Все десять рыцарей из свиты Боэмунда так дружно полезли за пазухи, что я даже вздрогнул от неожиданности. Честное слово, инстинкт проснулся! Так и захотелось прыгнуть вперед и помешать им пистолет из внутреннего кармана вытащить. Понятное дело, что огнестрельного оружия у рыцарей быть не могло. Поэтому я и остался сидеть на месте, а перстоносцы одновременно вытащили по краюхе хлеба и дружно протянули Рабиновичу. Мой Сеня хмыкнул.
– Спасибо. Одной вполне достаточно, – проговорил он и повернулся к Фирузу, жадными глаза взиравшему на невиданное обилие яств со своего места между зубцов башни. – Эй, урюк, лови. Это тебе подарок в знак самых добрых намерений. Но только попробуй, гад, своих обещаний не выполнить. Весь город по кирпичику разберу, но тебя найду и покараю!
– Извините, – перебил моего хозяина Боэмунд. – А сэр Дурная Башка почему спит? Он своей доблестью нам в штурме Антиохии помогать не будет?
– Будет. Еще как будет, – заверил рыцаря Рабинович и заорал: – Рота, подъем! Тревога!
Ваня подскочил как ужаленный. Несколько секунд он тупо смотрел по сторонам, пытаясь сообразить, где находится. Потом ценой титанических умственных усилий ему удалось осознать, что в данный момент он не в казарме. Горестно вздохнув о лучших днях своей жизни, Жомов врезал в ухо первому же рыцарю, подвернувшемуся под руку. Остальные, уже хорошо обученные, тут же бросились врассыпную. На месте остался стоять один Боэмунд. Тормоз он, что ли?..
– Ну и зачем людей пугать надо было? – поинтересовался у омоновца мой Сеня.
– Извини, Робин, блин. Привычка, – пристыженно ответил Ванюша. – Ты, это, на каком параграфе устава остановился? Заснул я что-то…
– А сейчас и вовсе навеки заснешь! – рявкнул на него мой хозяин. – Мы тут штурм начинаем, а ты спишь, как Матрешкин на телефоне.
– Е-мое, так что ты сразу мне не сказал?! – удивился омоновец и посмотрел на рыцарей. – Чего стоите? Ура, что ли?.. – И Ваня помчался вперед, размахивая дубинкой.
Догнали мы омоновца почти у стен. Причем этого оказалось мало. Пришлось Ванюше еще и объяснять, что в нашей ситуации штурм означает только то, что мы потихонечку проводим в город небольшую часть отряда Боэмунда, а затем, при помощи Попова, поднимаем дикий крик. Защитники Антиохии решают, что в город ворвалась вся армия крестоносцев, и быстренько сдаются. После этого наступает мир, благоденствие и повальная пьянка.
– Это хорошо, – согласился с последней частью фразы омоновец. – Только, может быть, не потихоньку? Может, вломимся в город, как настоящие представители российской милиции, и морду кому-нибудь набьем? А то потом перед коллегами неудобно, в натуре, будет…
– Ваня, я тебе твердо обещаю, что морду ты кому-нибудь набьешь, – успокоил его Рабинович. – Вот как только встретим кривоногую, горбатую, беременную горгулью, так ты ей тут же морду и набьешь!..
Обрадовавшийся сначала Жомов к концу Сениной фразы только и смог сделать, что почесать в затылке. Умеет все-таки мой хозяин человека озадачить! Ведь сколько проблем сразу возникло?! Во-первых, горгулью еще найти надо. Во-вторых, зачем ее бить, когда она и без того ущербная – кривоногая и горбатая. В-третьих, хоть она и горгулья, а беременная. Вопрос в том, за кого ее принимать? Если за монстра, то, может быть, и наплевать на то, что горгулья беременная. А если считать ее просто будущей матерью? Что тогда?..
Если уж я на эти вопросы ответить не смог, то Ваня и подавно никогда в жизни с ними не справился бы. Поэтому наш бравый омоновец принял поистине соломоново решение. Догнав Рабиновича, он развернул его лицом к себе и уверенно заявил:
– Сеня, блин, задолбал ты меня уже со своей простотой! Или ты мне до заката эту горгулью доставишь, или я считаю, что ты снова издеваешься, и стану чистить чайники всем подряд, начиная с рыцарей.
– Договорились, – кивнул головой мой Сеня. – Будет тебе к вечеру горгулья, но сначала достань мне пару танков и вертолет. Без них ничего не получится.
Вот и поспорь с ним!..
Войско Боэмунда подходило к Антиохии уже в темноте. Прочие крестоносцы, расположившиеся вокруг города, с удивлением смотрели на эти колонны, марширующие мимо костров в ногу, но на цыпочках. А когда кто-нибудь из воинов Христовых пытался поинтересоваться, что это Боэмундовы солдаты чудят, те целыми отрядами шикали на излишне любопытного ландскнехта и дружно прикладывали пальцы к губам. В итоге на марширующие отряды все крестоносцы махнули рукой и сделали вид, что ни фига их не замечают. Махнуть-то махнули и сделать – сделали, но сами коситься не забывали. Мало ли что эти боэмундцы задумали? Может быть, склад с колбасой нашли, разграбили, а теперь хотят спрятаться и тайком от всех сожрать?!
Трое ментов, вместе с сарацином, Ричардом и Горынычем, ждали их около башни, на которой Фируз изнывал от предвкушения надвигающегося обжорства, роняя вниз со стен целые водопады слюны. Пару раз он едва не падал, пытаясь во всех подробностях рассмотреть вожделенную тележку с кремом, и сердобольному Попову приходилось кидать в сельджука камнями, дабы привести его в чувство. Получив по лбу очередным булыжником, Фируз удивленно хлопал глазами и, потирая ушибленное место, на пару секунд забывал о своих мечтах, а затем все начиналось сначала.
– Вы где шлялись так долго? – зашипел на Боэмунда Рабинович, когда возглавляемые им отряды добрались-таки до ментов. – Через Китай, что ли, в Антиохию шли?
– Нет, сэр, – самодовольно улыбнулся перстоносец. – Для получения важного стратегического преимущества мы старались передвигаться как можно незаметнее. Из-за этого и скорость на марше была несколько ниже запланированной. Смею вас заверить, сэр, наш маневр не заметил никто.
– Ты имеешь в виду, что вот эти ничего не видели? – ухмыльнулся Сеня и ткнул пальцем за спину Боэмунду.
Не переставая улыбаться, рыцарь обернулся в указанном направлении и застыл. Улыбка постепенно сползла с его лица, сменившись сначала недоумением, а затем и жутким разочарованием. Да и было с чего! Прямо позади ровного строя его отрядов неорганизованной толпой грудился весь личный состав воинства крестоносцев. Переминаясь с ноги на ногу, ландскнехты и рыцари вытягивали шеи, стараясь рассмотреть, что же происходит под стенами крепости. Увидев, что Боэмунд на них смотрит, крестоносцы тут же отвернулись и сделали вид, что все дружно просто проходили мимо. Кто-то начал насвистывать, глядя на луну, кто-то ковырять пальцем в носу, а большинство и вовсе принялось шаркать ногами по песку, словно куры на навозной куче. Причем смущенные куры!
– Вот проклятое бесово племя, – буркнул себе под нос Боэмунд, а затем заорал во все горло: – Пошли отсюда, сволочи! Чего приперлись? Может, у нас тут любовное свидание. Может, блин, мы тут все «голубые»?!
– Охренел, баран? – оторопел Жомов и на всякий случай отгрузил Боэмунду два десятка подзатыльников, после которых рыцаря не было на грешной земле минут десять. Он витал в облаках и всем говорил: «Трям, здравствуйте». Впрочем, принятые Ваней меры слишком запоздали. А ведь учили же его в школе милиции: «Не разговаривай с подозреваемым. Сначала бей, а беседовать прокурор будет».
– Которые тут «голубые»? – завопили откуда-то из-за стен Антиохии. – Покажите, ради Аллаха! Ни разу еще не видел.
Следом за этим воплем, сначала на самой башне, где сидел в одиночестве Фируз, стали появляться турки, а вскоре они битком заполнили и окрестные стены, стоя едва ли не друг у друга на головах. Судя по тому, сколько их здесь было, посмотреть на «любовное свидание „голубых“ сбежались все защитники Антиохии без исключения. Под их общим весом стена заскрипела и угрожающе накренилась, явно торопясь отобрать славу у Пизанской башни.
– Зашибись! – обведя взглядом «всю королевскую конницу и всю королевскую рать», заявил Рабинович. – Прошли потихоньку, называется. – Он посмотрел на бессознательного Боэмунда. – Убил бы! Жалко, что по уставу не положено.
– И что теперь делать будем? – растерянно спросил Андрюша.
– А-а, пошли отсюда, – махнул рукой кинолог. – Завтра что-нибудь придумаем. А пока пусть эти уроды развлекаются.
«Уроды» действительно начали развлекаться от души. Примчавшиеся на стены сарацины, увидев перед собою все крестоносное войско, разочарованно завопили. Дескать, обман вокруг и надувательство. Якобы про нестандартные сексуальные наклонности всего христианства, вместе взятого, они и так давно знали, а хотелось бы на настоящих «голубых» посмотреть. Крестоносцы в ответ заорали, что хрен с ними, с наклонностями христиан, а вот о повальном скотоложестве последователей Магомета знают даже на Аляске! Сарацины этого, естественно, не стерпели и стали оплевывать сверху противника. В ответ крестоносцы стали швыряться камнями.
Ну а дальше и вовсе «все смешалось в доме Облонских»! Какой-то ландскнехт совершенно случайно вместо сарацина попал кирпичом по голове своему же соратнику, а плевок одного из мусульман ветром отнесло в лицо соседу… Через минуту дрались все. Крестоносцы с крестоносцами – под стенами крепости, а сарацины друг с другом – прямо над ними. Ваня Жомов, естественно, пожелал принять участие в общей потасовке, но Сеня его удержал.
