Я хмыкнул, но возразить мне было нечего.
— Давай что-нибудь попроще. Колдани-ка дождь.
Я наморщил и без того морщинистый лоб и очень старательно проговорил нужное заклинание. Не менее осторожно и старательно щелкнул лапой.
Вроде получилось. Во всяком случае, я явственно уловил журчание. Но, задрав нос к небу, падающих капель я не обнаружил. Зато, вернув морду в исходное положение и глянув на Селистену, я поразился ее раскраске. Она по краснела так, что впервые за время нашего знакомства щеки стали ярче волос. Тут до меня наконец-то дошло, откуда слышалось журчание.
— Дурак! — только и смогла выговорить боярышня и сломя голову бросилась в лес.
И что я мог поделать?! Уж никак не бежать за ней, в такой ситуации это было бы лишним, да и небезопасным. Оставалось одно — дождаться, пока боярышня приведет себя в порядок, и героически встретить свою смерть от хлипких, но решительных рук. Убедить, что в такой казус ввел боярышню не нарочно, я не надеялся. Доказать свою невиновность можно только своей безропотной и безвременной кончиной под тяжестью необоснованных обвинений.
Вот так я и лежал на берегу лесного озера, думал о бренности нашей жизни, в красках представлял, как именно Селистена будет меня убивать. Обидно пасть в расцвете жизни от рук почти любимого человека за неудачное заклинание. Может, все-таки у нее сил не хватит? Эта мысль внесла ненужную надежду в мою мятущуюся душу. Впрочем, чего гадать, скоро появится просушенная виновница торжества и сама зачитает приговор.
Появилась рыжая мегера где-то через час и сразу же направилась ко мне решительным шагом. Вот она, оказывается, как выглядит, моя смерть: маленькая, рыжая, конопатая и чертовски милая в своем праведном гневе.
— Смотри мне в глаза и не вздумай врать!
Надо же, не каждый палач сможет посмотреть смиренной жертве в глаза. А требование не врать… Пожалуйста, я вообще никогда не вру, а если и вру, то в моих честных глазах это незаметно.
— Говори, ты нарочно это сделал?
— Нет.
Селистена уставилась на меня и буравила пронзительным взглядом.
— А почему не убежал?
— Потому что у меня это получилось действительно не специально. Но твоя ярость мне понятна, и потому я готов смиренно понести незаслуженное наказание.
Я прижал уши и положил голову на вытянутые вперед лапы. В сей момент решалась моя судьба, и я прекрасно понимал это. Ладно бы нарочно так пошутил, хотя бы было ясно, за что пострадаю, а так… Ну кто знал, что заклинание дождя в собачьем воплощении принесет такой странный эффект?
Селистена продолжала нависать надо мной, но что-то еле уловимо изменилось в облике несостоявшегося палача. Все, казнь откладывается. Это еще не решила боярышня, но уже понял я — меня помиловали. Золотая наморщила свой носик, набрала побольше воздуха и начала свою реабилитирующую речь:
— Когда я убежала с поляны, то готова была сгореть со стыда. Потом чуть не лопнула со злости, готова была вернуться на поляну и задушить тебя. В общем, я пришла с твердым намерением воплотить свои черные мысли в жизнь. Но тут увидела тебя, и появилась мысль, а может, ты не нарочно?
— Честное слово, не нарочно.
— Помолчи, пока не передумала. Меня подкупило то, что ты не сбежал, а потом, у тебя с прижатыми ушами такая несчастная морда. Давай договоримся, этой истории не было. Не было вообще.
— Договорились. — Я приподнял уши и завилял хвостом. Буря прошла стороной.
— И знай, если ты хоть раз вспомнишь про этот инцидент, я вспомню о своем желании тебя придушить.
— Заметано, — охотно согласился я, вскочил с земли и смачно лизнул конопатый носик. — Чего тебе еще колдануть?
Далее было все: и крики, и просьбы, и угрозы, но под действием железных аргументов Селистена сдалась. Как ни крути, но колдовство в нашей ситуации не роскошь, а средство выживания.
— Ладно, но самое безобидное заклинание, — наконец сдалась боярышня.
— Согласен, выбирай.
Мое предложение надолго поставило в тупик уже пострадавшую от моего практически безобидного колдовства боярышню. Пометавшись по поляне минут десять, перебрав десятка три заклинаний, отвергнутых за возможность извращенного использования в моих «кривых» лапах, наконец выбрала, с ее точки зрения, самый подходящий вариант.
— Ты можешь, например, заставить малька вырасти в большую рыбу? — задала довольно туманно сформулированный вопрос Селистена и указала на стайку рыбешек, резвящихся на мелководье.
— Конечно! — радостно подтвердил я и резвым шагом отправился выбирать счастливчика для моего очередного опыта.
— Стой!
Я замер в нелепой позе и с недоумением посмотрел на командира в сарафане.
— Я отойду подальше и оттуда крикну тебе.
— Хорошо, — хмыкнул я и демонстративно повел шеей.
— Колдовать можешь только тогда, когда я тебе крикну, хорошо?
— Человеку один раз случилось ошибиться, а ему этот эпизод будут до старости вспоминать.
— Я тебе вспомню! — пригрозила Селистена и побежала в сторону опушки.
«Двигается прекрасно, да и фигурка у нее ничего…» — пронеслось в моей лохматой голове, но я тут же прикусил язык. Не время сейчас, можно сказать, боевые действия идут.
Не торопясь, я подошел к мелкой заводи, в ней, греясь на солнышке, резвилась стайка рыбешек. Один из мальков расположился в некотором отдалении от остальных и наблюдал за происходящей кутерьмой со стороны, лениво помахивая плавниками, словно крыльями. Ну вот и он, счастливчик. Сейчас станешь большим и сильным, и ни один хищник тебя не тронет.
Мысль — заклинание — щелчок. Я еле успел увернуться — из воды с жутким криком взлетело творение моих лап. Вот захотел бы такого монстра сотворить нарочно, ни за что бы не получилось. Серые перья (больше походившие на рыбью чешую), короткая шея, длинные лапы с огромными когтями и внушительных размеров клюв с двумя рядами устрашающих зубов. Видимо, малек оказался щуренком. Вообще-то птица с зубами уже смотрится неестественно, но мой рыбоптиц оказался совсем интересным гибридом.
Я было уселся поудобнее, чтобы получше рассмотреть произведенное мною чудо природы, но у сего творения были другие взгляды на своего создателя. Монстрик сделал круг над поляной и с противным криком ринулся на меня в атаку, наверное, проголодался в заводи. Размером он, конечно, уступал мне, но, как я успел заметить, зубы у него оказались немного побольше, и если еще взять в расчет их количество и расположение в два ряда, как у любой приличной щуки, я решил отступить.
Так я не бегал никогда. В таком ритме того противного зайца я бы сделал уже метров через десять. С жутким треском проломившись сквозь кусты на опушке, я услышал, как за моей спиной раздался недовольный вопль и клацанье зубов.
На-кася выкуси, не на того напал! Тоже мне птеродактиль недоделанный, нашел с кем тягаться!
После неудачной попытки перекусить своим создателем неблагодарная тварь сделала еще пару кружочков над озером, издала победный клич и, лениво махая крыльями, полетела на юг.
Уф… И на этот раз пронесло…
— Нет слов, душат слезы! — Такой знакомый ехидный голосок.
— Как и просила мадемуазель, он вырос, — нагло заявил я.
А что мне оставалось? Признать, что все три попытки (а если вспомнить дубок, то и четыре) оказались провалены? Ну нет, если себе я и признаюсь, что колдовать без рук не могу, то этой рыжей ехидне я такого удовольствия не доставлю.
— Вырос-то он вырос, но почему полетел?
— Судьба у него такая… — протянул я и с оттенком претензии в голосе добавил: — А ты-то не могла выбрать кого-нибудь поскромнее щуки? Сама-то вон в кустах отсиделась, а я по твоей милости чуть не пошел речному хищнику на закуску.
От возмущения у Селистены дыхание перехватило.
— Я просила только, чтобы малек вырос! Если бы у него не появилось крыльев, то не важно было бы, щука это или карась,
— Крылья — это несущественные подробности, в основном задание выполнено. — Крыть мне было нечем, но и признавать поражение не в моих правилах.
Солнечная хотела было что-то возразить, но, столкнувшись со мной взглядом, передумала. Ну и правильно, я и при нулевом результате не сдался бы, а уж при такой реально подрощенной щуке и подавно. А предыдущий неудачный опыт, по молчаливому согласию, в статистике не учитывался. Ничья, я выиграл.
— На сегодня, думаю, хватит, пошли домой, — вздохнула Селистена и выбралась из кустов на опушку.
— А завтра еще поколдуем? — отряхнувшись, я продрался к ней.
— Без меня.
— Между прочим, для тебя старался. Ты не сомневайся, в нужный момент я колдану так, что мало не покажется, ни одна нечисть в радиусе пяти верст не выживет.
Боярышня улыбнулась, ласково потрепала меня за ухом, и мы отправились домой, — она шагом, я бегом.
* * *
Домой возвращались по уже знакомой тропинке вдоль реки. Точнее, Селистена шла по ней, а я носился вокруг. Сам себе удивляюсь, откуда только силы берутся? Меня словно долго скручивали, не давая выхода энергии (медовуха не в счет), а когда я оказался на природе, отпустили. Вот пружинка и развернулась. Я гонял стрижей, вспугнул пару уток с речки, сделал чемпионский заплыв и опять догнал хозяйку, бредущую с мечтательным выражением на лице. Отряхнулся я, конечно, рядом с ней и слегка взбодрил душем. Глупое выражение с лица исчезло, но побегать со мной боярышня категорически отказалась. Зануда, что тут еще скажешь.
