Каждый шаг по лестнице причиняет дискомфорт. И дело даже не в придворных, которые слоняются вокруг. Они беззастенчиво пялятся на мой небрежный наряд, тыкают своими пальцами в меня, искренне веря, в то, что я этого не замечаю. Пускай. Как только я окончательно встану на ноги – все им припомню. Лица каждого из тех, кто презрительно кривится при моем появлении - навсегда отпечатываются в моей памяти. Но сейчас…Сейчас мне нужны не они. Светолика – змея из тех, кто пригрелся на груди, а в трудный момент нападает на тебя в стремительном броске. У меня нет ни заготовленной речи, ни плана мести. Но ничто мне не помешает вершить правосудие. Если бы еще не накатывали эти позорные приступы слабости! И вот, когда я готова встретиться лицом с полом в позорном приступе слабости, кто-то подхватывает меня под руки. Хвала богам!
- Генерал Ортис Меневрэс? – Узнавание приносит уйму эмоций. Удивление, настороженность, радость от встречи. А то, что на этот раз военный при форме, в отличие от приема у герцогов Аманских, еще и породило вопросы.
- Баронесса Монтгомери, рад Вас снова видеть.
- Что привело Вас во дворец, - я все еще пыталась следовать этикету, хотя в глазах то и дело мелькали серые мушки.
- Долг – не больше, ни меньше. Куда Вас сопроводить? Выглядите бледной, Вам нужно срочно прилечь, - Помощь мужчины была весьма кстати, и я не собиралась ею пренебрегать.
- Вниз, в мои покои.
С поддержкой генерала, дело пошло на лад гораздо быстрее. И уже скоро мы оказались на первом этаже.
- Куда теперь?
- Дальше вниз.
- Госпожа, Вы уверены? – В тоне мужчины угадывалось сомнение, и это неудивительно. Но я не могу позволить, чтобы вопреки моим желаниям, военный взял меня на руки и насильно отнес отдыхать. Нет, не отдыхать я сейчас хочу. А поквитаться с одной особой.
- Конечно, я уверена, уважаемый.
Наконец, ноги ступили на нулевой этаж королевского дворца. Легкие домашние туфли позволяли ощутить, насколько холоден бетонный пол, а сырость подземелья заставляла сильнее кутаться в халат.
- Госпожа баронесса, но это же…
- Казематы? Да. И я очень благодарна Вам за помощь.
Генерал Ортис Меневрэс лишь неверяще тряхнул сединой и коротко, по-военному откланялся.
- Вот стерва! – В его голосе сквозило искреннее восхищение, что вызвало на моих губах измученную улыбку. Да, генерал как следует запомнил тот урок, на приеме у герцогов Аманских. В адрес стерв всегда говорят «вот стерва», про прелестниц – «ай да прелестница, а со сплетницами используют «ох и сплетница». Кстати, про последних. Где же камера моей хорошей знакомой? Моему разочарованию не было предела, когда я поняла, что Светолика находится в изолированной закрытой камере. А то, что эту самую камеру охраняло с десяток королевских гвардейцев – было мне вовсе не на руку.
- Госпожа Баронесса, Вам сюда нельзя, - навстречу мне делает шаг один из охранников, но меня его причитания не шибко интересуют.
- Да пускай заходит. – Неожиданно, в разговор вступает новое действующее лицо. Точно, это ведь королевский палач! – Все равно там решетки. Ничего эта гадина не сделает баронессе.
- Но ведь его высочество сказал…
Препирания гвардейца и палача все еще доносятся до моих ушей, в то время, как я делаю шаг вперед. Не знаю, кто нарушил приказ кронпринца, но я ему благодарна. Перед моими глазами встает мутная пелена, когда я встречаюсь взглядом с этой женщиной. Лицо Светолики больше похоже на маску, ведь глаза, полные жизни раньше – кажутся выцветшими и пустыми. Как же она постарела за эту неделю! Сейчас ей нельзя дать и меньше пятидесяти.
- Пришла позлорадствовать, коллега?
Надрывный голос виконтессы помогает очнуться от внезапного ступора.
- Пришла посмотреть тебе в глаза.
- Посмотрела? – Безжизненный тон предательницы лишний раз напоминает о том, что ей безразлично. Безразлично, что о ней думают, безразлично, что с ней сделают, и безразлично, что случилось бы с моим ребенком.
- Почему, Светолика?
Мой голос эхом раздается в пустой камере, вызывая по комнате, разделенной решеткой на две части, с десяток «почему».
- Потому что я не Светолика. Потому, что не сплетница. Я даже не подданная Адании. Но ты и сама могла бы это узнать у своего любовника, если бы захотела. Хотя, вряд ли бы он тебе сказал, как именно меня пытали ради этих сведений. Ведь такое не говорят своим фавориткам, верно?
Теперь, когда мы отбросили условности, было на порядок легче общаться. По крайней мере, до меня начал доходить размах этого заговора.
- Значит ты шпионка?
Вопрос не нуждался в ответе. Но я продолжила.
- Ты долго вживалась в роль.
- Да, и за это поплатилась. Хочешь, верь, а хочешь –нет, но я привыкла к этому месту. Я забыла о том, что мой дом – Донерия, и я не должна относиться ко всему этому серьезно. Ты не знаешь, но придумать правдоподобную легенду для сплетницы – не проблема. И вот я здесь. Но ненадолго. – Ее губы кривятся в изможденной улыбке, а до меня доходит смысл сказанных ею слов.
- Ненадолго?
- До моей казни осталось совсем не много. Что бы ты выбрала, баронесса, повешение или отрубание головы?
Я понимаю, что сплетница намеренно пытается меня задеть. Но, на удивление, чувств, чтобы испытывать к ней и дальше ненависть – больше не остается. Моя гибель и похищение юной принцессы – были всего лишь ее работой. Но и сострадания к ней тоже нет.
- У тебя хотя бы он есть. Выбор, - намекаю на то, что у меня его не было, когда в мои апартаменты ворвалось трое головорезов. И поворачиваюсь к заключенной спиной. Мне здесь больше нечего делать.
- У тебя он тоже есть. Ребенок. Ты правда думаешь, что наследник позволит тебе остаться с ним? Позволит растить тебе его, наравне с собой? Ему надо мирное соглашение с Донерией. Ему нужна свадьба. Ему нужна принцесса.
На секунду, земля уходит из-под ног. Почему так жарко? Ведь стоило мне сюда спуститься, как холод сковал мое тело. Или все дело в словах сплетницы? Как она поняла? Что за абсурдные вопросы лезут в голову, она ведь шпионка! Ее на это натаскивали! Замечать, анализировать и делать выводы! Вот только, что она сделает с этой информацией? Может ли растрепать кому-то? И главный вопрос: может ли сказанное ею быть правдой?
- А знаешь, у меня есть для тебя подарок. – Мне не нужно зеркало, чтобы понять, что маска безразличия легко впилась в мое лицо. Да и тон мой слегка прохладный и безучастный, как и следует истинной стерве. – Занятная вещица, не так ли?
С этими словами я достаю из кармана подаренный кронпринцем кинжал и любуюсь им при свете факелов. Оружие приковывает взгляд предательницы и зарождает в моей груди исконно вечный вопрос: «а правильно ли я все делаю»? Нет, нет места сомнениям. Выбор сделан и предрешен. С вызовом устремив взгляд на бывшую приятельницу, я делаю назад несколько шагов к двери. Тук-Тук. Дверь открывается, а я приседаю на корточки и бросаю оружие по полу.
- Распорядись им с умом. – Кинжал попадает прямо под ноги той, чье настоящее имя я уже никогда не узнаю. А перед моим лицом закрывается тяжелая дверь. Но перед этим – я успеваю увидеть, как женщина хватается за рукоять и с силой полощет себя по венам.
Меня мутит, а в темнице начинается ажиотаж. Кто-то вновь открывает тяжелую дверь, а кто-то отдает резкие приказы. Что сейчас будет? Меня посадят за решетку? Но никому нет дела до королевской сплетницы. Слышится громкий крик: «Лекаря сюда, она умирает», но слова до меня доходят как через заслон воды. Ноги сами несут меня скорее отсюда. Не стоило уходить с покоев. Нужно было остаться там, где кронпринц – заботливый и внимательный к моим прихотям, а не тот, кто мог бы забрать моего ребенка. «Может ли это быть правдой?» - слова стучат набатом в моей голове, пока я делаю шаг за шагом по лестнице. «Я не могу допустить даже подобную вероятность» - от собственных мыслей становится еще тоскливей, сердце обливается кровью, а душа беззвучно кричит. Но голова…Непреложная истина в голове упрямо твердит: « Никому нельзя доверять окончательно и бесповоротно».
