Было не совсем понятно, знал ли колдун о столь пакостном поступке бесшабашных чужеземцев.
Путем очень несложных размышлений Колупаев пришел к выводу, что схватили их совершенно по другой причине, и кузнец уже потихоньку догадывался, по КАКОЙ.
Путешествие в клетке закончилось в огромной мрачной пещере, где вовсю трудились непонятные маленький уродцы.
Седовласый маг бросил что-то на своем тарабарском языке, и тела русичей тут же ожили. Заклятие спало, но подвижность так и не вернулась. Чужеземцев грубо выволокли из клетки и приковали к холодной сырой стене.
По приказу хмурого мага урки окатили несколько безучастных ко всему пленников ледяной водой, и Муромец с Колупаевым начали потихоньку отходить.
— Дык… — прохрипел Илья, мутным взглядом уставившись на ненавистного колдуна.
— Где кольцо?! — властным тоном гаркнул старец, сжимая в правой руке магический жезл.
Итак, Степан в очередной раз оказался прав. Седовласому садисту требовалось найденное Муромцем в ручье колечко.
«На кой ляд им далась эта безделушка? — недоумевал кузнец, болтаясь в крепких железных зажимах. — Свет клином, что ли, у них на этом кольце сошелся? Ох, дайте мне токмо освободиться, уж тогда я точно пришибу дурачину Муромца».
— Где кольцо, я вас спрашиваю? — повторил старец, злобно сверкая глазами. — Я точно знаю, что оно у кого-то из вас.
— Пошел на фиг! — дерзко выкрикнул Илья.
Степан недоуменно покосился на расхрабрившегося друга.
Ишь ты, герой экий выискался, а как урки напали, так сразу заныл, закочевряжился.
Натура у Муромца была противоречивая и крайне зловредная. Такой ежели заупрямится… рад не будешь.
Седовласый маг гневно заскрежетал зубами.
«Вставные, — мимоходом определил Колупаев, с великим интересом разглядывая страшно раздраженного волшебника. — Настоящими так не скрипнешь даже при очень большом желании. Кто ж тебе их, касатик, выбил и, главное, за что? Или же сами выпали?».
Вопросы были интересными, но задавать их вслух, судя по лицу злого волшебника, определенно не стоило.
— Я не могу силой отобрать у вас кольцо, — нехотя признался колдун, — таков закон, выдуманный одним хитрым профессором.
Маг хотел добавить крепкое словцо по адресу этого самого профессора, но вовремя передумал, украдкой глянув вверх. А вдруг услышит?
— Так, значит, — усмехнулся в бороду Муромец, — знай же, жертва сельских зубодеров, что я, Илья Муромец, ни в жисть не отдам тебе это никчемное кольцо, понимашь!
— Ну что ж… — Старец подозрительно спокойно улыбнулся. — Мои слуги умеют быть убедительными.
И, повернувшись к толпящимся за спиной уркам, колдун все с тем же спокойствием добавил:
— Гардар мидрат секир башка!
Последние два слова русичам крайне не понравились, особенно Колупаеву.
Отдав зловещее распоряжение, волшебник в последний раз уничтожающе глянул на пленников, после чего величественно удалился.
— Старый осел! — зло прошептал ему вслед Илья.
— Что?! — Старец стремительно обернулся.
— Дык ничего!
— А мне показалось, что я услышал…
— Закажи у местного ведуна слуховую трубу!
Да уж, в этот день Муромец просто бил рекорды по бесшабашной удали. И, что удивительно, все пока сходило ему с рук.
Магический посох черного мага угрожающе уткнулся в широкую грудь богатыря.
«Сейчас он превратит его в болотную жабу», — как-то безразлично подумал Колупаев.
Но разгневанный волшебник не стал никого заколдовывать.
— С этого мордатого начать в первую очередь!
— Интересно, — вслух спросил себя Степан, когда черный маг наконец покинул пещеру, — с чего эти вонючки начнут, с дыбы или, может, со средних размеров кола?
Но урки начали пытку совершенно иным, неведомым на Руси способом.
Первым делом один из воинов принес откуда-то странный серый бурдюк, из которого в разные стороны торчали симпатичные резные дудочки.
— Полагаю, Илья, что они вставят эту штуку тебе в зад, — злорадно предупредил кузнец, — а я бы тебе еще и добавил, жаль только, руки связаны.
Муромец мрачно смотрел на непонятное пыточное приспособление, кураж, судя по всему, бесследно покинул его.
Тем временем воин, державший в руках бурдюк, стал яростно его надувать, жутко тараща и так выпученные от рождения глаза. Прочие урки выстроились напротив пленников в некое подобие расстрельной роты.
Надувшийся бурдюк лупоглазый воин зажал у себя под мышкой, затем взял в зубы одну из дудочек и…
Русичи непроизвольно вздрогнули.
В пещере раздались такие кошмарные завывания, что казалось, будто где-то рядом устроили шабаш голодные навьи упыри. Так, наверное, мог бы реветь сожравший больного диареей дровосека Змей Горыныч.
Но звуковая пытка была лишь началом предстоящего изуверства.
Выстроившиеся в ряд урки внезапно взялись за руки и, запев нечто невразумительное, принялись неуклюже выплясывать перед потерявшими от изумления дар речи пленниками.
— Они что… — прошептал Илья, — они… наверное, шутят. Издеваются над нами перед началом пытки.
— Молчи, дурень! — процедил сквозь зубы висящий рядом Степан. — Это и есть настоящая пытка. Сделай испуганное лицо, пущай думают, что мы страдаем от невыносимых мук…
Муромец попытался изобразить что-то соответствующее, но лишь густо покраснел.
— Вспомни, как мы от Навьих колобков драпали! — пришел на помощь другу Колупаев.
На этот раз у Ильи почти получилось, вот только зачем он высунул язык, было неясно.
Урки продолжали выть и плясать, и от всего происходящего теперь веяло легким безумием. Солдаты седовласого мага определенно чокнулись. Хотя, возможно, чокнулись-то как раз русичи, и, надо сказать, было от чего. А, возможно, все было и того проще — с ума сошли и пляшущие урки, и висящие в кандалах на стене пленники.
Но тогда кто же в этом мире нормален?
Вывод напрашивался неутешительный.
Нормальным был лишь тот самый хитрый летописец, который выдумал древнерусского богатыря Илью Муромца.
«Стало быть, мы все плод чьего-то изощренного ума!» — подумал Степан, медленно постигая только что посетившее его прозрение.
И вот как раз в этот самый момент урки прекратили плясать. Умолк напоследок тонко взвизгнувший кошмарный бурдюк. Воины все как один повернулись к входу в пещеру.
В наступившей тишине что-то пронзительно вжикнуло.
Этот звук кузнецу был определенно знаком.
Один из урков непонятно выругался и рухнул мордой вниз.
Из затылка упавшего воина торчала короткая стрела.
— Аррам нул… мать перемать! — взревел урка, что находился ближе всего к выходу из пещеры, и воины седовласого мага схватились за кривые мечи.
Еще несколько стрел безошибочно нашли живые мишени.
Меткий стрелок по-прежнему был не виден.
Ревя и размахивая мечами, урки гурьбой ринулись вон из пещеры.
— Как ты думаешь, Степан, что это было? — спросил беззаботно болтающий ножищами Муромец.
— Судя по всему, кто-то очень сильно не любит урков.
— И то верно! — согласился Илья. — Вонючие, немытые, плясать как следует не умеют, зачем таким на белом свете жить?
Колупаев прищурился, разглядывая маленьких уродцев, трудящихся в глубине пещеры.
— Эй, жертвы пьяной вакханалии, освободите нас!
Никто даже не повернул головы в сторону пленников.
— Мы вам заплатим!
Бесполезно.
— Золотом! — соврал кузнец, здорово разозлившись.
Несколько отвратительных существ мрачно поглядели на чужаков.
Один из подземных тружеников наклонился и вытащил из груды наваленных в углу пещеры камней огромный кусок желтого металла, показал его русичам и отвратительно рассмеялся. Прочие уродцы незамедлительно к нему присоединились:
— Что ржете, рожи! — грозно выкрикнул Илья. — Вот дайте мне только освободиться, уж я вдоволь налюбуюсь на ваши перекошенные морды.
— Так вот что они здесь добывают! — усмехнулся Степан.
В темном проеме выхода мелькнула чья-то быстрая тень.
За спиной лук, в руках меч, никак, воитель какой?
— Девка! — охнул Муромец, заметив пышную гриву роскошных волос и не менее пышный (и не менее роскошный) бюст.
— Кимка?! — выдохнул Колупаев.
Дочь Лешего лукаво улыбнулась.
— А вы что же думали, Добрыня Никитич вас вызволять прискачет?
Не молодка, а истинная воительница. Любо на такую девицу смотреть. Ладную фигурку облегала искусно подогнанная кольчуга, на стройных ножках кожаные штаны с вшитыми железными бляхами, за голенищами высоких сапог рукоятки метательных ножей.
Тонкий маленький меч описал дугу над головой Муромца, звякнуло железо, и богатырь, словно куль с брюквой, рухнул на каменный пол пещеры.
Затем дочь Лешего таким же манером освободила и Степана.
Кузнец помог подняться на ноги хрипящему Илье, и вся троица поспешила прочь от этого мрачного и отвратительного места.
