— Верни его, — простонал над моим ухом тоскливый женский голос.
Я вздрогнула, оглянулась, успев уловить смутный силуэт, с бесконечной нежностью и тоской склоняющийся над некромантом. Так вот, кто была та женщина, затянувшая меня в воронку: матушка Светозара. Её любящее сердце не обманули ухищрения Святополка Храбровича, отчаянная, шальная, вопреки всем доводам и даже голосу самого разума надежда продолжает жить и ждать встречи с сыном. И если я промолчу о своих догадках, то убью эту надежду, а вместе с ней и матушку Света. А я на такое не готова. Светозар должен знать правду. Да, ему будет больно, непросто, но как говорят, целители, неправильно сросшиеся кости нужно ломать и собирать заново, иначе человек так калекой и будет. Я глубоко вздохнула и выпалила, словно в омут ледяной кинулась:
— Светозар, тебе нужно поговорить с дедом.
— О чём?
Об особенностях разведения роз, блин, о чём же ещё! Я метнула в недогадливого некроманта короткую молнию, которую тот машинально отразил, глубоко вздохнула и тоном терпеливой мамочки, чьи нервы крепостью могут поспорить даже с корабельными канатами, ответила, честно стараясь удержать при себе мнение о старом интригане Святополке Храбровиче:
— О том, что произошло. Уверяю тебя, ему будет, что тебе рассказать.
Светозар моей серьёзностью не проникся, хмыкнул только:
— Умеешь ты интриговать. Только, Сень, что бы ты себе ни придумала, это неправда. Я знаю деда, он меня вырастил, он не способен ни на обман, ни на подлость.
Как в таких случаях говорит моя бабушка: «Твоими бы устами да мёд пить». Я не спорила, не дерзила, лишь смотрела на Светозара выжидательно-требовательно. Взгляд сей был многократно отработан на моих одногруппниках, срабатывал всегда и со всеми, в этот раз тоже осечки не дал. Светозар устало махнул рукой, признавая, пусть и неохотно, собственное поражение:
— Ладно, мрак с тобой, проведу я обряд вызова духа. Через десять дней только.
— А почему так поздно?
Лично я считаю, что все вопросы нужно решать сразу, не откладывать даже неприятные дела в долгий ящик. Светозар, как мне казалось, такой взгляд на жизнь тоже разделяет, ну, не похож он на труса, бегающего от правды!
— Раньше не получится, я и так два раза тьму призывал, резерв на нуле.
Я посмотрела на непривычно притихшего Святогора, на впитывающую каждой вздох Всеведу, чьи глаза так и блестели от непролитых слёз, на насупленного старосту. Что ж, десять дней — срок небольшой, да и рисковать жизнью Светозара я не стану, никакая истина того не стоит.
— Вот и ладно, — Ягодор гулко прихлопнул ладонью по столу, тот аж задрожал мелко, — ты, Светозар, силы накапливай, восстанавливайся, стало быть. Ну, а мы все поузнаём о семье твоей, как они живут-могут, почему тебя не навещали да так долго не искали. Всё со мной согласны?
Все разом кивнули, преданно глядя на старосту.
— Вот и добро, — мужчина скупо улыбнулся, из-за стола поднялся, потянулся, плечи расправляя. — Да, последнее: настоящее-то имя у тебя какое?
Светозар чуть заметно поморщился, на нас со Святогором глянул быстро, словно насмешек опасался:
— Элеор. В переводе с языка Западного Камелота будет Светозарный. Дед практически ничего и не менял, меня с детства Светом зовут.
Элеор. Я покатала новое имя на языке, примеряя его к звериной ипостаси некроманта. А что, вполне подходит, в меру строго, мужественно и просто, лично мне очень нравится.
— Пойдём мы, — Святогор тоже поднялся из-за стола, коротко кивнул. — Если помощь потребуется, зовите. И да, Свет, надеюсь, ты больше по лесу бегать, парочки романтические гонять не будешь?
Светозар озорно глазами сверкнул, расплылся в широкой мальчишеской улыбке:
— Посмотрим.
Десять дней пролетели удивительно быстро, словно кто специально время подгонял-нахлёстывал. Одно радует: за это время я успела неплохо узнать Светозара, а он в свою очередь меня. Мы вместе варили настои и декокты, ходили на прогулку, много шутили, смеялись и болтали обо всём на свете. Светозар никогда не отказывался рассказать мне о том, что видел и знал, я в свою очередь охотно делилась с ними студенческими байками, историями из жизни моей семьи, даже фамильными, трепетно хранимыми рецептами! Я даже бытовую магию усовершенствовала… почти. А что, ни у кого в деревне нет любящей обниматься живой каши, а у нас есть! Светозар, кстати, молодец, когда к нему с жизнерадостным хлюпаньем бросилось обниматься комковатое слегка пригорелое нечто, развеивать его не стал, всего лишь обездвижил. А когда понял, что это каша, в которую я в прямом смысле слова душу вложила, от души расхохотался и предложил придать этому чуду кулинарии менее впечатляющий вид, чтобы не увеличивать количество инфарктников и покойников среди регулярно навещающих нас жителей деревни. Я посмотрела на нежащуюся под рукой Света кашу и согласно кивнула. Некромант прикусил губу, на меня хитро покосился, бледно-серым туманом кашу оплёл, а когда туман развеялся, я увидела крошечного, не больше локтя, медвежонка. Малыш удивлённо округлил глазки-изюминки, рыкнул, лапками по полу шлёпнул и принялся вокруг нас со Светом круги нарезать, забавно подбрасывая вверх упитанный задок с куцым хвостиком.
— Вообще-то, это должен был быть котёнок, — Светозар подхватил малыша на руки, повертел во все стороны, словно придирчивая покупательница, выбирающая украшения у ювелира. — Но мой зверь решил иначе.
Я погладила медвежонка по голове, малыш блаженно зажмурился, а затем принялся так интенсивно лизать мне пальцы, что едва не упал, хорошо мы со Светом разом подхватили маленького непоседу:
— Знаешь, а мне медвежонок больше нравится. Кошки есть у всех, а второго такого чудышка нет ни у кого. Кстати, как мы его назовём?
Светозар помолчал немного, глядя не на питомца у себя на руке, а на меня:
— Вот так, Чудом, и назовём, а будет проказничать, станет Чучелком.
Медвежонок согласно фыркнул, лизнул сначала Света, а потом и меня, после чего плюхнулся на пол, с интересом обследуя дом. Ух, теперь нужно будет под ноги смотреть, а то, оборони свет, ещё наступлю на этого кроху.
Все эти наполненные греющими сердце мелочами дни я ни единым словом не упоминала о Святополке Храбровиче, заперев в самой глубине сердца все выпавшие из шкафов скелеты. Светозар тоже не упоминал ни о своём деде (у, интриган старый!), ни о родителях, лишь однажды, во время вечерних посиделок за задорно пыхтящим самоваром рассеянно уронив:
— А я ведь ему верил.
Я в это время рассказывала об успехах в домоводстве, спасибо моей терпеливой и понимающей наставнице Бриславе, способной любое даже самое рутинное дело, вроде стирки и уборки превратить в увлекательное приключение. Реплика света, никак к моему рассказу не относящаяся, заставила меня поперхнуться, ошеломлённо глазами захлопать:
— Что?
— Я ведь всегда знал, что дед с отцом друг друга едва терпят, чувствовал, что дед темнит, да что там, сто раз мог проверить, что с родителями, где они и почему даже не вспоминают обо мне, — Светозар устало потёр лицо руками. — Только проще и легче было закрывать глаза, принять всё, что говорит дед, за неоспоримую истину.
Мерзко это, когда взрослые мало того, что между собой договориться не могут, так ещё и детей в свои разбирательства втягивают! Я погладила Света за руку:
— Ты маленьким был.
Некромант невесело улыбнулся:
— Так ведь не всё же время. Нет, Сенька, дело отнюдь не в возрасте, в чём-то другом, возможно, трусости.
— Ты не трус!
Светозар выпрямился, кружку со стуком отставил:
— Теперь — да. Завтра наступит ночь большой луны, у духов появится возможность до рассвета побыть на земле. Идеальное время для семейных посиделок, не находишь?
Да уж, идеальные посиделки. Я схватила Светозара за руку, пристально заглянула в глаза, спросила, даже не пытаясь скрыть тревогу:
— Ты же не… наделаешь глупостей?
Тёмные глаза сверкнули, сгустки тьмы сорвались с ладоней некроманта и растеклись по кухне:
