось. Удивительно, как прекрасно это осознавать. Если худшее уже позади…
— Так, а где Ворбис? — прорычал он.
— ОН ВЫЖИЛ.
— Выжил? О боги, где здесь справедливость?!
— СПРАВЕДЛИВОСТИ НЕТ, ЕСТЬ ТОЛЬКО Я.
Смерть исчез.
Капитан снова крутанул колесо — так, для вида. В конце концов, он здесь капитан, и это — его корабль.
— Помощник?
Помощник отдал честь.
— Здесь, капитан!
— Гм. Куда направимся?
Помощник задумчиво почесал затылок.
— Ну, капитан… Я слышал, у этих клатчских язычников есть неплохой рай, с выпивкой там, песнями и молодыми женщинами с колокольчиками на… В общем, вы понимаете… И без всего.
Помощник с надеждой смотрел на капитана.
— Без всего, значит? — задумчиво произнес капитан.
— Я так слышал.
Капитан решил, что заслужил немножко этого самого «без всего».
— Знаешь, как туда попасть?
— Э-э, видимо, подробные инструкции нужно получить еще при жизни, — с сомнением откликнулся помощник.
— О.
— А есть еще варвары, живущие ближе к Пупу, — продолжал размышлять помощник. — Которые считают, что они попадают в огромный зал с разной выпивкой и едой.
— И женщинами?
— Непременно.
Капитан нахмурился.
— Интересно, — задумчиво промолвил он. — Почему только язычники и варвары попадают в такие отличные места?
— Сложный вопрос, — ответил помощник. — Может, это наказание за то… что при жизни они ведут такой разгульный образ… э-э, жизни…
Лицо его озадаченно вытянулось. В последней фразе явно присутствовала какая-то неувязка.
— Но дорогу в этот рай ты тоже не знаешь, да?
— Увы, капитан.
— Впрочем, времени у нас теперь много, можно и поискать чуть-чуть.
Капитан посмотрел за борт. Если плыть достаточно долго, обязательно наткнешься на берег. И… почему бы не поискать какой-нибудь приличный рай?
Его взгляд привлекло какое-то движение. Он улыбнулся. А вот и знак. Может, все еще обернется к лучшему…
В сопровождении призраков дельфинов корабль-призрак летел по волнам…
Чайки не отваживаются залетать далеко в пустыню. И эту свободную нишу не замедлили занять скалби — птицы из семейства вороньих, хотя вороны бы первыми отреклись от них и предпочли не разговаривать об этих «родственничках» в приличной компании. Скалби редко летают, предпочитая передвигаться какими-то пьяными прыжками. Их характерные крики вызывают ассоциации с расстроенной системой органов пищеварения. И выглядят они так, будто долго плескались в каком-нибудь нефтяном пятне, причем получали от этого огромное удовольствие. Никто не ест скалби — кроме других скалби. Сами же скалби способны питаться тем, что даже у стервятников вызывает рвоту. По сути, скалби готовы питаться даже этой самой рвотной массой стервятников. Скалби едят все.
