– Ты ее когда-нибудь видел? Мацу, я имею в виду? – фыркнув, поинтересовалась у есаула Штольц.
– Я не знаю, чего ты и где имеешь, но вы, люди добрые, только послухайте! – язвительно призвал общественность Пацук. – Это как воно ж получается? Евреи, значит, мацу едят, а нам, украинцам, смотреть на нее предлагают.
– Отставить, Барсук! – раздался в наушниках гермошлемов голос Раимова, уже перешедшего на секретный код. – И если ты еще раз начнешь о кулинарных пристрастиях дискутировать, я тебе так хвост накручу, что тебя потом ни один зоолог от скунса отличить не сможет!
– А-а! – радостно догадался Микола. – Значит, это о кулинарии говорить нельзя, а о евреях можно?!
– Сало, блин, ты когда-нибудь заткнешься или тебе помочь?! – опередив командира, рявкнул Шныгин, и к немалому удивлению всех Пацук действительно замолчал.
Собственно говоря, понять есаула и его антипатию к Саре было можно. Все-таки именно из-за нее весь отряд в целом подвергся уже однажды серьезной опасности. И не запусти Черментатор в своего собрата компьютерный вирус, неизвестно, был ли сейчас жив хотя бы кто-то из бойцов. Да и самому Пацуку из-за Штольц не раз доставалось от начальства в лице Раимова, с появлением девицы на базе переставшего понимать нормальный армейский юмор. При ней, видите ли, не эстетично ругаться! А зато ей в одной казарме с мужиками спать – эстетично. И…
В общем, Пацук имел вполне обоснованный повод для недовольства, особенно учитывая не совсем корректное поведение Сары на лунной базе пришельцев. Но повод – поводом, а формы выражения недовольства следовало все-таки выбирать. И Микола с этим вынужден был согласиться. Горестно вздохнув, есаул повернулся к Саре.
– Ты это, извини, – проворчал он. – Просто у командира видеозапись появления Черментатора на базе с самого начала была, а он о ней ничего не говорил, пока вы надо мной прикалывались. Воно ж знаешь, как бывает…
– Знаю, – отрезала Штольц и прокашлялась. – Господа мужчины, спасибо, конечно, большое за вмешательство в наши с Па… – и тут вспомнила, что они в прямом эфире, – …с Барсуком дела, но впредь прошу этого не делать. Я сама могу решить свои проблемы. И если мне покажется, что наш мохнатый друг преступил последние границы дозволенного, я лично позабочусь, чтобы в его личном деле значилось не «есаул», а «евнух»!
Шныгин с Кедманом заржали так, будто заранее об этом сговорились. Зибцих тоже улыбнулся. Правда, непонятно, кому именно эта улыбка предназначалась – Саре за ее остроумие или Миколе в качестве ободряюще-успокаивающего лекарства. Пацук, над которым сегодня уже смеялся весь кубрик, поблажек делать не пожелал и истолковал улыбку ефрейтора как поддержку своей условной противницы. Поэтому обиделся на всех без исключения и ушел делать традиционный камуфляж своего лысого черепа в противоположный конец салона.
Впрочем, относительное веселье длилось в салоне самолета не очень долго. Рассевшись по местам и оставив в покое Пацука, обидевшегося на москалей, сговорившихся с израильтянами, на бошей, вступивших в альянс с янки, и на татаро-монгольское иго, царившее на базе в лице Раимова, бойцы приступили к традиционному предбоевому ритуалу. Естественно, мысли всей пятерки невольно обратились к предстоящему заданию, и тут уже было не до смеха. Все-таки в опасности находилась вся руководящая верхушка антиинопланетного альянса. Поэтому «икс-ассенизаторы» ошибок допустить не могли. Либо инопланетяне на острове Осима будут ликвидированы, либо никто не возьмется предсказать, что может случиться с этим миром.
Само по себе непростое задание еще больше осложнялось тем, что по данным спутниковой разведки над островом непрерывно барражировали несколько небольших летающих тарелок, вроде той, какую «икс-ассенизаторы» когда-то захватили. Эти с позволения сказать малютки, хоть и выглядели внешне вполне безобидно, но и броню, и оружие имели куда мощней, чем то, которым мог похвастать арсенал самолета «икс-ассенизаторов».
Конечно, спецназовцы располагали достаточно хорошо функционирующим инопланетным космическим кораблем, на котором они уже летали на Луну, но в данный момент к боевым действиям он был не приспособлен. И все из-за того, что Харакири вовсю занимался его переоборудованием для полета на марсианскую базу пришельцев. А на полуразобранном корабле, пусть и инопланетном, летать как-то не получалось.
В общем, «икс-ассенизаторы» отправились спасать членов Большой Пятерки на своем старом самолете, что само по себе, конечно, не так уж и плохо. Вот только раньше пилот высаживал группу вдали от места проявления активности инопланетян, и бойцы добирались к объекту самостоятельно, стараясь не выдать своего присутствия раньше времени. А теперь, образно говоря, самолет придется сажать прямо на головы врага. Что наверняка означало неизбежность воздушного боя. Вот только никто не знал, сможет ли самолет оказать достойное сопротивление летающим тарелкам.
И уж в чем кое-кто сомневался точно, так это в воинских талантах пилота.
– Парень не подведет. Он же все-таки бывший летчик-испытатель, – неизвестно кого именно, сослуживцев или себя, стал убеждать всезнайка Зибцих, высказав общую мысль, буквально висевшую в воздухе.
– Ага, – согласился с ним Пацук. – Летчик-испытатель, которого после стопятидесятого разбитого самолета перевели в «Аэрофлот».
– И самогон он с собой не взял, – подвел итог Кедман и, поймав на себе удивленные взгляды друзей, пояснил: – Так ведь примета у него такая: самогон в полете пить. А приметы нарушать – к беде!..
– Типун тебе на язык, – буркнул Шныгин. – А вот пилот без сивухи перебьется.
– Правильно! – поддержала его Сара. – Всем известно, что алкоголь притупляет восприятие и замедляет реакцию.
– Да при чем тут, блин, реакция и восприятие! – фыркнул старшина. – Просто обидно будет помирать трезвым, когда водитель, еври бади, под мухой. А нам даже фронтовые сто грамм так ни разу и не выдали…
– Получите вы и сто, и двести, если с задания живыми вернетесь! – встрял в разговор Раимов, постоянно находящийся на связи. – Вы только спасите президентов, а уж я, честное слово, поставлю. И пусть мне потом начальство попробует объявить выговор с занесением в личное дело.
– Ловлю вас на слове, шеф, – радостно воскликнул Пацук. – Как говорится, за базар ответите.
– Отвечу. Я тебе за все отвечу, – согласился с ним подполковник. – А вот кто мне ответит, почему шестой энергоскафандр на кресле рядом с Енотом валяется? А? Мать вашу в колхоз надои считать!..
– Ой-е, блин! – рявкнул старшина, вскакивая со своего места. – Забыл, шеф. Сейчас все исправлю!
– Лучше бы ты свою голову, Медведь, в берлоге забыл, – посоветовал Раимов. – Что бы вы делали, интересно, подлетев к острову? В общем так, косолапый, вернешься с прополки сельдерея, будешь у меня целый день, как белка в колесе, на тренажере бегать! Два наряда вне очереди.
– Есть два наряда вне очереди! – согласился Шныгин, чувствовавший себя безмерно виноватым, и пошел к кабине пилота.
Дело в том, что почти все встреченные людьми инопланетяне, за исключением кристаллидов, могли подчинять своей воле разум людей и заставляли их вытворять такое, что потом даже в психбольнице, в качестве шоковой терапии, доктора показать не решатся. Единственной защитой от ментальной атаки являлись энергоскафандры. Причем даже в их эффективности большой уверенности ни у кого не было. Все-таки «икс-ассенизаторов» набрали в группу за их исключительную невосприимчивость к любому психическому воздействию. А проверить, сможет ли энергоскафандр защитить обычного человека, возможности до сих пор не представлялось.
И все же Раимову пришлось рискнуть. Хотя его бойцы и были достаточно широкими универсалами, пилотирование самолета в список их умений не входило. Доставить группу к месту проведения операции мог только штатный пилот. Вот и решили испытать на нем эффективность энергоскафандра непосредственно в боевой обстановке. Еще одна причина для всеобщей головной боли.
Шныгин, подхватив с кресла энергоскафандр, подошел к кабине пилота и очень вежливо постучал. Зачем постучал не очень вежливо. Потом очень невежливо. Можно даже сказать, слишком грубо! Однако ни в одном из трех случаев ответа не дождался. Можно было, конечно, попробовать выломать дверь или просто взорвать ее, но портить казенное имущество старшина не решился. Вместо этого он постучал еще разочек и поинтересовался:
– Ты там оглох или просто умер? Лучше бы второе. Поскольку первое можно исправить хирургическим путем. И учти, что это буду делать лично я.
– Гражданин, сядьте в свое кресло и не мешайте экипажу работать, – по громкой связи произнес летчик, бортинженер, радист и командир корабля в одном флаконе. Который, флакон, кстати сказать, был оставлен дома. – В случае возникновения каких-то вопросов, пожеланий или претензий обращайтесь к стюардессе. Она все уладит.
