Ревную? Скорее всего. Мне его чертовски не хватает. Не одному ему не сладко от нашей новой жизни.
— И какие предложения? — лениво поинтересовалась я.
— Сегодня вечером в баре «T.N.T» выступает группа «Блеф». Мои очень хорошие знакомые. Приходи. Будет весело.
Я подумала о том, что когда вернусь домой, меня там будет ждать Элиза, сидящая перед ноутом с бокалом мартини и рассуждающей о том, какой ее прошлый ухажер козел. Демиан вернется поздно, сразу ляжет спать. И нормально с ним можно будет время провести только в воскресенье, когда у нас обоих выходной.
— Я приду. Ты же не против, если я возьму кого-нибудь с собой?
— Нет, конечно. Приводи.
И я привела … кого угадайте? Конечно, Соршу. Пусть Демиан и попросил особо не распространяться о том, что с нами живет его мама (особенно, он подчеркнул, это не стоит говорить родственникам), я все же решила поделиться с клыкастой. Она и ее мать тоже. Тем более, мне надо было еще кому-нибудь высказать, кроме Томаса, о том, какой это ужас-ужас.
Мы купили билеты на входе, зашли в зал… и тут на меня накатило ностальжи. Я вспомнила, как мы с Соршей отправились на рок-концерт группы Айсидоры. Как мы скакали на танцполе, как орали, что есть мочи, слова песни… потом гуляли по городу, бурно обсуждая выступление. Всего-то пять лет назад, а такое чувство, будто прошла целая вечность.
Сорша заняла столик недалеко от сцены, заказала нам выпить. И глядя на меня, произнесла.
— Ты тоже вспомнила тот концерт, на который мы пошли вдвоем? «T.N.T» это же бывшая Вертушка? Ты не знала? Ее выкупили давно, пару лет назад, и переделали в рок-бар. Мне кажется, тут стало намного лучше.
А Сорша была права. Только сейчас оглядываясь, я поняла, что это действительно Вертушка. С трудом угадываемая правда. Теперь не было танцпола, просто небольшая свободная площадка перед невысокой сценкой. Плазменный экран, по которому крутили запись концерта The Doors, круглые столики, стулья, стены, заклеенные с Элвисом, Фредди Меркьюри, также Led Zeppelin, AC/DC, Metallica, на одном я узнала Дженис Джоплин и Дэвида Боуи. Были и Sex Pistols, Nirvana. Да, место изменилось, буквально до неузнаваемости. Под потолком висел диско-шар. Довольно мило. Своя атмосфера, как любил «острить» Стас.
Нам принесли по бокалу светлого пива. Я усмехнулась. Ну, прямо, как в прошлый раз.
— Тогда ты кажется, хотела заказать стакан воды. А сейчас… Дрейк на тебя плохо влияет.
— Не то слово… Еще немного, и начну носить юбки выше колена.
— Как у него дела?
Сорша неопределенно пожала плечами.
— Неплохо. Лучше чем было недели две назад… Потихоньку общается с матерью. Вроде его сестра замуж собирается или ей присматривает сейчас жениха, я не очень поняла. Но это так… А вообще, вроде нормально.
Потом я спросила про наше семейство — Жанна и Лиза все-таки разгромили кухню и теперь там идут ремонтные работы. К облегчению семейства мама не готовит и они могут заказывать еду из ресторана. Ахо мотается по командировкам, улаживая отголоски южного скандала. А сама Сорша сдает сессию.
— Завтра консультация по экзаменам. Та еще бурда.
Пора было подводить ее к новости о возвращении Элизы. Я решила подойти к этому осторожно и не вывалить на клыкастую все с бухты-барахты.
Да, легко сказать — подойти к делу осторожно.
— Сорша, а ты давно виделась со своей матерью?
Соршу «немного» удивил мой вопрос. Она сначала не понимающе на меня посмотрела, а потом прищурилась.
— Ты это к чему спрашиваешь?
— Нуу… — пока я пыталась собрать слова воедино, Сорша обо всем догадалась. Ее реакция была совсем не та, которую я ожидала. Клыкастая хлопнула ладонью по столу, да так, что разлила пиво, и рявкнула.
— Так эта тварь к вам пришла попрошайничать, да?!
Ну, блиииин… Я тотчас пожалела, что вообще решила ей все рассказать. Но слово не воробей, как известно. Да и назад отступать было некуда, Сорша вцепилась в меня мертвой хваткой, желая выяснить о бродячей мамочке все.
Я ей рассказала.
Всегда считала, что именно так реагировать должен был Демиан, а Сорша тихо и спокойно. Но тут меня они удивили — Деми строил из себя послушного сынка, Сорша же не могла успокоиться еще минут двадцать. Ругаясь так, что у меня уши в трубочку чуть не свернулись. Я даже закашлялась. Парочку оборотов так точно следовало взять себе на заметку.
— Скажи ей, нет… лучше я ей сама скажу, — она схватила было телефон, но мне удалось отговорить ее звонить брату. А уж тем более матери. — Так скажи ей, скажи Демиану, что ей с вами не место! Она не имеет права приходить к вам даже на пушечный выстрел, ты меня поняла? Не имеет права! Она бросила нас, отказалась. Мы ей не семья. Ей плевать на Демиана с высокой башни и как бы он не выделывался, ей всегда было на нас плевать. Она будет с вами, пока у вас есть деньги, а как только придется худо свалит. Можешь мне поверить, знаю о чем говорю. Так было не раз. Эта шлюха думает только о деньгах! — откинулась на спинку стула и помассировала виски. — А Демиан… ему всегда хотелось, чтобы она обратила на него внимание. Когда она ушла в очередной раз, он долго спрашивал у отца, когда вернется мама и все ждал, что та позвонит… Был готов сидеть и день, и ночь у телефонной трубки, в ожидании звонка. Отец отослал его тогда к бабушке. Я думала до него дойдет, что она просто дрянь без совести. Но брат наступает опять на те же грабли.
Если уж говорить про грабли, то да — у Демиана талант. Он уже на них не наступает, а танцует, как говорится.
— И что мне делать?
— Выгони ее. Лена, от моей матери одни проблемы. Я не удивлюсь, если она что-то у вас сворует в придачу. Но Демиан прав, нельзя говорить Ахо. Папа просто придет в такую ярость… даже представить боюсь. Ей не поздоровиться, если он узнает.
Я уронила голову на сложенные на столе руки. Просто сказать «выгони маменьку Демиана», хаха. Если только я ее предварительно оглушу и оттащу тело, как можно дальше от нашего дома. Выгонишь ее, как же.
Сорша словно бы прочитала мои мысли.
— Попробуй поговорить с Демианом. Он должен понимать, что из себя представляет наша мамочка. Не верю, что за эти годы до него все еще не дошло.
Я только развела руками в ответ. Мне кажется, клыкастый прекрасно понимает, какова Элиза на самом деле и он прекрасно знает, что ее интересует наши, пусть и скромные сбережения и крыша над головой… но все равно не находит в себе силы выставить ее вон.
— Постараюсь.
Далее нашу беседу прервало появление группы «Блеф» на сцене. Пока мы сидели и болтали, я порой скользила взглядом по залу, ища Томаса. Но его не было видно… до тех пор, пока я не подняла глаза на сцену — кудрявый стоял там и помахал мне рукой.
Группа «Блеф» состояла из троих — Тома, который, как я поняла — и солист, и гитарист, парня барабанщика и … внимание-внимание … Адама на бас гитаре! Сорша изумленно на него уставилась, я тоже. Вот уж не думала, что эти двое знакомы. А Том… вот, хитрюга! Я ему трепалась про занудного кавалера Сорши, а он ни сном, ни духом, что знает его! Ну-ну.
Томас поприветствовал публику — те похлопали в ответ. Следом поведал какую-то байку, мы посмеялись. И тогда Том снова взял слово…
— Знаете, именно эту песню я хочу сыграть первой. Я недавно ее услышал. Ее играет группа «Колизей» из Срединного Мира. И она очень подходит под ту ситуацию, в которой я сейчас нахожусь. Слово в слово. Для меня очень важно, что сейчас в зале находится тот человек, — он особенно подчеркнул это слово, — для которого я ее и играю, — подмигнул мне и повернулся к ребятам. Кивнул. — Она называется «И Только Имя Твое».
Невольно я застыла в ожидании, стискивая пальцы в кулаки.
Неспроста он так говорит, неспроста…
Прошла секунда, вторая… Ожили колонки, дохнули на нас музыкой, а потом до меня донесся голос Томаса — мягкий, с низковатыми, хриплыми нотками. Но главное — слова. Слова этой песни, которую судя по всему он адресовал мне…
Только имя твое я в кармане ношу,
никому не расскажу, не поведаю быль.
Пусть разум вечно твердит, что не достоин тебя,
Что слишком мало любя, жизнь тебе подарить…
И весь мир прахом разлетится, если ты ответишь — нет!
И в миг навеки обратится лютой тьмою белый свет!
И сердце пламенем пылает, освещая пустоту,
В которой, по тебе скучая, я в беспамятстве бреду…
Только имя твое леденцом за щекой
Одинокий путь мой скрасит долгой зимой.
И вот я снова один, теперь уже навсегда,
Сам себе господин и покорный слуга.
И весь мир прахом разлетится, если ты ответишь — нет!
И в миг навеки обратится лютой тьмою белый свет!
И сердце пламенем пылает, освещая пустоту,
В которой, по тебе скучая, я в беспамятстве бреду…
Только имя твое сохраню навсегда
В сердце и на устах, и в дурной голове.
Скажи мне, волей каких сил тебя смогу я вернуть?
