– Что вы, ваше величество! Такого никак нельзя допустить! – убежденно воскликнул Тилль. – Только представьте себе размеры народного негодования: «Где наш герой? Кто его убил?»
– А что делать, Всезнайгель?
– Я полагаю, его надо осторожно выслать за пределы королевства. С дипломатической миссией. А может, с военной.
– Отличная идея! Отправлю его в Черное королевство послом.
– Осмелюсь не согласиться, ваше величество, – задумчиво произнес Тилль. – По-моему, отправка в Черное королевство будет воспринята людьми как казнь. Давайте отошлем его не очень далеко, в сопредельное с нами государство, хотя бы в Наменлос. Пусть он приложит свои таланты к нашим не очень добрым соседям. А здесь, глядишь, забудут Николаса Могучего. Тут-то мы его и переведем поближе к Черному королевству.
Король помолчал, теребя одеяло. Проект придворного колдуна был интересен с нескольких сторон. И отсылка опасного барона, и возможность досадить упрямцу-соседу…
– Ты по обыкновению мудр, Всезнайгель. Подготовишь своего гостя к миссии?
– Более того, я провожу его до границы.
– Хорошо, побольше бы таких верных людей… Сегодня же издам указ. Завтра мальчонка должен выехать.
– Понял, ваше величество.
Тилль уже хотел откланяться, но король остановил его:
– Что с Катринель?
– Ах, с принцессой! Вчера в столице объявился провинциальный законник, некий Засудирен. Из Лохенберга. Законник изъял у пойманного на краже коня разбойника золотые вещи, а именно кольцо, самопрялку и мотовило. Исполняя ваш секретный приказ, Засудирен привез вещи на опознание. Ночью ваши сыщики разъехались с данными предметами по ювелирам, дабы те опознали, их ли это изделия. Думаю, скоро мы получим подтверждение.
– А преступник?
– Самому конокраду удалось бежать из тюрьмы Лохенберга, ваше величество. По словам законника, не обошлось без волшебства. Разумеется, я не поверил, обстоятельства побега будут расследованы. Опять-таки дело для ваших сыщиков из особого полка, они им и занялись.
– Ох уж этот особый полк…
– Кстати, вор сразу показал себя непростым типом.
– Хм, еще бы, с вещами Катринель!
– Не только. Странный разбойник зачем-то обряжался смертью и пугал народ в южных окрестностях Зачарованного леса. Засудирен считает, что возмутитель спокойствия – заговорщик. Получается, ваша невеста могла попасть в плен к изменникам. Вероятно, к изменникам-магам.
– Дункельонкель вернулся?!
– Нет, ваше величество, об этом я бы наверняка узнал.
– Ладно. Докладывай любые новости. Если есть заговор, я хочу, чтобы он был раскрыт!
На том и закончилась беседа с королем Генрихом. Монарх остался взволнованным, Всезнайгель отправился домой довольным.
Там его нетерпеливо ждали Коля и Катринель.
– Для беспокойства нет причин, – заявил Тилль. – Завтра мы отбываем к границе с Наменлосом. Так что готовьтесь. Кстати, сегодня во дворце шушукались, что граф Михаэль Шроттмахер проболеет недели две. Вы его, Николас, сильно зашибли. Не самое лучшее отношение к одному из ближайших наследников престола. Пойду, напишу письмо брату.
Перед рядовым Лавочкиным стояла задача, которую необходимо было решить перед отъездом: разыскать герольда графа Шроттмахера и получить плату за поединок – гарантированное возвращение домой, в полк. Коля намеревался потребовать своеобразную отсрочку выплаты.
«Вот отвезу Катринель в безопасное место, и можно двигать на Родину», – думал парень.
Он вышел на Зеленый рынок, спросил у прохожих дорогу к усадьбе Шроттмахера. Подойдя к дому Михаэля, Коля в нерешительности остановился. Как себя повести? Что люди скажут о человеке, пришедшем к герольду своего вчерашнего противника? Не будет ли это оскорблением чести графа?
– А мне какая разница? – буркнул солдат и постучался.
Дверь отворил старый слуга.
– Добрый день, – поздоровался Коля. – Мне бы…
– Здравствуйте, барон, – склонил седую голову слуга. – Граф ждет вас.
Парень немало удивился, но отступать было поздно.
Шроттмахер сидел в кресле, укрытый одеялом и пледом. Благородное лицо графа было болезненно бледным и слегка отекшим.
– А, Николас, – тихо начал Михаэль. – Спасибо, что зашли. Рад вам. Располагайтесь.
Солдат сел в кресло напротив графа. Тот продолжил:
– Извините, что не встаю. Ума не приложу, где вы научились такому приему… Но еще больше меня беспокоит другое. Что за колдуны вам помогают?
– Вы же знаете, граф, волшебство на турнирной площади невозможно, – Коля слегка растерялся.
– Я не о турнире, – Михаэль поморщился, чуть изменяя позу. – Я о своем герольде, о Клаусе.
– Что с ним?
– Это я у вас хотел спросить.
Парень непонимающе смотрел на графа.
– Наверное, вы действительно ни при чем… – после недолгого раздумья сказал Шроттмахер. – Вчера Клаус прямо здесь, на моих глазах, превратился в курицу. Представьте себе, вот он, Клаус, и вдруг – хлоп! – нет его, а есть гора одежды и кудахчущая под ней испуганная рябая несушка.
– Не может быть! – выпалил Коля.
– Слово дворянина, – с достоинством произнес граф. – Извольте убедиться сами, он в соседней комнате.
Лавочкин прошел к закрытой двери, распахнул ее и увидел на столе большую клетку, в которой сидела курица. Увидев Колю, она заволновалась, раскудахталась, стала жаться к дальней от солдата стенке.
– Смотрите-ка, он вас узнал! – воскликнул Михаэль.
Парень отошел в глубь спальни графа, надеясь, что птица успокоится. Но курица громко раскудахталась. Шроттмахер позвал слугу.
– Что с ней? С ним… – сипло спросил граф у старика.
– Смею заметить, господин, обычно они так кричат, когда несутся.
– Ты хочешь сказать, дурья башка, что бедняга Клаус сейчас снесет яйцо?!
– Простите, я не знаю о намерениях… господина герольда, но куры кудахчут громко и часто именно, когда…
Птица вдруг замолкла на несколько мгновений, и люди услышали подозрительный стук о прутья клетки.
– Пойди, посмотри, – велел слуге граф.
Старик приблизился к клетке, обернулся к хозяину и Коле.
– Так и есть, господин граф, снес… ла, – развел он руками. – Но не простое яичко…
– Золотое, что ли? – усмехнулся и снова сморщился от боли Михаэль.
– Да…
– Неси сюда, обормот! Шутить вздумал?
Слуга открыл дверцу, вытащил яйцо и снова запер клетку. Поднес «улов» Шроттмахеру.
На ладони старика лежало золотое яйцо с выдавленной на нем надписью: «Клятвопреступник».
Коля обалдел.
– Граф, – сказал он. – Я брал с вашего герольда клятву о том, что в обмен на мое согласие участвовать в поединке ваша сторона предоставляет мне способ вернуться на Родину, в мой мир… Если он соврет, то пусть станет Курочкой Рябой.
– Полно вам, барон, – скривился Михаэль. – Я вам сейчас поклянусь, что я женщина. Смотрите: клянусь, что я женщина, иначе быть мне конем! Ну, иго-го?
– Я, честно говоря, шутил над вашим Клаусом… Значит, про могущественного колдуна, который вернет меня домой, он соврал…
– Уважаемый Николас, я приношу свои извинения, – граф с сожалением покачал головой. – Клаус делился со мной вчера, здесь, после боя, что за ложь он вам продал. Я без всяких шуток признаюсь: у меня нет знакомых могущественных колдунов. И мне жаль… Я так хотел этого поединка. Как мальчишка. Вот он и соврал.
Солдат с грустью поглядел на Михаэля, потом на курицу.
– До свидания, граф. Я должен идти. Поправляйтесь скорее.
Слуга проводил парня к выходу. Шроттмахер чувствовал себя обманщиком.
Лавочкин брел к Зеленому рынку, печально повесив голову. Картинка получалась препоганейшая. В начале куриной истории Коля растерялся, но стоило Михаэлю обмолвиться, что он знал об обещании Клауса, и до парня мгновенно дошло: граф и его герольд придумали и разыграли для него спектакль с рябой курицей и якобы золотым яйцом. За простачка держали. Думали, он поверит в их сказочку. Ну, что ж… Не впервые люди отказываются платить по счетам. Бог им судья. Теперь вся надежда на Всезнайгеля.
«А я-то раскатал губищу, – горько усмехался солдат. – Попросить об отсрочке хотел. Лох, чистой воды лох»…
Желая хоть немного взбодриться, парень отправился к лавке Йорингеля.
Скорняк радостно поприветствовал делового партнера.
– Видите, Николас, мой листок? – чуть ли не кричал мастер, размахивая перед Колиным носом исписанной бумажкой. – Это заказы на остатки вашего птицеящера.
– Здорово, – проговорил солдат, пытаясь натянуть на лицо улыбку.
«Натягивай на чурбан улыбку или не натягивай, все равно чурбаном останется», – мысленно казнил себя парень.
– А это, – скорняк выложил на прилавок большой мешочек с талерами, – остаток моего долга. Господин Николас, мы с вами почти богатеи!
– Да-да, Йорингель, – пробубнил Коля. – Почти богатеи…
– У меня есть просьба… – начал мастер, но осекся. – У вас что-то случилось?
– Нет, Йорингель, не обращайте внимания. Временные трудности. Что за просьба?
