— Это как? — между тем недоуменно моргнул Патрик.
А я заметила, как натурально шевельнулось ухо разбиравшего рыбу мужика. Он споро сортировал ее по размеру и свежести, а сам подслушивал наш разговор. Да и пусть, мне не жалко. Если затеять на берегу солеварню, я же не сама буду там работать, местных найму.
— Хотя подождите, — вспомнил вдруг мой паж. — Я слышал, что у нас, на юге, соль собирают из озера. Когда оно частично пересыхает на лето, крестьяне собирают белый налет. Но море никогда не засыхает! Тем более на севере. Только замерзает.
— Знаю. — Я улыбнулась, хозяйским взглядом провожая особенно жирненькую сельдь на ее пути из большой корзины в маленькую корзинку. — Но если море не высыхает само, ему можно помочь.
— Это как? — теперь у меня на плече завозился еще один пушистый интересант. Он и спросил, хотя, кроме меня, никто его басок не слышал. Даже Ар, насколько я поняла. Если котик не обращался к нему напрямую, господин волк не реагировал на его реплики.
— Чуть позже расскажу и, может, даже покажу. Все-таки сейчас это не так важно. Начинаем с рыбы. Если мы начнем заниматься сразу десятком разных проектов, боюсь, ни одного не успеем. Тем более что лучшая морская соль готовится зимой. Летом в воде слишком много разных примесей и живности. А сейчас время весеннее.
— Разве это весна? — тоскливо вздохнул Патрик. — Снег лежит, мороз кусает. Того и гляди нос отвалится!
— Ничего, не отвалится, — успокоила я. — Все, товарищи, меньше слов, больше дела. Приступаем!
И мы приступили. В смысле отправились на кухню с рассортированной рыбой в корзинках. А там начали ее всячески готовить. И еще сильнее приступили два часа спустя, когда с отмели вернулись господин волк и Ко с мешком разной всякой добычи. Они ловили отлив на побережье и с большим интересом копались в выступившей из-под воды гальке. Меня Ар в воду не пустил, набурчав что-то о нежном женском здоровье и ледяной воде.
Гребешки, десяток мелких крабов, авоська морской капусты разных видов, небольшой мешочек крупных мидий, несколько штук морских ежей и парочка налимов, которых бравые вояки вытащили из-под камней.
Зачем-то волки набрали еще и морских звезд, улиток-катушек, раков-отшельников, морских губок и обломков кораллов.
Один оригинал и вовсе притащил мне чайку. Большую живую чайку, которая смотрела на нас с презрением и дико клевалась.
— А птица зачем? — спросила я.
— Ну, вы попросили притащить всю найденную живность. Мы притащили. — Через маску было не видно, но готова биться об заклад, что паршивец ухмыльнулся.
— Всю съедобную живность, — все же уточнила я.
— Так она съедобна! — сделал невинность на волчьей морде паразит. — Ну, так моряки говорят.
Птица оказалась с перебитым крылом, так что после тяжелого вздоха пришлось оставлять в доме этот орущий комок перьев. Отпустить — помрет же. Точнее, устроили ее не в самом хрустальном замке, а в бывшем курятнике через двор. Патрик сбегал, подключил там артефакт обогрева и освещения, налил крикуну (а это таки оказался здоровенный и злющий самец) свежей водички, расщедрился на пару мелких селедок и с чистой совестью запер птицу до вечера.
Вечером должен был вернуться из рыбацкой деревушки господин лекарь. Он отправился туда с самого утра, поскольку правильно рассудил, что в последний раз медицинскую помощь ее обитателям оказывал он же в свой прошлый приезд. А больше таких героев не нашлось.
Мы надеялись, что он сложит правильно птичье крыло, оно срастется и орущий кошмар с острым, словно лезвие, клювом уберется от нас куда подальше по собственной воле.
А пока нужно было приготовить улов. Местные повара, как я поняла, занялись жаркой и запеканием. Но и я не стояла в стороне. Кулинарные эксперименты решила начать с самого простого блюда, для которого нужно всего три ингредиента. Соль, сахар и красная рыба. Эх, как же давно я не ела бутерброда со свеженькой малосолкой!
Глава 49
— Леди… — Патрик аж зажмурился от блаженства. Еще бы. Бутерброд с красной малосольной рыбкой, козьим творожным сыром из деревни и листиком оранжерейного салата. На поджаренном до легкого хруста, тонко нарезанном ломтике здешнего серого хлеба. Я сама чуть язык не проглотила, когда только попробовала этот шедевр. Все-таки свежие и натуральные продукты сильно отличаются от покупного и напичканного консервантами… чего-то. Благо моя работа позволяла мне урвать самую свежую продукцию, сразу с корабля.
Но техногенный мир есть техногенный мир. Не зря те же японцы частенько отказывались брать у меня крупную рыбу (например, крупного палтуса или скумбрию): чем дольше рыбка живет и растет, тем больше в ней накапливается всякой гадости наподобие тяжелых металлов и ртути. Здешние морепродукты после наших — шедевр вкуса, свежести и свободы от химических отходов.
— Хм, в этом сочетании рыба действительно заиграла новыми красками. А вот это — ракушки? — живо заинтересовался господин лекарь, который уже привычно завтракал с нами.
— Да, жаренные в сливочном масле гребешки. А это — мид… то есть чертовы рожки на огне. А это — салат из морской капусты. Он, кстати, на любителя, но безумно полезный. Хотя было б у меня кунжутное масло, из водорослей бы конфетку сделала.
— Конфеты из травы?
— Это образное выражение. В идеале и вовсе покрошить в такой салат кальмара.
— Масло можно заказать у крестьян из нашего бывшего поместья на юге, — вспомнил Патрик. — Я же правильно помню, вы рисовали мне в блокноте мелкие такие зернышки, белые и черные, и говорили, что это по-научному кунжут? У нас их называли просто веничками. И масло из них давят, я точно помню
— Отлично. Ну как, мои дорогие, что думаете? Лично я считаю, что на ярмарке нужно показать вот такие бутерброды из соленой рыбки, возможно, завертончики с ней же, в мягких блинчиках, и гребешки. То есть те новшества, что легко приготовить без редких специй и чтобы выглядели достаточно прилично. Тогда первые покупатели у нас появятся здесь, из местных владетелей, купцов-сезонников и прочего народа позажиточнее. Простейшая логистика, не слишком большая наценка, но возьмем оборотом. А дальше пусть сами придумывают, как и куда везти товар.
— Меня по-прежнему смущает ваше намерение скупить все здешние богатства исключительно на деньги вашего мужа, — вздохнул Ар. Он весь завтрак был занят дегустацией и помалкивал, а тут все же не вытерпел. — Не уверен, что рыболовецкие суда, сети и снасти входят в то, что вы называете «женскими мелочами». Лорд Оверхольм может отказаться оплачивать эти счета.
— Пусть попробует, — хмыкнула я и покосилась на смиренно вздохнувшего господина доктора. Он тоже помнил договор. — Я специально не оговаривала, что именно нужно мне в качестве аксессуаров к образу легкомысленной женщины, нацеленной на развод. И на платья, кстати, потратила мизерную сумму по меркам столицы. Поэтому руки у меня сейчас развязаны. Помимо рыболовецких судов, снастей и прочих лодок нам необходимы люди, склады, повозки, лошади и корзины из тех милых водорослей, в которых рыба дольше не портится. Я вчера вечером договорилась с несколькими женщинами в ближайшей деревне, они будут поставлять нам тару в необходимых количествах. А волосок снежного духа придется в каждую корзину вплетать самостоятельно, потому что все остальные руки себе отморозят таким рукоделием.
— А эти вот красные морские пауки точно съедобны? — тем временем усомнился Патрик, разглядев главное блюдо завтрака. — Выглядят… странно.
— Точно. Жаль, мелковаты, но неудивительно — их почти на берегу нашли. Вот, попробуй. — Я протянула Патрику заблаговременно приготовленную мисочку с очищенным крабовым мясом. Без панциря красные мягкие жгуты на белоснежном фарфоре смотрелись приятнее. Местный прибрежный вид краба суховат, потому я посоветовала всем обмакнуть его в мягкое растопленное сливочное масло, чуть сбрызнуть соусом и…
— М-м-м-м… — застонали мужчины одновременно. Не знай я, что это экстаз от кулинарного переживания, точно решила бы — всех троих накрыло внезапным оргазмом.
