— Ты наделал порядочную грязь. — загадочно сказал Бодряк. Теперь, по крайней мере, он не должен ее убирать.
Он открыл в столе ящик.
Кто-то уже здесь побывал. Все что осталось — несколько осколков стекла.
* * *
Сержант Двоеточие взобрался на парапет вокруг Храма Маленьких Богов. Он был слишком стар для подобных приключений. Он с охотой присоединился бы к колокольному звону, а не сидеть наверху и ожидать дракона, чтобы его выследить.
Он отдышался, а затем всмотрелся в туман.
— Кто-нибудь еще есть здесь наверху? — прошептал он.
Голос Морковки звучал безжизненно и невыразительно в сгустившемся мраке.
— Я здесь, сержант. — сказал он.
— Я только проверил, что вы еще здесь. — сказал Двоеточие.
— Я все еще здесь. — услужливо сказал Морковка.
Двоеточие присоединился к нему.
— Только проверил, что вы не исчезли. — сказал он, пытаясь улыбнуться.
— Я не исчезал. — сказал Морковка.
— Да-да. — сказал Двоеточие. — Верно. Он постучал пальцами по каменному парапету, ощущая, что должен сделать свою позицию совершенно ясной.
— Только проверил. — повторил он. — Поймите, это часть моих обязанностей. Совершать обходы. Совсем не потому, что я боюсь находиться в одиночестве наверху на крыше, понимаете. Здесь сгущается туман, не так ли?
— Да, сержант.
— Все в порядке? — приглушенный голос Валета донесся сквозь густой туман, быстро следуя за своим владельцем.
— Да, капрал. — сказал Морковка.
— Что вы делаете здесь наверху? — спросил Двоеточие.
— Я просто поднялся, чтобы проверить, все ли с младшим констеблем Морковкой в порядке. — невинным голосом сказал Валет. — А что вы делаете, сержант?
С нами все, все в порядке. — просияв от радости, сказал Морковка. — Все хорошо, правда — правда.
Два унтер-офицера с трудом сблизились, избегая глядеть друг на друга. Казалось, что им предстоит дальний путь к своим постам, минуя влажные, туманные, а более всего, разоблачающие крыши.
Двоеточие принял руководящее решение.
— Бог с ним. — сказал он, отыскав обломок статуи, чтобы присесть. Валет облокотился о парапет и достал откуда-то из-за уха, как из неописуемой пепельницы, потухший окурок.
— Слышно, как проходит процессия. — заметил он. Двоеточие набил трубку и чиркнул спичкой о камень рядом с собой.
— Если этот дракон жив. — сказал он, выпуская клуб дыма и превращая клочок тумана в дым. — то доложу я вам, что ему придется убираться к чертям отсюда. Город, это совсем неподходящее место для драконов. — добавил он тоном человека, проделавшего большую работу, чтобы убедить самого себя. — Помяните мои слова, если он не улетит куда-нибудь, где масса высоких гор и есть чем поживиться.
— Вы полагаете, это место похоже на город? — спросил Морковка.
— Заткнись. — в унисон ответили оба унтер-офицера.
— Швырните нам спички, сержант. — сказал Валет.
Двоеточие протянул пачку злых, с желтой головкой люциферов. <Ранняя форма опасных спичек, бытовавшая в незапамятные времена .> Валет чиркнул одной спичкой, которая незамедлительно потухла. Клочья тумана проплывали мимо него.
— Поднимается ветер. — заметил он.
— Хорошо. Терпеть не могу этот туман. — сказал Двоеточие. — Что я сказал?
— Вы сказали, что дракон будет находиться вдалеке отсюда в сотнях миль. — подсказал Валет.
— Да. Верно. Это выглядит разумным, не так ли? Полагаю, что не стал бы обретаться поблизости, если бы я мог улететь куда-нибудь. Если бы я мог летать, то не сидел бы на чертовой старой статуе. Если бы я мог летать, то…
— Какой статуе? — спросил Валет, чуть не проглотив сигарету.
— Вот этой. — сказал Двоеточие, стуча по камню. — И не пытайтесь давать мне советы, Валет. Вы знаете, что на крыше храма Маленьких Богов сотни старых заплесневевших статуй.
— Нет, не знаю. — сказал Валет. — Я только знаю, что в прошлом месяце все повалилось, когда они перекрывали крыши. Это же просто крыша, купол и все что на них стоит.
Вы должны замечать подобные маленькие штучки, — добавил он. — когда проводите расследование.
В тишине они следили за сержантом Двоеточие, осматривавшим камень, на котором он сидел. Статуя имела пирамидальную форму, чешую, и какой-то неописуемый хвост. Затем сержант измерил шагами ее длину и нырнул во внезапно сгустившийся туман.
На куполе храма Маленьких Богов дракон поднял голову, зевнул и расправил крылья.
Расправить крылья было совсем нелегко. Этот процесс протекал достаточно долго, некий сложный биологический механизм из ребер и складок, скользящих по отдельности. Затем, с расправленными крыльями, дракон зевнул, подошел к краю крыши и взмыл в воздух.
Через миг на краю парапета появилась рука, шарившая вокруг в поиске опоры и наконец обретя ее.
Раздалось пыхтенье и вздохи. На крышу влез Двоеточие и втащил за собой товарищей. Они лежали, распростершись навзничь, отдыхая. Морковка осмотрел царапины, которые оставили в крыше когти дракона. Трудно было подобное не заметить.
— Не лучше ли. — отдуваясь, сказал он. — не лучше ли предупредить людей?
Двоеточие прополз вперед, пока не смог увидеть открывавшуюся панораму города.
— Думаю, что не стоит никого беспокоить. — сказал он.
— Как мне кажется. они вскоре сами об этом узнают.
Верховный Преосвященник Слепой Ио запнулся, произнося слова. Насколько он мог припомнить, в Анк-Морпорке никогда не проводилась служба официальной коронации. Старым королям было достаточно произнести несколько слов, вроде: «Мы получаем корону, веруя в Бога, и убьем каждого сукиного сына, кто посмеет ее отобрать, именем повелителя Гарри.» В отличие от прочих клятв, эта была слишком коротка. Он провел много времени, пытаясь сочинить что-нибудь подлиннее и более соответствующее духу времени, но с большим трудом смог ее запомнить.
Он отталкивал от себя козла, проявлявшего к нему миролюбивый интерес.
— Убирайтесь с козлом! — прошипел Обычный, стоя позади трона.
— Все как в старые добрые времена. — в ответ прошипел верховный преосвященник. — Хотел бы вам заметить, что это коронация. Вы могли бы проявить большее уважение.
— Без сомнения я проявляю уважение! А сейчас убирайтесь прочь…
Раздался крик, где-то справа. Обычный бросил взгляд в толпу.
— Это та самая леди Рэмкин. — сказал он. — Что там с ней?
Стоявшие вокруг нее люди возбужденно забормотали. Пальцы указывали в одном направлении, как маленький лес из падающих деревьев. Раздались два или три истошных выкрика, и толпа отхлынула подобно отливу.
Обычный бросил взгляд вдоль улицы Маленьких Богов. Это был не ворон. В этот раз все обстояло иначе.
Дракон летел медленно, всего в нескольких футах над землей, крылья изящно загребали воздух.
Флаги, перекрещивающие улицу, зацепились за чудовище, хлопая как гигантская паутина, обвисая на его спинных пластинках и простираясь вдоль его хвоста.
Он летел с гордо расправленной головой и шеей, гигантское тело плыло как баржа. Люди на улице кричали и отталкивали друг друга, ища спасения в подворотнях. Он не уделял им и толики внимания.
Он должен был бы реветь, но были слышны только мерные шлепки крыльев и хлопанье стягов. Он должен был бы начать реветь. Совсем не так, не медленно и осторожно, давая ужасу время созреть. Он должен был стать угрожающим. Ничего не прощающим.
Он должен был бы начать реветь, а не аккуратно лететь под аккомпанемент трепещущих на ветру флагов. Бодряк открыл еще один ящик в столе, рассматривая лежащие там бумаги. Там было так мало того, что он по праву мог назвать своей собственностью. Оборванная коробка из под сахара напомнила ему, что он должен шесть пенсов Чайной Китти.
Непостижимо. Он еще не был зол. Разумеется позже он начнет злиться. К вечеру он будет в ярости. Пьяный и разъяренный. Но пока еще не злой. Совсем не злой. В это не стоило слишком погружаться, но, увы, он знал, что должен пройти сквозь все формальности, предохраняясь тем самым от мыслей.
Эррол, как улитка, покрутился в своем ящике, поднял голову и захныкал.
— Что случилось, мальчик? — наклоняясь, спросил Бодряк.
— Расстройство желудка?
Шкура дракона ходила ходуном, как будто внутри работал машиностроительный завод. В «Заболеваниях Драконов» ничего об этом не говорилось. Из вздувшегося живота доносились звуки, напоминавшие далекую и сложную войну в зоне землетрясения.
Без сомнения, с ним было не в порядке. Сибил Рэмкин говорила, что необходимо уделять огромное внимание драконьей диете, ибо даже малейшее расстройство желудка может украсить стены и потолок жалкими остатками чешуйчатой шкуры.
Но ведь недавно, несколько дней назад… но тогда была холодная пицца, и ужасные окурки после Валета, в общем и целом Эррол питался тем, что ему более или менее нравилось.
Впрочем это было все, что угодно, судя по комнате. Не беспокоясь о содержимом нижнего ящика.
